– Нет, я ничего не умею, только театральный, и все, я не работала почти… так как-то получилось. Что мне, школьный драмкружок организовывать? Ну и потом, ребенок у меня, хоть и няня, а все равно я должна ему внимание уделять. Я работать не могу.
– Нет – и не надо. Разные есть варианты. Надо думать.
– А вот этот… ну, чтоб познакомить его с какой-нибудь женщиной?
– Нет проблем. А потом что? От этого зависит, кто будет с ним работать.
– Я не знаю пока. Понимаешь, одноразовые девочки меня не волнуют, я понимаю, что мужчины без этого не могут. Нужна женщина, к которой он… привыкнет. А я бы об этом знала. И чтоб с ее стороны это было не всерьез, а… по работе. И потом мы бы вместе приняли решение.
– Можно и так. Но это долго и дорого.
– У меня есть деньги!
– Мы сейчас, конечно, не решим. Но давай примерно определим, какая женщина может ему понравиться. Характер, темперамент, интеллект. Что его в постели цепляет. Как она должна с ним познакомиться. Внешность какая. Ты же понимаешь, что в этом смысле с тобой трудно конкурировать?
– Понимаю, – серьезно кивнула Вика и опять всхлипнула. – Только черта мне с этой красоты, если я его люблю, а он на меня не смотрит?!
«И чего я к ней привязалась? – оттаивая, подумала Лера. – Ей, наверное, еще тяжелее, чем обыкновенным, несногсшибательным. Те всю жизнь трудятся, как муравьи, тащат в норку все, что под руку попадет, годами создают своего суженого из подручного материала, а потом влюбляются даже и не в него, а в плоды своих трудов. Расхожий рецепт создания крепкой семьи: она его слепила из того, что было, а потом что было, то и полюбила. И как следствие – улучшение демографической ситуации в стране, поэтому именем поэта, создавшего этот глубоко философский шлягер, надо бы назвать детский садик. А таким, как Вика, судьба вываливает на голову все подарки сразу, и они греются на солнышке, наивно полагая, что так будет всегда. Они не принимают участия в естественном отборе и не совершенствуются как вид, а при похолодании, от которого никто не застрахован, как показывает опыт, первыми вымирают именно мамонты, а не лягушки. Лягушки выживают и, переждав непогоду, обязательно становятся царевнами».
Несколько даже удивленная неожиданной глубиной своих теоретических выкладок, Лера прониклась к Вике не то чтобы симпатией, но хотя бы сочувствием. Взглянув на Вику, Лера с удивлением заметила, что и ее настроение тоже переменилось. Вика перестала теребить свой несчастный мобильник и всхлипывать. Она залпом допила остывший несладкий латте, который полагалось пить манерно и не спеша, и уставилась на Леру. Глаза ее блестели, отчего Вика стала ровно вдвое краше, хотя минуту назад это казалось совершенно невозможным.
– Ты чего на меня так смотришь? – удивилась Лера.
– Лера, только ты не ругайся. – Для убедительности Вика прижала обе руки к своему жемчужному ожерелью (французский маникюр). – Понимаешь. Ему нравятся такие женщины, как ты. Я абсолютно уверена. Ты красивая, умная, независимая, ты все знаешь, с тобой интересно. Ты… живая! А я кукла, понимаешь, точно-точно, я дорогая кукла, хозяин перед гостями гордится, но играть ею нельзя. Слушай, я к вашему психологу пойду, и к детективу пойду, и на работу устроюсь! Господи, да второе высшее получу – и устроюсь, честное слово, какие наши годы, да? Только, пожалуйста, ты возьмись за это дело сама! Только у тебя это получится, а я буду стопроцентно уверена, что ты в него не влюбишься, я же тебя знаю, это не твой тип. Он жесткий, он властный, с ним очень трудно на самом деле. Он как компьютер. И все у нас будет под контролем! Лера, пожалуйста!
Лера опешила и с минуту сидела молча. А потом решила все же уточнить:
– То есть ты меня нанимаешь, чтобы я переспала с твоим мужем?!
– Да почему же обязательно переспала! Ну ты же знаешь, как это бывает! Может, вы год будете за ручку держаться и эсэмэсками обмениваться! Ты сама решишь, спать тебе с ним или нет.
– Нет, но именно я?! – не могла прийти в себя Лера.
– А что такого-то? Ты мне не сестра, не подруга. Да мы с тобой не виделись столько лет, это просто случайность или судьба, что ты такими делами занимаешься.
– Я за деньги ни с кем не сплю! – возмутилась Лера.
Но на проницательную Вику ее праведный гнев не произвел должного впечатления.
– Лера, ну у тебя же все равно есть любовник или два, или был, или будет! Я ни за что не поверю, что такая женщина, как ты, ведет монашеский образ жизни. И мой муж ничем не хуже прочих! Он лучше их всех! Ну ты хоть мне не ври, нас же по телевизору не показывают – что, обязательно спать с мужиком только забесплатно? Кайфа больше? Я ведь тебя не покупаю, я тебя умоляю мне помочь! Если ты поймешь, что не хочешь что-то делать, то бросишь, мы же с тобой договор не подписываем. Лера, пожалуйста, я не могу никому доверять, кроме тебя!
В этом деле никому доверять нельзя, подумала Лера, уже прикидывая возможные варианты. В конце концов, это ее работа, за которую ей платят неплохие деньги, а деньги сейчас ни ей, ни Сашке не помешают. И при хорошем раскладе можно будет поменять машину, не беря кредит и не влезая в долги. Викин муж действительно не лучше и не хуже прочих, и, конечно же, она лукавила, говоря, что ни с кем не спала за деньги. Было, что греха таить. Было – быльем поросло. Она никогда не спала с тем, кто ей не нравился, – вот это стопроцентно. А если нравился, то нет особой разницы, делала она это по долгу службы или по велению сердца, как писали в правильных книжках ее детства. Некоторые «рабочие моменты» порой перерастали рамки служебного романа и существовали сами по себе, пока не надоедали Лере или другой заинтересованной стороне. Тогда вступало в силу еще одно правило, которое Лера соблюдала свято, – ее никогда не бросали, всегда уходила она. Просто в ряде случаев она, полагаясь на опыт и интуицию, прощалась за пять минут до того, как это собирался сделать ее партнер, что каждый раз повышало Лерину самооценку и избавляло от переживаний.
– Вика, давай договоримся так: я познакомлюсь с твоим мужем. И после этого определимся. Как это можно сделать? Где он бывает? Что любит?
– Он скоро поедет в командировку, он часто ездит по делам в Москву и в Питер, и еще в Тюмень. Обычно самолетом, но я уточню. Купим тебе билет, договоришься со стюардессой или с проводницей, ну сообразим. И дня два-три у тебя будет.
– Лучше в Питер, – рассмеялась Лера. – Я только что оттуда и еще раз всегда не прочь. Приятное с полезным.
– А что он любит. Господи, я не знаю, что он любит. Я вообще про него ничего не знаю. Кажется, Маяковского любит, – сомневаясь, предположила она. – У него фотография в кабинете стоит. И книжки про него есть, потрепанные какие-то, я выбросить хотела, он не дал. Откуда – не знаю. Еще исторические книги любит, мемуары всякие скупает, мы в прошлом году в Индии отдыхали, мне читать нечего было, так он мне подсунул «Историю политического сыска», представляешь? Я обиделась даже. Да, он там так на танцовщиц западал, мы каждый вечер ходили, все уговаривал меня дома на танец живота пойти. Все, наверное.
