Татьяна обычно облегченно вздыхает при виде меня, потому что знает, что в течение ближайших двух часов может спокойно подремать. А зачем суетиться, у меня же нет никаких проблем? Но сегодня я примчалась с горящими глазами и, захлебываясь словами, выложила ПРОБЛЕМУ: если я не занимаюсь сексом – это нормально?!
– А хочется? – спросила Татьяна, затягиваясь сигариллой (ее скотч-терьер, в отличие от Олиного «сыночка», почему-то абсолютно индифферентен к сигаретному дыму).
– Да, в общем-то, нет, – призналась я.
– Ну и в чем проблема?
– Ну, вроде бы надо? – неуверенно сказала я.
– А кому? – уточнила Татьяна.
– Ну… я же живу не одна?
– Это вы у меня спрашиваете? – прищурившись, спросила Татьяна.
– Ну, общественная мораль требует от пар заниматься сексом. Хотя бы время от времени, – вывернулась я.
– Лана, общественной морали уже давно на всех наплевать, лишь бы маньяки с топорами по улицам не бегали. И если вам не хочется заниматься сексом – не занимайтесь!
– А как же Игорь? – не отставала я.
– А что, Игорь? – удивилась Татьяна.
– Нууууу… а если он хочет заниматься сексом?
– Так, давайте разберемся. Он хочет заниматься сексом? – наклонилась ко мне Татьяна.
– Честно говоря, что-то незаметно, – призналась я.
– Он не хочет, потому что – НЕ МОЖЕТ или НЕ ХОЧЕТ? – с нажимом спросила Татьяна.
– Да он каждый вечер возвращается такой умотавшийся, что отрубается, как после встречи с маньяком с топором!
– Ну и в чем проблема? – вновь спросила Татьяна. – Вам не нужен секс. Ему не нужен секс. Вот и живите в свое удовольствие.
– А если он захочет? Вдруг! – выдала я страшную мысль.
– Я думаю, вы морально будете к этому готовы. Например, после двух недель отпуска…
– Честно говоря, после двух недель отпуска он… ну, тоже не хочет, – перебила я, – ну, или не может.
– Вы же в горы ездили? – уточнила Татьяна.
– Ага. В Куршевель, – закивала я.
– И чем он там занимался?
– Носился по горам, как подорванный! С утра до вечера.
– Лана, мужчина, который весь день занимался физической нагрузкой, вечером способен только на одно – упасть и отрубиться, как после встречи с маньяком с топором, – улыбнулась Татьяна. – Если, конечно, он не половой гигант.
– Ну, тогда все хорошо? – ободрилась я.
– Все хорошо, – подтвердила Татьяна.
Оставшийся час мы посвятили моей любимой мантре: я самая обаятельная и привлекательная, когда я прохожу по улице, все мужчины оборачиваются вслед и сами собой в штабеля складываются! Расстались весьма довольные друг другом.
28 января
В благодарность за предоставленный авиатранспорт (ну и просто с далеко идущими деловыми целями) Игорь устроил сегодня торжественный обед для Пети с Марианной в нашем рублевском поместье (ну ладно, в ЕГО поместье). Полдня мучалась: что надеть? Что-нибудь удобное – или все-таки блестящее, чтобы не потеряться на фоне Марианны? В итоге, как обычно, выбрала золотую середину – гламурный casual: темно-синие джинсы Kate Moss Collection, ярко-розовая туника Puma, ободок со стразами (ничего, что Accessorize, главное – блестит!). Игорь оделся так же, минус – ободок.
Немножко побегали по квартире в панике («где мой бумажник?», «а где моя сумка?», «почему эта дура-домработница не почистила туфли?»), наконец выбрались, сели в машину и поехали по дороге, вымощенной золотым кирпичом. А говоря по-простому, по Рублевке.
Сегодня Рублево-Успенское шоссе утвердилось в общественном мнении как место компактного проживания самых богатых и влиятельных россиян. Впрочем, элита жила здесь всегда: до революции это была родовая аристократия, потом Ильич обосновался в Горках, за ним – прочие большевистские лидеры, а сейчас здесь живут и не тужат кремлевские чиновники и крупные бизнесмены. Именно последние окончательно превратили Рублево-Успенское шоссе в заповедную зону: бывший номенклатурный край стал подмосковным Беверли-Хиллз. С Рублевкой пытаются конкурировать новые престижные направления – Новорижское, Калужское, Минское и Дмитровское шоссе. Но куда там! Дачники сегодня прагматичные: истинная ценность Рублевки не в свежем воздухе и корабельных соснах, а в конкретной близости к власти. Пока Президент не съехал с Рублево-Успенского шоссе, оно будет в цене.
Но у популярности Рублевки есть и неприглядная сторона: вчера еще сельская местность с деревянными дачками, редкими коттеджами, деревенским продуктовым рынком и пустынными трасами между поселками буквально у меня на глазах превратилась в стремительно строящийся новый район: со скоростью света прокладываются трассы, строятся дома, торговые и развлекательные центры, шоссе круглосуточно забито автокранами, цементовозами, грузовиками со стройматериалами и мебелью. Добавьте к этому сплошные перекрестки и светофоры, частые милицейские посты и почти московский трафик. Зато в каждой деревне построили по храму – олигархи замаливают грехи. Храмы непременно выдержаны в старорусском стиле: деревянные, с резьбой, многочисленными куполами. И массивными воротами. Храмы работают строго по расписанию, а лучше – по предварительной записи.
Деревенские жители и небогатые обитатели старых дачных поселков постепенно покидают сие сказочное место: разница в цене между, например, стандартным дачным участком в поселке Барвиха и приличной московской квартирой – может обеспечить безбедное существование до конца дней. А жители деревни Усово, что рядом с резиденцией Владимира Владимировича «Ново-Огарево», постоянно жалующиеся заезжим светским обозревателям на шумные вояжи президентского кортежа, в любой момент могут продать свои огороды по цене, превышающей стоимость московского Кремля вместе со всеми сокровищами Грановитой палаты!
Но самые предприимчивые аборигены остаются в справедливой надежде, что их земля и дальше будет с каждым годом дорожать в три-четыре раза. Многие выстроили на огородах особняки, которые сдают, а сами живут в старых домиках еще советской постройки. Тесно, но прибыльно. При этом старожилы Рублевки очень любят жаловаться на жизнь: шумно-де стало, дорого, в бывшем магазине райпотребсоюза цены как в ювелирном бутике, подходы к речке загородили, вокруг лабиринты заборов – понастроили буржуины проклятые себе бастионов! Но, на минуточку, именно местные жители в свое время основали самый дорогой открытый продуктовый рынок в мире: на площади посреди поселка Жуковка благообразные бабульки продавали килограмм помидоров за двести рублей, банку домашних грибов – за триста, а цена средненького арбуза доходила до полутора тысяч рублей (офигеть, да?).
Кстати, рублевские дачи – это тема для отдельной поэмы. Хит продаж – «мой личный Кремль»: красный кирпич, башенки, окна-бойницы и множество маленьких комнат, как в кремлевских теремах. Разнообразие не поощряется: дом можно отштукатурить – получается швейцарское шале, как его у нас представляют, а если еще приделать белые пузатые колонны – стилизация русской усадьбы.
