— Да, известный хирург в Санкт-Петербурге.
— И взрослая дочь. Он, видимо, считал, что воспитание детей
идет по инерции. Первый раз «проскочил», второй раз «повезло», а на третий — не
получилось. Чтобы дети выросли такими, какими вы хотите их видеть, им нужно
уделять много внимания.
— Это я понимаю, — кивнула я моему шефу.
— Когда мы поженились, сорок с лишним лет назад, — вдруг
поведал мне Марк Борисович, — мы жили очень скромно. Я только начинал работу
юрисконсультом на небольшом машиностроительном заводе, а жена была еще
студенткой. Потом мы получили небольшую квартиру на Краснодонской. Очень
небольшую двухкомантную квартиру в «хрущевке». У нас кухня была шесть метров.
Тогда это была вообще окраина города, но мы очень радовались собственной
квартире. А наш старший мальчик показывал неплохие способности в математике. И
моя жена возила его каждый день через весь город, чтобы он учился в хорошей
школе с математическим уклоном. Она ушла с работы и целыми днями возилась с
мальчиком. Забросила свою кандидатскую диссертацию, но в результате наш Илья
закончил школу с золотой медалью в пятнадцать лет, а уже в двадцать пять стал
кандидатом наук, работал в ведущем институте Академии. Ты знаешь, сейчас он
профессор, преподает в Чикаго. И каждый раз, когда приезжает в Москву, говорит,
что всеми своими достижениями и успехами он обязан в первую очередь матери. И
нам очень приятно слышать эти слова.
Нужно было записать его речь на диктофон, огорченно подумала
я. Вот он, главный секрет любой еврейской семьи: воспитание, воспитание и
воспитание. Три раза подряд. Плюс, конечно, трудолюбие, понимание, забота,
любовь. И тогда ребенок вырастет нормальным человеком.
Розенталь встал и, вежливо попрощавшись, ушел. Я посмотрела
на свои бумаги и начала собираться домой. Все. Самая важная моя работа в жизни
— это воспитание моего сына. Ничего важнее этого не может быть. Я уже была
готова выйти, когда зазвонил телефон. Пришлось снять трубку. Это был Георгий
Левчев. Я сразу узнала его голос.
— Добрый вечер, — вежливо поздоровался он, — я звонил к вам
на работу днем, но мне сказали, что вы еще не приехали.
— Я как раз ездила в милицию и к друзьям вашего сына, —
пояснила я ему, — а почему вы не звонили мне на мобильный?
— Я никогда не звоню на мобильный, — признался Левчев. — Мне
это кажется не совсем приличным. Мобильный — это личный аппарат человека, и по
нему могут звонить только очень близкие люди. Остальные должны звонить на
работу.
«Если бы у всех были ваши принципы!» — подумала я, но не
стала комментировать его слова.
— Я поговорила с майором Сердюковым. Он сообщил, что
городская прокуратура взяла поиски вашего сына под особый контроль. — Мне
хотелось немного успокоить отца. — Кроме того, побывала дома у Антона
Григорьева, товарища вашего сына, поговорила с ним и с его матерью.
— Спасибо, — отозвался явно взволнованный Левчев. По-моему,
он не ожидал, что я так близко приму к сердцу исчезновение его сына.
— Завтра побываю в прокуратуре, а потом встречусь с другим
мальчиком, — сообщила я ему.
— Большое спасибо. Медея волнуется, ей сегодня опять
вызывали врачей. Пожалуйста, если у вас появятся какие-нибудь новости, сразу же
позвоните мне, — попросил профессор и, помолчав, вдруг добавил: — Какие бы
новости ни были, сначала позвоните мне. Вы меня понимаете?
— Понимаю. — Я попрощалась с Левчевым и тяжело вздохнула. Он
оберегает жену, чтобы она ничего не узнала. А она скрывала от него истинное
состояние сына. Нет, так нельзя. В семье нужно обо всем говорить честно. Иначе
складываются вот такие сложные отношения — все обманывают друг друга.
Я уже подошла к двери, когда зазвонил мой мобильный. Достав
аппарат, я глянула на дисплей. Это была Нина. Она тоже волнуется.
— Извини, что тебя беспокою, — тихо сказала Нина, — но Медее
сегодня было совсем плохо. Вызывали врачей. У тебя нет никаких новостей?
— Пока мальчика не нашли, — тяжело произнесла я, не зная, о
чем говорить. Рассказать ей о Викентии, у которого находят спасение несчастные
дети? Или сказать, что мы, взрослые, все дуры, потому что не занимаемся как
следует воспитанием своих детей? У Нины их хотя бы трое, она имеет «право на
ошибку», а у меня — один. Интересно, почему я не рожаю второго? Через несколько
лет уже не смогу. Впрочем, кажется, я об этом уже думала.
— Ты в милиции была? — спросила Нина.
— Лучше бы не была, — в сердцах ответила я, — там такой
дундук сидит. Ему не детьми заниматься, а уголовной шпаной. С ними он быстрее
найдет общий язык.
— Я тебе говорила…
— Ты лучше за Ромой последи, — посоветовала я кузине. —
Посмотри, с кем он общается. И вообще старайся с ним побольше разговаривать. И
муж твой пусть все свои дела забросит и занимается его воспитанием. Какой бы он
занятый ни был. Пусть хотя бы один раз в неделю разговаривает с сыном. Это
гораздо важнее, чем все его научные разработки. Ты меня поняла?
— Я все поняла. — Нина всхлипнула. — И откуда только дети
берут эту гадость? Такое ощущение, что ее уже продают прямо в школе.
— Находят. Сейчас это нетрудно. Ты лучше занимайся своим
сыном, а глобальные вопросы борьбы с этим злом оставим нашей милиции. И всем
остальным, кто по своим должностям обязан с этим бороться. Извини, я тороплюсь
домой. До свидания.
Я наконец выбралась из нашего здания и прошла на стоянку.
Было уже совсем темно. Едва я села в машину, как позвонил Виктор.
— Я могу узнать, где находится моя любимая жена в столь
позднее время? — поинтересовался он.
— Выхожу с работы, — ответила я. — Сегодня совсем
замоталась. Извини, так нелепо все получилось.
— Ничего. У меня для тебя хорошие новости. Приезжай скорее.
Мы с Сашей тебя ждем.
Я говорила про «закон соответствия»? После такого тяжелого
дня я наконец добралась до моего дивана, на который буквально опрокинулась,
даже не сняв одежды. Виктор принес мне стакан холодной воды и присел рядом на
корточках.
— Ты скоро отобьешь всех клиентов у своего босса, — уверенно
сказал он.
Я выпила воды, поставила стакан на столик и улыбнулась мужу.
— Не отобью. Мне еще нужно много учиться и работать. А тебе
терпеть такую жену, которая появляется дома в десятом часу вечера.
— Если ты обещаешь со временем стать выдающимся адвокатом, я
готов терпеть, — пошутил Виктор, — но до этого момента хочу предложить тебе
обдумать вместе со мной одну небольшую проблему.
— Какую проблему? — У меня сразу исчезла усталость. Виктор
никогда не говорит про проблемы. Но коли так сказал, значит, дело действительно
серьезное.
— У нас большая проблема, — с очень строгим выражением лица
сообщил Виктор. — Дело в том, что мне предложили квартиру на Тверском бульваре.
Как раз там, где ты хотела. Квартира требует ремонта, но там четыре большие
комнаты.
