Тогда все верно. Тогда преступник – Рахима. Это чисто
по-женски, бросить яд в бокал своему тестю, которого она не очень любила и
совсем не уважала. Нет! Я не мог в это поверить. Она – мать моего сына. Пусть
даже такая стерва. Нет, нет! Я не мог в это поверить.
Тудор – наш зять. Тоже не кровный родственник. Симпатичный,
обаятельный, привлекательный. А еще расчетливый, благоразумный, прагматичный,
одним словом, настоящий западный бизнесмен. Зачем ему убивать курицу, которая
несет золотые яйца? Судя по подарку, который Тудор сегодня сделал моему отцу,
он еще рассчитывал на помощь родственников жены. Кажется, Гулсум говорила, что
у него неприятности. Значит, тем более мы ему еще можем быть нужны. Через отца
и моего тестя он заработал денег больше, чем за всю остальную свою жизнь. Зачем
ему смерть отца? Он прагматик, а такие люди не совершают нецелесообразных
поступков.
Тогда остаются только трое: наша мать и я с сестрой. Самое
страшное, что двое из нас как раз лучше других разбираются во всевозможных
ядах. Моя мать – биолог, а сестра – врач. Никто из остальных присутствующих не
имеет такого образования. И никто так не разбирается в токсических веществах,
как моя мать и сестра. И что же получается? Что в первую очередь надо
подозревать именно их? Я осторожно посмотрел в сторону матери. Она застыла на
стуле как каменное изваяние. Что я знаю о моих родителях? В молодости мой отец
часто увлекался, я помнил, как моя мать дважды устраивала ему скандалы по
поводу молодых девушек-секретарей, которых он нанимал к себе на работу. Но это
было много лет назад. С тех пор отец остепенился, стал осторожнее. Хотя я не
сказал бы, что он был очень осторожен, судя по сцене, которую мне довелось
увидеть в его спальне. Для такой сцены нужно иметь крепкие нервы и хорошую
практику.
Предположим, мама знает о его увлечении Леной Сушко. Но это
не повод для убийства. Хотя кто может понять ревнивую женщину? Преступление, на
которое способна женщина, невозможно просчитать обычной логикой. Там
присутствует масса чувств, эмоций, скрытых угроз. Неужели мама могла решиться
отравить отца после стольких лет их совместной жизни? Нет, в это я тоже не
хотел и не мог поверить. К тому же отказывался понять, как можно ревновать к
такой особе, как Лена Сушко. И вдруг я подумал, что совсем ничего не знаю о
личной жизни моих родителей. О личной жизни отца за последние десять или
пятнадцать лет. И вообще ничего не знаю. Вот теперь его нет, а мне даже
неизвестны имена его любимых женщин, неизвестно, чем он в жизни увлекался. Было
ли у него хобби? Что ему нравилось, а что не нравилось? Как все это глупо!
Гулсум была его любимой дочкой. Но после ее свадьбы с
Анваром все изменилось. Моя сестра не могла простить родителям, что те
согласились выдать ее замуж за этого наркомана. Не могла и не хотела прощать. И
еще сегодня днем она узнала, что никогда не сможет иметь детей. Для женщины это
может быть сильным психическим ударом. Гулсум могла решить, что в этом виноват
отец. Взяла яд и привезла его сюда. Может, поэтому она зашла ко мне, чтобы
поговорить в последний раз? И принять решение. Может, она считала, что таким
образом мстит отцу за свою сломанную жизнь? Хотя почему сломанную? Тудор –
прекрасный парень, у нее теперь все хорошо, а врачи могут вылечить сейчас любую
женщину. Если ей больно, это еще не значит, что она должна сделать больно и
всем своим близким – матери, брату, отцу.
Больше никого нет. Всех подозреваемых я назвал. Всех
шестерых. Но был еще седьмой. Тоже подозреваемый, которого никак нельзя
исключать. В хорошем детективе в самом конце повествования именно он
оказывается убийцей. Это сам рассказчик. Кажется, такой прием был у Агаты
Кристи. Ее потом за это даже исключили из какой-то детективной ассоциации. Нам
об этом рассказывали в институте. Значит, я веду рассказ и подозреваю всех остальных,
в том числе и своих близких. А потом, в самом финале, выясняется, что убийца-то
именно я. Эффектный финал, только очень глупый. Мне-то зачем убивать моего
отца? Я же не идиот. Всю свою жизнь я видел от него только хорошее. Да, иногда
он забавлялся с девочками, очень неплохо провел сегодня время с нашей гостьей,
изменял моей матери. Ну и что? За это я должен был его убить? Еще он говорил
мне о финансовых проблемах. Акции были не именные, я мог взять их себе и стать
миллионером сразу после его смерти. Чушь какая-то! Он и так отдал бы мне все
эти акции. Я точно знаю, что никогда его не убивал. И даже не желал его смерти.
У меня нет никаких комплексов по отношению к отцу. Его я любил и теперь готов
растерзать его убийцу. Уж я не говорю о том, сколько проблем создала мне его
смерть. Придется везти тело на родину, устраивать торжественные траурные
поминки, возводить соответствующее надгробие… Все расходы лягут на меня.
Просить Тудора глупо и некрасиво. Такие расходы должен нести сын, хотя я думаю,
что и моя сестра должна оплатить половину расходов. Нет, я не циник. Я просто
стал таким, какими стали мы все в этом новом веке. Я умею считать деньги и
пытаюсь быть современным. Но отца я не убивал.
Семь человек, один из которых должен иметь основания для
убийства. Очень веские основания. Все понимают, что убийство посла вызовет
грандиозный скандал. А убийство в загородном доме, где никого не было, кроме
самых близких людей, вызовет еще больший скандал. Но кто-то сознательно пошел
на него? А если отца давно хотели убить? Ведь кто-то ворвался и полоснул его по
руке вчера в Лондоне, кто-то сегодня пытался залезть в наш дом. Я замер. А если
все гораздо проще? Не коньяк был отравлен, а бокал. Стенки бокала могли быть
заранее вымазаны сильнодействующим ядом. Нет, не получается. Каким образом отец
должен был взять именно тот бокал, который был нужен для убийства? С такой же
вероятностью этот бокал мог взять любой из нас. Не получается, нет, эта моя
версия не подходила. Но я подумал, что насчет незнакомцев, пытавшихся влезть в
лондонскую резиденцию отца и в этот дом, нужно будет обязательно рассказать
полиции. Возможно, мы еще чего-то не понимаем. Нужно более внимательно
исследовать кабинет, вдруг в этом старом доме есть какая-то потайная дверь?
Опять не получается. Вот так я выдвигал версии и сам же их опровергал. Ведь мы
взяли бокалы, когда все вместе вошли в кабинет. Все четверо мужчин. Потом за
нами пришли женщины. Никого чужого не было. Никакой двери здесь не может быть
не потому, что в этих домах не бывает таких дверей. Очень даже бывают, и не
одна. Но никто чужой сюда после нас не входил. И значит, остаются шесть
подозреваемых. Или семь вместе со мной?
Глава 15
Гулсум пыталась убедить мать подняться в спальню и прилечь.
Но та отказывалась. Единственное, что нам удалось сделать, это пересадить ее в
кресло и накрыть пледом. Мама сидела, уронив голову, и о чем-то размышляла. За
одну ночь она на наших глазах превратилась в старую женщину. Я не мог смотреть
на нее, вышел из кабинета, пройдя в гостиную, вошел в столовую. Там уже
собрались все остальные. Салим сидел за столом и что-то ел. Похоже, смерть
друга и хозяина дома не сказалась на аппетите этого быка. Лена устроилась у
камина с большим бокалом в руках, наполненным джином с тоником. Она была
задумчива и мрачна.
