От криков залилась оглушительным лаем Боника, стал подтявкивать Люк, но обе женщины сейчас никого не слышали. Зато их хорошо слышали остальные жильцы дома.
– Танька! – высунулась из окна на первом этаже Евдокия Кирилловна. – Ты с кем там опять сцепилась, окаянная девка?! Я тебя куды послала?! А ну иди быстро!
Женщины сразу же угомонились и разошлись в разные стороны, будто и не было никакой драки.
И только Боника еще долго не могла успокоиться.
– А как ты хотела? – спрашивала ее Валентина. – Не отдавать же этой бесстыжей девке нашего Мефодия! Люк, а ты ничего отцу не рассказывай! Пусть это останется нашим маленьким секретом, понял?
Люку было глубоко безразлично, о чем там не надо рассказывать, – в данный момент он тащил палочку и дразнил Бонику. Та пыталась палочку отобрать, но щенок каждый раз уворачивался.
– Ну и хорошо, – поправляла на шее платок Валентина. – Пусть поиграют, а то… Прямо такой стыд, такой стыд, а куда деваться? За мужа приходится биться.
Дома сон не выходил из головы. Валентина подошла к зеркалу. Может быть, это и в самом деле она целовала Мефодия? Отражение в зеркале было мало похоже на ту женщину. Та была моложе, со светлыми волосами и гораздо тоньше.
– Ничего не пойму, – рассуждала Валентина. – Вроде бы и не я… А кто тогда? И к чему такое снится? К разлуке, что ли? Или к похолоданию? Хорошо бы, если бы к деньгам… Надо сходить у Маши спросить.
Она быстро собралась и направилась к невестке. Дети жили рядом, и Валентина уже через пятнадцать минут была там.
– Ой, мама! – воскликнула Маша. – А я уже хотела к вам идти. Скоро же Володя с работы придет, а у нас кухня еще не работает, вот я и хотела ужин приготовить. Мы там поужинаем и снова домой.
– А я… Я за этим и пришла, – сразу же сориентировалась Валентина. Не говорить же невестке прямо с порога, что она о Мефодии пришла спросить. Еще не хватало! – Жду-жду. А тебя нет и нет, я уж думаю… Маша, а к чему такие сны снятся?
И Валентина тут же выпалила все, что ее тревожило.
Маша слушала, прижав руки к щекам, а как только Валентина Адамовна замолчала, сказала:
– Вы его заморозили, точно вам говорю.
– Как это? – захлопала глазами свекровь. – Как палтуса, что ли?
– Примерно. Только в духовном смысле, – энергично кивнула Маша. – И теперь вам надо самой его растопить. А то… Ой, даже страшно представить, сейчас такие девицы! За угол в городской квартире они растопят кого угодно! Даже вашего палтуса. И если Мефодий Сидорович на такую нарвется…
– Ты… Маша, ты мне давай тут нервы не это… не волнуй меня! Что делать-то?
Маша на несколько секунд задумалась, потом начала загибать пальцы:
– Ну во-первых, вы должны немедленно себя изменить.
– А потом? – сосредоточенно смотрела невестке в рот Валентина. – А что во-вторых?
– Ничего! Вы должны себя изменить и физически и духовно. Вот вам и во-первых, и во-вторых, и в-третьих. Вы же на себя посмотрите! Вы же к нему… Вы же как замороженная рыба!
Валентина поморщилась:
– Машенька, ну что ж мы весь день сегодня о палтусе?
– Я о вас сейчас! – строго взглянула не нее Маша. – Он приходит домой поздно – вы ноль внимания. Он вообще не ночует – вам снова плевать. Он… Он накопил деньги на подарок! А вы даже не посмотрели. Ну как же так? Если б вы видели, сколько он с Володей консультировался! «Ах, моя Валюша еще такая молодая, ей обязательно надо! Уже все в этих Интернетах сидят, а Валюша еще и не умеет! У нее будет самый лучший компьютер!» Он же по рублю откладывал, хотел сюрприз, а вам снова плевать! Да верблюдиха какая-то! Я бы с вами и дня жить не стала.
– Да что ты? – охнула Валентина. – Почему же не посмотрела, я посмотрела, я…
– Не посмотрели! Потому что Володя этот компьютер только сегодня к вам домой привезет! Он у нас здесь лежит!
Валентине стало стыдно. Ведь и правда, она после дня рождения даже и не вспомнила про этот компьютер. Да и зачем он ей? Она и так жила неплохо. А то, что это подарок, что Мефодий хотел сделать ей приятное, что носился как угорелый, выбирал, откладывал, прятал деньги… Столько хлопот, а она и не подумала…
– Маша… ты меня обязательно научи в этот компьютер играть, хорошо? – стыдливо проговорила она и решительно добавила: – Если уж Мефодий хочет, я выучусь работать этим, как его… сусликом или что там есть?
– Мышкой, – вздохнула Маша и продолжала добивать: – А как вы вели себя на дне рождения? Мефодий Сидорович даже убежал от горя, а вы даже и не хватились!
– Я хватилась, – не согласилась Валентина. – Я хватилась и даже переживала! Я хорошо помню. Только у меня были гости, и я была вынуждена…
– А вот если бы убежала Боника, вы бы на всех гостей плюнули! И никто бы вас не вынудил.
– Боника, между прочим, тоже убежала… – напомнила Валентина. – Вернее, вы ее забрали.
– Ну да! И поэтому вы заставили бедного Мефодия Сидоровича прыгать в люк!
– Я не заставляла. Он сам.
– Еще бы! Иначе вас бы увезли на «Скорой помощи».
Маша сурово выкладывала свекрови все обиды за свекра, а та только сидела и краснела все больше. Неужели все было на самом деле? Ну а как же? Было! Все правильно. И ведь совсем недавно… Господи, ведь чуть мужика не упустила… Или уже упустила? Чего-то он больно равнодушен к ней стал.
– Маша, так что сейчас-то делать? Чего ты мне мои мемуары пересказываешь? – не выдержала Валентина. – Я уже все поняла. Хочу исправиться, а вот с чего начать? Может быть, мне в белый цвет покраситься? А чего? Буду такая блондиночка, а?
Маша выдохнула и шлепнула себя по коленям.
– Мама! Ну какой белый цвет? Какая блондинка? Что вы выдумали?
– А во сне, между прочим, Мефодия женщина белобрысая целовала. Я помню. А он сказал, что это я. Чего ты меня путаешь? Вот я и думаю, покрашусь я для начала в блондинку, а потом…
– Надо начать с ужина, вот! – вдруг заявила Маша. – Приготовьте ему вкусное, неожиданное блюдо, купите хорошего вина, он сегодня придет, а вы…
– Погоди, – перебила ее свекровь. – Так ужин же сегодня ты хотела готовить? Это ты так незаметно решила опять на меня кухню скинуть?
Маша в изнеможении воздела глаза к потолку.
– Ну хорошо! Ужин я приготовлю. А вы займитесь собой. Начните, к примеру, с гимнастики. Что бы там ни говорили, а еще ни один мужчин не мог устоять перед красивым подтянутым телом.
Валентина Адамовна скисла. Вот чего она не могла терпеть, так измываться над собственной фигурой.
– Машенька, у меня вот от всяких этих упражнений дикие боли возникают, – торопливо заговорила она. – Как начну всякие эти приседания делать, так моментально давление поднимается. Я бы, например, фигурным катанием занялась, да у меня коньков нет, и… Понимаешь ли, зима уже кончается, такое дело. Опять же, очень удобно плавать, только в бассейн же ходить надо хотя бы раз в неделю…
