– Да юбилей дяди Славы!
– Черт. – Лера искренне расстроилась. Вячеслава Ивановича, своего педагога по театралке, она искренне и взаимно любила. Как она могла забыть про его день рождения, на который в институт раз в пять лет съезжались ученики со всей страны, благо сезон был уже закрыт! И гуляли от души, по-студенчески, порой прямо в учебном театре и ночуя. – А сколько ему?
– Шестьдесят пять! – отрапортовала ГАИ. – А так и не скажешь, все по девкам бегает.
– Ну, как перестанет бегать, значит, умер, – развеселилась Лера, вспомнив, сколько хлопот доставляло в свое время ее хорошеньким однокурсницам безудержное любвеобилие наставника. Леру это счастье обошло стороной – то ли потому, что она быстро вышла замуж за Андрея и родила Сашку, то ли потому, что и ее, и Андрея дядя Слава искренне любил, считая своими лучшими учениками. Что ж, во всяком случае с Андреем он попал в точку.
– Нет, ты слушай. Сидим мы, выпили, конечно.
– А ты-то как там оказалась? – запоздало удивилась Лера. – Ты же не у нас, а у Лосева училась!
– Как я могла пропустить? Там же все наши были, – в свою очередь удивилась ГАИ и, отмахнувшись от очевидно глупого вопроса, продолжала: – Значит, сидим, уже весело всем. И тут, представляешь, является Виктория!
ГАИ сделала эффектную паузу, дабы Лера могла оценить уникальность сообщенной информации, но Лера тупо переспросила:
– И что?
– Как что? – возмутилась ГАИ. – Так она же ни разу не была за все эти годы, она же нас всех за людей не считает. И как она посмела к нему явиться после всего! Я просто упала!
«…от счастья, что присутствуешь при таком событии, – про себя продолжила Лера. – Уж Вика-то тебя всегда интересовала больше прочих, потому что не твоего полета птица, там, где она порхает, даже тебе входа нет, при всех твоих талантах». А вслух спросила:
– И как она?
– С ума сойти! Вообрази, идет, все замолчали, дядя Слава аж поперхнулся. Одета на миллион и среди бела дня в таких бриллиантах, что нам с тобой и в магазине не дадут посмотреть – мордой не вышли. Несет букет – я не могу! – розовые орхидеи в крапинку. А за ней охранник тащит ящик коньяка «Хеннесси». Процокала так. – Держа сигарету на отлете, ГАИ продемонстрировала, как именно, и вышло не пародийно, а очень даже ничего, потому что на самом деле она Викой восхищалась – ее высокомерием, избранностью, светскими манерами, бриллиантами, охранником и черт-те чем еще. – Поцеловала его в щечку, всем поулыбалась, как королева на фотосессии, – и отбыла. Охранник дверку придержал.
Машина – я посмотрела – «порше-кайен». С шофером! У нее муж – миллионер! Долларовый! Я рейтинг в Интернете читала, входит в сотню по России! Правда, Москву они не брали – видно, там столько миллионеров, что считать замаешься.
Галя, вдруг пригорюнившись, замолчала, и столбик пепла с ее сигареты, который она забыла стряхнуть, упал ей на джинсы. Лера невольно проследила за его полетом, но ГАИ, погруженная в свои переживания, ничего не заметила. И все же, вернувшись к реальности, сообщила, по ее мнению, главное:
– И Андрей там был.
– Ну и замечательно, – широко улыбнулась Лера и перевела разговор. – Галя, тебе работа есть, зайди ко мне через полчасика, я тебе все расскажу. Тебе понравится.
– Хорошо! А ты к Андрею? Он только что приехал, – ГАИ тщетно пыталась выяснить Лерину реакцию на свое сообщение.
«А какой ты ждала реакции?» – думала Лера, идя по коридору в кабинет Хохлова. Ну да, конечно, Андрей когда-то был влюблен в красотку Вику – в нее все были влюблены, – и Лера немало пролила слез по этому поводу. Совершенно, кстати, напрасных, потому что Вика на тщедушного однокурсника чихать хотела, и ему оставалось только издали любоваться ее неземной красотой. Умница и отличник, он надеялся, что Вике понадобится его помощь в учебе, поскольку никакие предметы, кроме танцев и накладывания грима, Вике не давались, а точнее, она и не пыталась ими овладеть. Но вопрос с учебой она решила просто: женила на себе дядю Славу, который по такому поводу ушел от жены. Викин расчет был понятен: помимо руководства курсом Вячеслав Иванович Торгушин был еще и главным режиссером Академического театра драмы, и Вика резонно рассчитывала получить в прославленной труппе завидное место «жены главрежа». Но, как в этот переплет попал тертый калач дядя Слава, осталось загадкой даже для вездесущей ГАИ. Нет, все знали, что от жены он время от времени «уходил навсегда», неизменно устраивая красивое и благородное прощание, со слезой благодаря ее «за прожитые вместе годы» и выражая надежду на понимание: он – человек искусства. Потом так же неизменно возвращался, на этот раз коленопреклоненно просил прощения, и все возвращалось на круги своя. Ради Вики он совершил небывалое: продал дачу и купил квартиру, где «молодые» и принялись увлеченно вить семейное гнездышко.
Но в то лето, когда Вика получала выстраданный диплом, Вячеслава Ивановича с очередным скандалом «попросили» из театра. А удерживать его от запоев и нервных срывов могла только старая, проверенная временем боевая подруга, то есть жена, к которой Вика однажды и привезла на такси своего кратковременного супруга и наставника – он был в нетранспортабельном состоянии. Свидетельство о разводе Вика получила на другой день после диплома и, прибавив к этому квартиру, в любовном угаре подаренную ей дядей Славой, великодушно не стала предъявлять к обманщику никаких претензий, сочтя приданое приемлемым для начала. С тех пор она начала сторониться однокурсников, и о ней мало что было слышно в их кругу. Но эта история не повлияла на Андрюшино романтическое поклонение прекрасной даме. А может, он, будучи не от мира сего, просто пропустил мимо ушей досужие разговоры сплетников, злобно завидующих Викиной неземной красоте.
«Ну было, было. Быльем поросло», – пробормотала Лера свой любимый рецепт от неприятных воспоминаний и спохватилась, что давно уже, забыв постучать, стоит перед дверью, откуда доносятся смех и громкие голоса. Она постучала и вошла, прекрасно понимая, что ее стука никто не слышал: в комнате было полным-полно народу, все смеялись и говорили одновременно.
– А Ноя Кох – это он или она?
– Мне откуда знать?
– Ты же с ней… с ним разговаривал.
– Ну и что?
– Вот и пощупал бы.
– Я лучше тебя пощупаю, ты мне больше нравишься!
– Да прекратите вы, как не стыдно! Дети малые.
– О, ребята, есть идея – надо вместо шариков надуть презервативы, причем газом из баллона, чтоб они наверху болтались, – какой там газ, кто знает?
– Ты что, дурак?! Гадость какая, они же по улице пойдут, там дети будут!
– Тебе – гадость, а им – пропаганда безопасного секса. А ты мракобес и ортодокс!
– Нет, она мракобеска и орто… ну как там?!
– Погодите, хватит орать, идея, кстати, классная, молодец!
– Ох, ребята, испортим мы себе репутацию этим парадом.
