«План А успешно провалился, — мрачно подумал Джонас. — Приступаю к осуществлению плана Б». Здесь потребуется гораздо больше усилий. Достаточно сказать, что базировался он на древней мудрости, гласящей: «Не можешь победить — присоединись».
Джонас опустил глаза на листок бумаги в руках Верити:
— Что за карта?
— В понедельник я еду в гости к Кейтлин. Тави только что нарисовала для меня эту карту, чтобы я не сбилась с дороги.
Внутри у Джонаса все сжалось. Он перевел глаза на Кейтлин, бесстрастно смотревшую на него своими холодными немигающими глазами.
— Вот как? — вкрадчиво переспросил Джонас. — И на кого же ты оставишь «У нас без мяса»?
— Ерунда! — отмахнулась Верити. — Я вернусь утром во вторник, задолго до открытия.
Джонас предпринял последнюю отчаянную попытку спасти положение;
— А я-то хотел в понедельник свозить тебя на виноградники!
Рыжие брови Верити изумленно взлетели вверх. С какой стати он упрекает ее? Похоже, Джонас и сам немало удивлен своими словами! Ведь он ничего не планировал на следующий понедельник — по крайней мере до этой минуты.
— Может, перенесем на недельку? — сказала она.
Назревающий конфликт был разрешен неожиданным вмешательством Кейтлин Эванджер.
— Почему бы вам не поехать вместе с Верити, мистер Куаррел? — любезно предложила она. — По пути вы сможете осмотреть виноградники. Уверяю вас, в моем доме достаточно свободных спален!
Верити с радостью ухватилась за это предложение.
— Как это мило, дорогая! — Она быстро повернулась к Джонасу. — Правда, здорово? Поедешь со мной в понедельник?
Быстро перебрав в уме свои небогатые альтернативы, Джонас спокойно встретился глазами с Кейтлин Эванджер.
— Конечно, — холодно ответил он. — Почему бы и нет?
Через несколько часов, глубокой ночью, Тави, присев на постель, массировала изуродованную ногу Кейтлин.
— Он все-таки попался на твою удочку, — со вздохом обронила она.
— А что я тебе говорила? — Кейтлин поудобнее устроилась на подушках и отпила глоток бренди, уже много лет служившего ей снотворным. — Я была уверена, что Куаррел не отпустит Верити одну. У него просто не было другого выхода, Тави. Он терпеть меня не может, а наша дружба с Верити здорово выводит его из себя. Но несмотря на все это, наш мистер Куаррел прекрасно понял, что не сумеет отговорить Верити от поездки, так что ему осталось только принять мое приглашение.
— Ты все рассчитала правильно! — буркнула Тави, с силой разминая усохшую ногу художницы.
— Разве я не говорила тебе, что, увидев, как Куаррел пялится на свою Верити, я сразу нашла ключ к душе этого человека? Теперь он у меня в руках… План отмщения почти готов, Тави.
— Теперь ты сможешь испытать его шпагой.
— Я должна убедиться, что он не утратил своего дара! — Кейтлин снова откинулась на подушки. — На сегодня довольно, Тави.
Тави моментально прекратила массаж и с удивлением подняла глаза на хозяйку:
— Но ты ведь жаловалась на сильные боли!
— Да, это так… Но боль — это прекрасно, Тави, — загадочно усмехнулась художница. — Неужели ты не понимаешь? Ничто так не помогает нам собраться, как настоящая боль! Подготовка казни требует немалых душевных сил.
Глава 8
Проехав несколько миль, Джонас и Верити очутились в маленькой деревушке, обозначенной на карте Кейтлин. Они миновали крошечный магазинчик, бензоколонку, почту и дюжину сереньких обшарпанных домиков. Рыбачьи лодчонки теснились у миниатюрной пристани, ожидая прилива, который, казалось, вовсе не собирался наступать.
Верити, пребывавшая в самом радужном расположении духа с момента отъезда из Секуенс-Спрингс, нашла этот пейзаж чудесным.
— Как жаль, что я не захватила видеокамеру! — сокрушалась она, любуясь суденышками. — Ну разве это не мило, Джонас?
К ее огорчению, Джонас оказался глух к пасторальным прелестям.
— Такое впечатление, что все это убожество давно готово стать кладбищем.
Хорошее настроение Верити мгновенно улетучилось.
На протяжении всего пути она стоически терпела ехидные комментарии Джонаса, но последнее замечание переполнило чашу терпения.
— Я не понимаю, зачем ты вообще поехал со мной! — разозлилась она. — Видно же, что тебе эта поездка не доставляет никакого удовольствия!
Джонас оторвал взгляд от узкой извилистой дороги и прямо посмотрел на Верити:
— Я поехал с тобой вовсе не из-за этого.
— Тогда зачем же?
— У меня не было выбора. Я ведь не смог отговорить тебя от поездки, припоминаешь?
— Да, — ответила Верити. — Но это еще не причина сопровождать меня против собственной воли.
— Я не хотел отпускать тебя одну.
— Позволь поделиться с тобой любопытной новостью, Джонас, — с раздражением прошипела Верити. — Я уже вышла из детского возраста и давным-давно езжу куда захочу!
— Однажды мне уже довелось быть свидетелем твоей самостоятельности! Ты еще не забыла Мехико?
Верити открыла было рот, собираясь поведать, что она думает о его жалких претензиях на логику, но внезапно передумала.
— Джонас, — сказала она мягко, — почему ты решил, что должен ехать со мной сегодня? Скажи мне правду.
Откровенный ответ Джонаса не на шутку озадачил ее.
— Не знаю… Это как-то связано с Кейтлин Эванджер. Меня бросает в дрожь от этой женщины, Верити. Я не хочу, чтобы ты ехала к ней, а тем более оставалась одна в ее доме. Точка. Будь добра, подыщи другую тему для беседы.
За прошедшую неделю Джонас уже не единожды давал понять, что вовсе не горит желанием наносить визит знаменитой художнице, чем заметно укрепил стремление Верити во что бы то ни стало отправиться туда. Она не сомневалась, что в последний миг Джонас все-таки самоустранится. Однако этого не произошло.
Утром в понедельник Джонас побросал свои вещи в старую сумку, закинул ее в багажник автомобиля Верити, сел за руль и потребовал ключи. Верити так и подмывало предложить ему остаться и сходить с Эмерсоном на рыбалку, но упрямство победило и на этот раз. Она молча протянула ключи от машины.
Теперь, когда они рулили по петляющей дороге к дому Кейтлин, Верити в сотый раз спрашивала себя, правильно ли поступила. Джонас и не думал скрывать своего дурного настроения, но больше всего Верити тревожило даже не это, а его настойчивое стремление сопровождать ее.
Вдруг ее осенило. Призраки! Это они снова терзают душу Джонаса! Господи, неужели она бессильна помочь ему?
И тут перед ними появился дом. Огромный, мрачный, удивительно неприятный, он казался какой-то уродливой букашкой, примостившейся на краю утеса и равнодушно взирающей своими фасеточными глазами на беспокойный океан, пенящийся у его подножия. Только подъехав ближе, можно было увидеть, что это странное сходство с насекомым придавали жилищу необычные выпуклые окна.
