И вот, наконец, пестро разукрашенная карета месье Армана, сопровождаемая многочисленными возками с ассистентами и битком набитыми сундуками, вкатилась на широкий двор графского замка. Лакеи и горничные прильнули к окнам, а дворецкий Калибан, после жаркого спора с графиней по вопросам церемониала, с невозмутимо достойным видом отправился приветствовать «всего лишь» портняжку.
Со двора доносились крики, грохот сгружаемых сундуков, а любопытные слуги в окнах подталкивали друг друга локтями:
– Гляди-ка, вот это волосы!..
– Деревенщина ты, Луи, это парик такой.
– Ой, девочки, какой он изящный этот месье! А вышивка на камзоле какая…
– Зуб даю, он – голубок!
– Ага, паж Лоран от него так и отпрыгнул…
Золушка незаметно проскользнула на господскую половину. Не будем скрывать: ей было ужасно любопытно! Хотя она и с гордостью носила старомодные фижмы, но все же было интересно: как сейчас одеваются при королевском дворе? Да и свежие сплетни узнать она была не прочь.
Высокомерный граф д’Шампольон давно наложил вето на все новости о светской жизни столицы Аквилонии. Впрочем, доходили они до дальних графских владений с таким опозданием и так скудно, что уже не стоили никакого внимания. А то, что Золушка слышала об этом знаменитом портняжке, давало полную уверенность в его осведомленности даже в самых интимных секретах двора. Только последняя деревенская дурочка стала бы доверять светским байкам бывшей мадам Оливье и ее громоздких дочек. Почерпнуть они их могли лишь в чужих пересказах, да и то в сокращенном для торговых ушей варианте.
Графиня д’Шампольон возлежала в парадной спальне в своем самом богатом пеньюаре, в окружении по двадцатому разу взбитых подушек. Каролина и Стефания после долгих метаний по гардеробным комнатам, решили облачиться в амазонки, дабы продемонстрировать первому портному, приближенному ко двору, насколько они благородны и изысканны. И чтобы уж наверняка – нацепили парадные драгоценности.
– Душка! – месье Арман потрепал по щеке дюжего лакея, и окруженный сворой приближенных, наконец, вступил в парадную спальню замка. – О, мадам! Мадам графиня! Графиня д’Шампольон! – рассыпался в приветствиях первый портной, профессиональным взглядом оценивая обстановку и многочисленные драпировки. – Мило-мило, совсем по столичному.
– Месье Арман, – величественно произнесла графиня из глубины алькова, – рада вас видеть в нашем замке.
Месье Арман козочкой проскакал среди опасного нагромождения мебели и приложился к руке клиентки.
– Очаровательно! – оценил он пеньюар графини. – Кружево из Гельдерланда? – портной восторженно поцокал языком. – Большая редкость нынче, мадам. В столице почти ни у кого такого не увидишь.
– Ах, у нас этим добром все сундуки забиты! – небрежно махнула рукой графиня. – Военные трофеи еще со времен прадеда.
– Да что вы говорите?! – округлил явно подщипанные брови месье Арман. – Ах, в старые времена были такие мастера, – он снова поцокал языком, – но все же складки на рукаве уже так не носят, моя дорогая, – заметил портной и развернулся к входу. – Эй, кто там, Эжен, Мишель, Серж! Покажите мадам графине мои последние творения.
Империя, не смотря на военные поражения последних лет и заметно пошатнувшуюся экономику, все еще оставалась модным центром цивилизованного мира. И каждый неглупый портной, старался представить себя послом этой, так влияющей на умы женщин державы. И будь ты хоть трижды талантлив, но если тебя зовут Джек Бейкер, то модницы пройдут мимо твоей мастерской, даже не скосив глаз на витрины. Совсем другое дело, если на твоей вывеске имперской вязью написано «Модный дом месье Армана», а своих услужливых подмастерьев ты кличешь «ассистент Эжен» или «ассистент Серж».
Ассистенты Эжен, Серж и Мишель начали бодро распаковывать сундуки. Каролина и Стефания бродили вокруг них с просто неприлично возбужденными лицами. Старшая мастерица миссис Арлингтон оценивающе посматривала на их фигуры, автоматически отмечая, что вот тут нужно пустить вытачку, а фижмы – сделать пошире, чтобы на контрасте талия казалась тоньше.
– Обратите внимание, мадам, – месье Арман, умело лавируя среди мебели, вернулся к уже распотрошенным сундукам, – нижние юбки теперь шьются из иллирийского шелка, и они должны быть видны через разрез спереди.
Тонкой тросточкой, как указкой, первый портной тыкал в деревянный манекен, который споро наряжали его ассистенты.
Графиня д’Шампольон приподнялась на кровати и жадно уставилась на манекен.
– Что я вижу, месье Арман! – наконец всмотрелась она в мельтешившего портного. – Фиолетовые чулки?!
Портной застыл в картинной позе, но не постеснялся с ложной скромностью потупить взгляд.
– Ее Величество любезно пожаловала мне сей отличительный признак королевской дворни, – заметно повысив голос, сообщил месье Арман. – За все заслуги, оказанные мною гардеробу мадам королевы Аквилонии.
Дамы Оливье восторженно заахали, а Золушка украдкой выглянула из глубины кресла и внимательно осмотрела приближенного ко двору портного: от взбитого розового парика, посыпанного блестками, до фиолетовых чулок и утыканных пестрыми стразами пряжек на туфлях. Затем перевела взгляд на манекен и, не сдержавшись, фыркнула.
Сборная деревянная фигура была наряжена в лиловое атласное платье, растопыренное на гигантских фижмах. По вырезу, рукавам и подолу шла щедрая отделка кремовыми фестонами. Через разрез спереди отлично виднелись пресловутые нижние юбки из изумрудно-зеленого иллирийского шелка.
Месье Арман вздрогнул, услышав презрительно фырканье, и обыскал глазами главную спальню в поисках нахалка, не оценившей его портновский талант.
Нахалкой оказалась юная белокурая особа, с небрежной грацией полулежащая в глубоком мягком кресле. Строгое, цвета запекшейся бычьей крови, платье подчеркивало ее тонкий силуэт, и красивыми складками спускалось на пол. Под подолом угадывались перекрещенные изящные лодыжки и виднелись узкие башмачки в тон платья. Геометрически правильный квадратный вырез на груди был декорирован замысловатым кружевом. То же кружево шло по краю коротких узких рукавов.
«Гельдерланд или Рекамье?» – прикинул портной. – «Пожалуй, Рекамье. Узнаю ассиметричное переплетение… И какие симпатичные маленькие круглые фижмы! Впрочем, с такой талией вообще фижмы не нужны»
Месье Арман затрепетал, уловив профессиональным взглядом портного высокородное происхождение и безупречный вкус. Зато графиня д’Шампольон затрепетала от страха: что, если из-за фырканья этой высокомерной нахалки, первый портной королевства (и поставщик двора Ее Королевского Величества, к слову) обидится и уедет?!
– Юная леди всю жизнь прожила в деревне, месье Арман, – заискивающе затраторила графиня, – и не удостаивалась чести лицезреть придворные наряды.
Золушка демонстративно скосила глаза на мачеху и фыркнула еще громче, как бы говоря: а тебе-то, милочка, хоть раз удалось увидеть придворные наряды? Если не считать тех случаев, когда этот тщеславный портняжка показывал тебе в мастерской разряженные манекены, набивая себе цену.
