– А ее? – Лена показала на мою мать.
– Как вам не стыдно! – сразу вступилась за маму Гулсум. –
Что вы себе позволяете?
– Ничего не позволяю, – нагло ответила Лена. – Если вы
собираетесь нас обыскивать, подозреваете в убийстве, хотите раздеть догола, то
почему должны быть какие-то исключения? Может, его как раз отравила собственная
жена? Не обижайтесь, я это говорю только как предположение.
– Спасибо, что не назвали ее имени! – зло крикнула Гулсум.
– Жены часто убивают из ревности, – вдруг заявила Лена.
Я застыл на месте, вспомнив, как мама поднялась к нам на
третий этаж. Ведь логично было предположить, что до этого она могла заглянуть
на второй, а там увидеть примерно такую же картину, которую узрел ее сын. Тогда
я не в силах представить себе ее реакцию.
Или, может, Лена что-то знает? На что-то намекает? Мама
могла подняться на второй этаж, увидеть то, что не должна была видеть, и потом,
взяв себя в руки, подняться к нам. Поговорила со мной, спустилась вниз, не
выдавая себя, что знает всю правду. А если она приняла решение, то могла его
осуществить. Ведь и отец как раз сегодня говорил, что она всегда все
просчитывает заранее, никогда в жизни ничего не забывает, не упускает никакой
мелочи. Я посмотрел на маму и не понял выражения ее лица. Почему она не кричит,
не бьется в истерике, ведь они прожили вместе почти тридцать пять лет? И
кстати, мама стояла у шахматного столика, когда там находился бокал отца.
Неужели Елена права? Неужели мать могла решиться так страшно отомстить мужу за
измену? Возможно ли такое?
– Давайте проверим всех без исключения, – предложил я, и
Гулсум тяжело вздохнула, качая головой.
В тот момент она, наверное, посчитала, что я предал мать. Но
моя сестра не видела картинки, которую наблюдал я в спальне родителей.
– Как это без исключения? – уточнила она.
– Проверим всех, – твердо повторил я. – Сначала ты обыщешь
остальных женщин, потом Елена посмотрит, что есть у тебя и у нашей мамы. Не
будем делать никаких исключений, чтобы не вызывать ненужных подозрений.
– Ты слышишь, что он говорит? – обратилась Гулсум к матери.
Но та лишь отстраненно махнула рукой:
– Делайте что хотите.
Глава 14
Сначала я тщательно обыскал Салима Мухтарова. Он достал из
карманов все, что у него было: кредитные карточки, паспорт, грязный носовой
платок, ручки, блокнот, портмоне, наличные деньги. Этот тип носил с собой
большую пачку фунтов стерлингов, какие-то фотографии, еще одно портмоне,
парочку презервативов… В самом конце он достал пластинку с таблетками. Я
подозвал Гулсум, но она, посмотрев на них, покачала головой.
– Это для желудка.
Я проверил каждую складку, каждый выступ в его одежде и на
его теле. Но ничего необычного не нашел, Мухтаров снял даже часы, а я заставил
его снять обувь. Но никаких других таблеток или пузырьков не обнаружил. Потом я
так же тщательно обыскал Тудора. Бедный Тудор стоял и грустно усмехался. Он
тоже достал все, что у него было в карманах: красивое портмоне с кредитными
карточками, ключи от автомобиля, права, документы на машину, визитку отеля, два
чистых носовых платка, несколько «пробников» с парфюмом, которые дают в
магазинах, спрей для рта, пластинки для устранения неприятного запаха, какую-то
заколку, ручку с золотым пером, немного денег, блокнот… Я все проверил, но у
Тудора больше ничего не было. Хотя я нашел в его внутреннем кармане булавку. Но
это ни о чем не говорило. Затем я все достал из моих карманов и позволил
Мухтарову себя обыскать. Он сопел, пока меня осматривал. Причем шарил Мухтаров
довольно грубо, словно я мог приклеить куда-нибудь флакончик с ядом. Но, конечно,
ничего не нашел. Затем наступила очередь женщин. Нужно было видеть, сколько
вещей оказалось в сумочке моей супруги, непонятно как там поместившихся! У нее
тоже были таблетки, но я знал, что они от головной боли.
Сумка Лены Сушко вообще напоминала маленькую камеру
хранения. В ней было столько вещей, что сумка должна была бы весить несколько
килограммов. Среди занятных вещиц я обратил внимание на презервативы, очевидно,
в семье Мухтаровых каждый имел свои. Увидев прокладки, я впервые подумал, что
если у этой стервочки сегодня «критические дни», то они могли все быстро
закончить до появления на этаже моей матери. Может, потому и предпочли
«французский поцелуй» другим позам?
У Лены было целых два пузырька с лекарствами. Гулсум их
внимательно просмотрела. Одни таблетки оказались противозачаточными, другие –
от расстройства желудка. По моему предложению Гулсум взяла по одной таблетке
того и другого, чтобы позже проверить их в какой-нибудь лаборатории. Ведь под
видом обычных лекарств можно принести и сильнодействующий яд. Но таблетки не
растворялись в воде, а значит, их нельзя было незаметно подсыпать отцу.
Потом проверяли Гулсум. Лена почти раздела мою сестру,
задирая ее юбку выше колен. Мы старались не смотреть в их сторону. Но у Гулсум
не нашлось ничего, а свою сумку она оставила в столовой. Маму тоже проверяла
Лена. Но на этот раз она ограничилась тем, что просто провела руками по ее
платью и покачала головой. Мой план провалился. Убийца оказался умнее, чем мы
думали. Никакого яда не обнаружилось.
Мы растерянно смотрели друг на друга.
– Нужно позвонить в полицию, – напомнил я, доставая аппарат.
Тудор согласно кивнул. Остальные молчали. Я набрал номер
справочной, попросив дать мне телефон местного полицейского управления. Затем
долго набирал их номер, который почему-то все время срывался. В прежние времена
в таком доме, занесенном снегом, можно было бы просидеть несколько дней, пока
до него добрались бы другие люди. Так, наверное, и случалось в сельской
местности Англии прошлого века. Но сейчас у нас было штук десять телефонов на
семерых, и мы могли дозвониться отсюда в любую точку земного шара. Я долго и нудно
объяснял полицейскому, что у нас произошло убийство.
– Вы уверены, что его убили? – Иногда невозмутимость
англичан и тем более английских полицейских может довести до белого каления. Но
дежурный лишь фиксировал мою информацию.
– Его отравили, – зло сообщил я. – Мы находимся в одиноком
доме у Честер-Сити. Рядом тут какая-то ферма.
– Более точного адреса у вас нет?
– Нет, но я могу продиктовать вам номер городского телефона,
по которому вы сразу установите номер дома и место его нахождения.
– Продиктуйте номер, – согласился дежурный.
И я продиктовал ему номер телефона в этом доме.
– Кто установил факт отравления? – продолжил допрос
дежурный. – Или вам только кажется, что он отравился? Возможно, у него был
сердечный приступ? Сколько ему было лет?
