Он уже выходил из дома, когда раздался телефонный звонок.
Виктор поднял трубку и начал говорить. Он говорил глухо и односложно. Я
прислушалась. Обычно он говорит громче и веселее. Неужели у него кто-то
появился? В жизни не поверю. Но почему он старается говорить так, чтобы я его
не услышала? Нет, я решила, что не имею права долго валяться в постели. В конце
концов, мне уже тридцать девять лет и нужно бороться за свое счастье. Я
приподнялась на локте, и в этот момент в комнату вошел Виктор. У него было
растерянное лицо, какой-то непонятный взгляд.
— Позвонили из милиции, — глухо сообщил он, — они хотят,
чтобы ты срочно приехала.
— Что случилось? — Мне не каждый день звонят из милиции.
Вернее, никогда не звонят.
— Там нашли погибшего парня. Они просят тебя срочно
приехать, — пояснил Виктор.
— Нашли? — Я выскочила из постели. — Значит, они нашли Костю
и он все-таки погиб?! — Я ведь с первого момента так и думала, но боялась себе
в этом признаться. Эти игры с наркотиками до добра не доводят. А если он уже
делал уколы, то был в таком состоянии, что не совсем представлял себе, где
находится. По ту или по эту сторону жизни. Я бросилась к шкафу, чтобы одеться.
Нужно увидеть Левчева и его супругу. Какое горе для них обоих! Виктор
внимательно следил за мной не двигаясь. Я начала одеваться. Потом поняла, что
происходит что-то непонятное. Но Виктор молча следил за мной и ничего не
говорил. Почему он не уходит на работу? Что произошло? Я повернулась к нему:
— Что еще?
— Мальчик погиб, — повторил Виктор.
— Я поняла. Вчера его отец был у меня. Он просил меня
представлять их интересы в милиции и в прокуратуре. Вот поэтому мне и
позвонили. Почему у тебя такое лицо? Они ищут этого мальчика уже несколько
дней. К сожалению, он принимал слишком большие дозы и его уже невозможно было
спасти.
— Они сказали, что ты вчера с ним разговаривала…
— Господи, какая глупость! — Я снова повернулась к шкафу,
продолжая одеваться. — Я не могла с ним разговаривать. Он исчез из дома три дня
назад. Они что-то путают.
— Ничего они не путают. Его мать сказала, что ты вчера к ним
приходила домой. А сегодня утром парень погиб.
Я замерла. Медленно обернулась к мужу.
— Как фамилия погибшего? — спросила я, уже зная ответ. Но
этого не может быть! Этого просто не может быть. Секунда показалась мне
вечностью. Но Виктор назвал фамилию, и не осталось никаких сомнений.
— Григорьев. Антон Григорьев. Они просят тебя срочно
приехать в милицию.
Я сделала несколько шагов и села на кровать, опустив голову.
Какой ужас! Неужели я спровоцировала мальчика своим глупым допросом? Неужели он
погиб из-за меня? Нет, я такого просто не выдержу. Я не знаю, что мне делать.
Выходит, что я начала поиски одного и невольно стала виновником смерти другого.
Наверное, его так довели дома эти разговоры и деспотичный дедушка, что он решил
покончить с собой. Какая я дура! Нужно было его остановить, уговорить остаться,
поговорить с ним более подробно. Виктор стоял рядом и смотрел на меня,
очевидно, понимая мое состояние. Смотрел и молчал. Вот за это я его люблю.
Виктор умеет сочувственно молчать и не дергать человека в такие минуты. А это
очень редкое качество.
Целых пять минут я просидела на кровати полуодетая,
размышляя, как мне быть. Если мальчик погиб после разговора со мной, то мне
вполне могут инкриминировать статью «доведение до самоубийства». И адвокат
понадобится уже мне самой. Причем очень хороший адвокат. Я действительно вчера
вечером была у Григорьевых, даже пила у них дома чай с медом. И у нас
действительно был непростой разговор. Потом Антон поругался с дедушкой и
сбежал. Но формально сбежал после разговора со мной, что тоже правда. С дедом
он ругался каждый день, а со мной поговорил только вчера. Вот так… Я посмотрела
на Виктора:
— Ты опоздаешь на работу.
— Если хочешь, я поеду с тобой, — предложил он. Какой
молодец! Но рядом с ним я буду чувствовать себя вообще незащищенной. Как будто
и его могут посадить в тюрьму за мою глупую оплошность. Нужно будет доказывать,
что наш короткий разговор не мог спровоцировать мальчика на самоубийство. И
поэтому я решительно сказала:
— Нет. Не нужно. Я должна сама во всем разобраться. Иначе
какой я, к черту, адвокат, если не смогу сама постоять за себя? У меня есть
такой босс, как Марк Борисович. Он обычно своих в обиду не дает. А ты
отправляйся на работу, но только не выключай свой мобильный.
Он явно колебался.
— Все будет в порядке, — я даже смогла улыбнуться, — уезжай.
Я тебе перезвоню.
Виктор наклонился, поцеловал меня и молча вышел из комнаты.
Потом я услышала, как он осторожно закрыл входную дверь. И вскочила с постели.
Господи, как могло такое случиться? Надо прямо сейчас поехать в милицию, чтобы
узнать, как погиб мальчик. Что он сделал? Воображение рисовало мне самые
страшные картины. Я оделась, с трудом сдерживая свои эмоции. На всякий случай
заглянула к Саше. Он спал, разметав руки по кровати.
Я успела забежать в ванную комнату, умыться, почистить зубы,
навести некоторый порядок на лице, даже причесаться. Но все это делала
машинально, продолжая думать о несчастном мальчике. Наконец уже через
пятнадцать минут после ухода Виктора выбежала из дома. Я была в таком
состоянии, что мне было бы лучше не садиться за руль. Но бежать до станции
метро далеко. Поэтому я все-таки села за руль, стараясь успокоиться, сосредоточиться.
Мне нельзя попадать в аварию. Сегодня никак нельзя. Я закрыла глаза и
постаралась взять себя в руки. Нужно думать о чем-то приятном, но о чем я могла
думать в такой момент? Только о несчастном подростке. Нужно переключиться. О
чем мне вчера говорил Виктор? Что-то приятное и счастливое. Не могу вспомнить.
Он говорил мне… Почему Антон так поступил? Что его толкнуло? Неужели наш
разговор? Не может этого быть… Что мне вчера говорил Виктор? Что-то важное…
Выходит, у Антона была какая-то тайна, которую я не смогла узнать. Может, и
Костя так ушел из жизни и поэтому его не могут найти? Коллективные самоубийства
подростков. Кажется, о таком писали. Но так бывает у девочек. Массовая истерия.
Или у мальчиков бывает тоже? Особенно если психика нарушена приемом наркотиков…
Так о чем же мне говорил вчера Виктор? Он собирается купить новую квартиру.
Правильно. Новую квартиру на Тверском бульваре. Это моя мечта, о которой я ему
давно говорила.
Я выехала, стараясь двигаться как можно более аккуратно,
заставляя себя думать только о том, как я веду мой автомобиль.
В управление милиции я приехала не скоро. Но на этот раз не
из-за пробок. В это утро я была осторожна как никогда. На этот раз новый
дежурный ничего не переспрашивал. Как только услышал мою фамилию, так сразу и
отправил меня в нужный кабинет. Когда я туда вошла, там кроме знакомого мне
майора Сердюкова сидел еще мужчина лет сорока, невысокого роста, с гладко
выбритым черепом. Он как раз сидел на месте Сердюкова, а тот расположился рядом
с ним, из чего я сразу сделала вывод, что этот лысый либо начальник майора,
либо приехал из прокуратуры. Сейчас такая мода: когда у вас мало волос, вы
демонстрируете свое пренебрежение ко всему миру и к своей шевелюре, выбривая
череп наголо. Мне не нравятся такие типы, и поэтому я нахмурилась. При моем
появлении неизвестный поднял голову, и я увидела его глаза. Очень цепкие,
колючие и проницательные. Такие глаза бывают у умных следователей и толковых
прокуроров. Он и оказался прокурором, тем самым старшим помощником, о котором
мне вчера говорил Сердюков.
