— Извините, — произнес Денис Александрович, — это звонил
дежурный. Он сообщил, что погиб мальчик, с которым вы вчера говорили. Только и
всего. Понимаю, что информация была неполной. Но согласитесь, по телефону все
равно ничего нельзя рассказать. Мы ждали, когда вы приедете.
— В следующий раз позвоните сами, — предложила я ему, —
считайте, что ваши извинения приняты. Я говорила с Григорьевым о пропавшем
Косте Левчеве. И мне показалось, что Антон знал, почему пропал его друг. Или по
крайней мере знал, что в последнее время происходило с его бывшим товарищем.
— Он вам сказал?
— Нет, не успел. Я выбежала, чтобы отключить сирену моего
автомобиля. А когда вернулась, мальчик уже спорил со своим дедушкой. У него дед
практиковал «армейские» методы воспитания. Считал, что именно таким образом
можно отучить подростка от употребления наркотиков. И в результате у него были
постоянные конфликты с внуком.
— Выходит, дед был прав, если у внука были такие знакомые, —
недобро улыбнулся Сердюков.
— Лучше бы внук дружил с дедушкой и не ходил ночами по
стройкам, — возразила я майору. — И я думаю, что мы просто теряем время. Нужно
срочно допросить третьего друга из этой компании. Все, с кем я разговаривала, в
один голос утверждали, что Антон и Костя дружили с Икрамом Зейналовым из их
класса. Нужно его срочно допросить. У мальчиков не бывает тайн друг от друга.
Вполне возможно, что он знает нечто такое, за что могли убить его товарищей.
Игнатьев посмотрел на майора.
— Она права, — кивнул он, — нужно срочно выезжать. У тебя
есть адрес этого парня?
— Конечно. Мы его допрашивали в первый день, когда поступило
заявление об исчезновении Левчева. Ничего он не знал, был очень напуган. А в
коридоре его ждал отец и еще двое братьев. Они обычно ходят такой большой
компанией, как будто могут помочь своему родственнику, если его решат
задержать, — сказал с некоторым пренебрежением Сердюков.
На этот раз я подумала, что его нельзя подпускать не только
к детям, но и ко всем остальным. Вообще к работе с людьми.
— Поехали, — решил Игнатьев, — не будем терять время. Я
думаю, госпожа Моржикова согласится с нами проехать? Может, вы сумеете
поговорить с мальчиком лучше, чем мы? Нужно понять, что происходит. Сейчас мы
отправили тело на вскрытие, но уже понятно, что мальчик погиб в результате
падения. И свидетели уверяют, что его именно толкнули.
— Может, этот азербайджанец и толкнул? — недовольно вставил
Сердюков. — Нужно проверить, где он был вчера.
Ему явно не нравилось, что этим делом будут заниматься
вместе с ним еще двое людей из прокуратуры и адвокатуры. Сердюков предпочел бы
своих костоломов, чтобы обработать и свидетелей-таджиков, и
мальчика-азербайджанца.
— Вызывай машину, — приказал Игнатьев, — и позвони ребятам
на стройку. Может, они там что-то уже обнаружили.
Я подумала, что этот лысый прокурор начинает мне нравиться
своим отношением к делу.
Глава 12
Стереотипы существуют у всех. Я подсознательно запомнила
фразу об отце и двух братьях, приехавших во время допроса Икрама в милицию.
Воображение рисовало небритых мужчин с рынка, от которых плохо пахнет и которые
вообще не знают русского языка. Но семья Зейналовых жила в обычном
двенадцатиэтажном кирпичном доме на четвертом этаже в неплохой четырехкомнатной
квартире. Нам открыла дверь миловидная женщина средних лет. Волосы у нее были
аккуратно уложены, и я отметила, что она красит их хорошей краской. Или
пользуется хной — это такое средство из Ирана, которое окрашивает волосы
гораздо лучше любой краски. Про хну я знаю, много о ней слышала и даже
привозила ее подругам из Баку, куда дважды ездила за последние десять лет по
поручению Марка Борисовича.
— Здравствуйте, — приветливо произнесла женщина, глядя на
нас. По-русски она говорила почти без акцента. — Вам кого?
— Это квартира Зейналовых? — уточнил Денис Александрович.
— Да. — Женщина вдруг поняла, зачем мы пришли, и
нахмурилась. — Вы опять за Икрамом? Только мучаете бедного мальчика, совсем его
задергали.
— Он дома? — недовольно спросил Сердюков.
— Вы из милиции? — Было заметно, что она нервничает. Как
будто милиция хуже бандитов. Хотя для кавказцев, наверное, наша родимая милиция
иногда бывает хуже обычных грабителей.
— Я из прокуратуры, — пояснил Игнатьев, — извините, что
вынуждены беспокоить вас дома. У нас очень важное дело. И я думаю, что вы
должны нам помочь.
— Должна? Почему? Почему вы думаете, что я должна вам
помогать?
— Дело в том, что сегодня ночью погиб второй товарищ вашего
сына. Из той же самой компании, в которой был ваш мальчик. Двое из троих
погибли, и у нас есть все основания полагать, что их убили. Вы понимаете, как
нам важно поговорить с вашим сыном, отбросив все формальности?
— Убили? — Женщина даже вскрикнула, настолько ее поразило
это известие. — Кого убили? Антона?
— Тише, — попросил Денис Александрович. — Нас может услышать
ваш сын. Не нужно, чтобы он узнал об этом раньше, чем мы с ним увидимся.
— Входите, — разрешила она, — только, пожалуйста, снимите
обувь. У нас так принято. Я знаю, что в Москве неудобно об этом просить гостей,
но у нас нельзя ходить по квартире в обуви. Извините меня еще раз. Я дам вам
тапочки.
Мы переглянулись. Вот так. И нужно снимать обувь. Раз пришел
в чужой дом без санкции на арест или обыск, будь добр подчиняться требованиям
хозяев. По большому счету, я считаю это требование очень разумным. Почему нужно
нести грязь с улицы в квартиру? Ведь у себя дома вы надеваете тапочки уже в
прихожей. В общем, мы переобулись и стали выглядеть довольно смешно. Особенно
Сердюков. Он выше меня ростом на целую голову, но размер ноги у него сорок
первый, почти как у меня. Можете себе представить? Такой косолапый медведь с
очень маленькими ступнями. Хозяйка явно не рассчитала, выдав ему самые большие
тапочки, ведь ростом он выше нас всех. И в этих тапочках майор выглядел
несколько неуклюже и смешно. Очевидно, он это понимал и поэтому злился еще
больше. Мы прошли в гостиную, где было чисто и убрано. Я тут же вспомнила
статьи наших журналистов о приезжих кавказцах и азиатах, которые привыкли жить
в грязи и не соблюдают правила санитарных норм, принятых в наших домах. Мы сели
за стол.
— Прежде чем вы позовете вашего сына, — обратился к хозяйке
дома Денис Александрович, — я хотел бы узнать, где был ваш мальчик вчера
вечером.
— Вы его подозреваете? — испугалась она.
— Нет. Но нам нужно знать.
— Вчера вечером мы были в гостях у наших родственников.
Вместе с Икрамом. Примерно в одиннадцать вечера мы вернулись. Там было много
людей, все могут подтвердить, что мой сын был вместе с нами.
