Его дочь с интересом смотрела на Лену и на мою жену. Ей явно
нравились и эти молодые женщины, такие современные, элегантные. К тому же они
были ненамного старше ее. Хотя Лена ей нравилась, по-моему, меньше, а Рахима –
больше. Не знаю почему, может, сказывался восточный менталитет. Должно быть,
Рахима казалась ей ближе, чем Лена. Особенно здесь, в Лондоне, где много
европейских и азиатских красавиц.
– У вас несколько другое положение, – мягко произнес
Воронин. – Речь идет о стратегическом объекте, и мы не хотим, чтобы контрольный
пакет акций достался европейским компаниям. Мы ведь не изменяем правила игры,
мы лишь требуем залоговые суммы, подкрепленные гарантиями государства или
крупных частных компаний. А наши инвесторы считают, что на аукцион можно
выходить, имея только тугой кошелек. Для нас такие условия не совсем приемлемы,
и, насколько я понял, европейцы уже осознали эти реалии.
Как только он это сказал, неожиданно погас свет. Я забыл
сообщить, что резиденция моего отца находилась в аристократическом районе
Лондона – в Белгравии. И там не так-то часто отключали свет, а если точнее, то
и вовсе до этих пор ничего подобного не было. Если бы не горящие свечи на
столе, мы вообще ничего не видели бы. Где-то на кухне разбилась тарелка, там,
очевидно, не было свечей. Воронин, настоящий дипломат, сразу же нашелся:
– Ну вот видите. Я же говорю, что нельзя во всем полагаться
на этих европейцев.
– Что случилось? – заволновалась моя мать.
– Сейчас посмотрю, – успокоил ее отец.
Он поднялся со стула. И я встал следом.
– Сиди, – махнул рукой отец, – я сам посмотрю.
Рахима дернула меня за руку. Я думал, что дома она наверняка
вспомнит мою попытку помочь отцу и начнет попрекать за инфантильность. Как она
мне надоела!
Отец взял подсвечник с горящей свечой и вышел из столовой.
При свечах обстановка абсолютно романтическая. Я посмотрел на Елену Сушко и
представил, что было бы, если бы свечи на остальных двух подсвечниках тоже
погасли. Может, мне удалось бы тогда ее поцеловать? Но тут же себя одернул:
«Какие сумасшедшие мысли лезут мне в голову!» Дочь казахского посла засмеялась,
ей было весело. Воронин о чем-то негромко говорил с ее отцом. И в этот момент
раздался крик моего отца.
Глава 4
Не могу сказать, чтобы когда-нибудь до этого я слышал, как
он кричит. Хотя нет, один раз слышал. Однажды отец так же крикнул, когда мы с
сестрой залезли на каменные перила балкона в Москве, в квартире его знакомых.
Точнее, крикнул он не тогда. Сначала он спокойно попросил нас спуститься оттуда
и, не мигая, смотрел, как мы с сестрой это делали. И только когда мы оказались
на балконе в безопасности, громко позвал нашу мать. И этот нервный крик был
единственным срывом моего отца за всю жизнь. Но вот сейчас он снова крикнул. Я
бросился в его кабинет. Что бы там ни случилось, я был обязан ему помочь. Таким
образом, я первым вбежал в кабинет. Или мне казалось, что я был первым. Ведь
ничего не было видно. По дороге я опрокинул какой-то стул или кресло, но мне
было не до этого. На улице шел дождь, но вокруг дома было достаточно светло. И
если в столовой горели свечи, то здесь подсвечник, который отец взял с собой,
лежал на полу, свеча в нем погасла. Следом за мной в кабинет вбежали казахский
посол Ташенов и Салим Мухтаров.
Отец повернулся к нам. Даже при свете уличного освещения
было заметно растерянное выражение его лица. Подняв правую руку, он показал в
сторону сада и крикнул нам:
– Этот негодяй побежал туда!
Я, не раздумывая, бросился к окну. Нужно отдать должное
отцу, он попытался меня удержать. Даже крикнул, чтобы я не смел прыгать вниз.
Но я обернулся и при разряде молнии увидел, что левый рукав его пиджака
разорван, а на руке отца – кровь. Этого было достаточно, чтобы я пришел в
ярость. Кто-то осмелился ворваться в дом и ранить моего отца. Взлетев на
подоконник, я бросился вниз, благо от земли было совсем не высоко – не более
метра. Выпрыгнув, успел отметить, что кусты рядом с окном уже смяты. И еще
увидел четко отпечатавшиеся на мокром газоне следы. Я бросился к ограде, куда
они вели. Кто бы ни был этот человек, он ответит мне за то, что напал на отца!
У ограды никого не было, зато кто-то уже успел выскочить из
входной двери дома и бежал мне на помощь. Присмотревшись, я узнал водителя
отца.
– Вы никого не видели? – крикнул я ему.
– Никого, – отозвался он.
– Вернись домой, Ильгар! – крикнул из окна отец.
– Мы посмотрим вокруг дома, – закричал я в ответ.
Вместе с водителем я осмотрел ограду. Было заметно, что на
ней тоже остались чьи-то грязные следы, да и трава вокруг была смята. Ограда
оказалась не такой высокой, как вы могли бы подумать, в Англии вообще не
принято сооружать высоких ограждений, кроме как вокруг Букингемского дворца.
Если сбежавший негодяй был высокого роста, он мог спокойно ее перешагнуть, а
коротышка – перепрыгнуть.
Дождь быстро смывал все следы. Мы повернули к дому. В дверях
меня ждала мать. Конечно, я заметил отсутствие Рахимы. Похоже, мою молодую жену
не очень-то волновало, куда и за кем я побежал. Меня могли убить, но ей это
было безразлично. Я вернулся в дом. И как раз в это время включилось освещение.
Вернее, его включил повар, нашедший с помощью зажигалки нужный рубильник. К
этому моменту стало ясно, что мой отец легко ранен. Напавший на него тип нанес
каким-то острым предметом удар в его левую руку.
Мать принесла нужную мазь, достала пластырь, все суетились
вокруг нее и отца. Лишь моя жена стояла чуть в стороне, словно ее это не
касалось. Нужно было видеть ее недовольное лицо! Воронин предложил немедленно
вызвать полицию, но мой отец, морщась от боли, категорически отказался. Мы все
его понимали. Скандал в резиденции посла мог выплеснуться на страницы
британских таблоидов. Вечер был бесповоротно испорчен.
– Кто это мог быть? – задал вопрос Ташенов. – Как это все
случилось?
– Я проходил мимо кабинета, – пояснил отец, – и, услышав там
какой-то шум, очень удивился. Из обслуживающего персонала там никого не должно
было быть, а мой водитель никогда не входит в кабинет. Тогда, держа в руках
подсвечник, я открыл туда дверь, и вдруг чья-то тень метнулась ко мне. Свеча
погасла, а я почувствовал острую боль в левой руке. Я закричал, а тень
метнулась к окну, и я услышал, как кто-то выпрыгнул в сад.
– У вас ничего не пропало? – поинтересовался Воронин.
– Не знаю. Я не успел ничего увидеть. Свеча погасла, я
остался в полной тьме. Потом в кабинет ворвался мой сын и тоже бросился к окну…
– Эти преступники совсем обнаглели, – произнесла с
возмущением супруга российского посла. – Лезут грабить даже в таком аристократическом
районе!
– В таком районе только и грабить, – невесело усмехнулся
Воронин. – Здесь живут самые богатые люди, и, значит, всегда найдется чем
поживиться. Вот и лезут, несмотря на охрану и камеры видеонаблюдения. Был даже
случай, когда один грабитель влез в личные покои королевы Англии. Его не
заметили ни охрана, ни самые современные электронные системы наблюдения.
