— Только поэтому вы бегаете со мной по городу и сидите на
холодном подоконнике, рискуя заработать болезнь почек? — иронически спросила я.
— Нет, не поэтому, — очень серьезно ответил Денис
Александрович, — у меня тоже растут два пацана. Примерно такого же возраста. И
я знаю, какая страшная угроза, когда такие мальчики вдруг начинают баловаться
этой гадостью. Достаточно втянуться — и все. У меня младший брат работает в
Комитете по борьбе с наркотиками. Иногда такие вещи мне рассказывает, что у
меня волосы начинают расти на лысине от ужаса. Вот поэтому я и хочу
разобраться, кто этого мальчика на стройке толкнул. И откуда они брали эту
заразу. Пока не выясню — не успокоюсь. Я ведь тоже разведен и знаю, как
мальчикам тяжело расти без отца. У нас с бывшей женой остались хорошие
отношения, но все равно. Я стараюсь хотя бы раз в неделю навещать моих сыновей.
И больше всего боюсь, чтобы они не сорвались. Хочу, чтобы выросли нормальными
ребятами.
Теперь он по-настоящему волновался. Как же я его понимала!
Мы все, матери и отцы, чувствуем одинаково. Нам много и не нужно. Лишь бы наши
ребята нормально учились, спокойно росли и не срывались, попадая в какие-то
неприятные истории. Вот, собственно, в этом и состоит наше счастье — чтобы у
детей все было хорошо. У наших мальчиков и девочек.
— У меня тоже сын, — тихо поведала я Денису Александровичу. —
Когда у подростков начинается переходный период, нужно уметь терпеть. Я тоже
разведена, и отец мальчика живет не с нами.
— А мне сообщили, что звонили вашему мужу, — удивился
Игнатьев.
— Это мой второй муж. А я стараюсь, чтобы сын общался со
своим отцом.
— Ну и правильно стараетесь, — рассудительно заметил Денис
Александрович.
В этот момент кабина лифта пошла наверх. Мы прислушались. На
нашем этаже кабина остановилась, и из нее вышли двое. Мужчина и женщина. Ему
лет пятьдесят, вальяжный, седой, высокий, плотный, с крупными чертами лица. Она
— среднего роста, худая, подвижная, с немного вытянутым лицом, которое ее
совсем не портило.
Игнатьев спрыгнул с подоконника, а я быстро поднялась со
ступеньки. Увидев нас, Васадзе остановился и мрачно посмотрел на обоих.
— Кто вы такие? — отрывисто спросил он. — Что вам нужно?
— Извините, что мы ждем вас здесь, Георгий Леонидович, —
сразу сказал Игнатьев. — Мы из городской прокуратуры. Вот мое удостоверение.
Меня зовут Денис Александрович Игнатьев. А это госпожа Ксения Моржикова.
— Что-нибудь случилось? — отреагировал Васадзе.
— Мы хотели бы поговорить с вами и с вашим сыном.
— С моим сыном? Со старшим или с младшим? С ними что-то
случилось?
— Нет-нет. Все нормально. Нам нужно уточнить некоторые
факты. Извините, что мы ждем вас здесь. Я понимаю, вы приехали на перерыв и у
вас очень сложная работа, но у нас действительно важное дело.
Васадзе посмотрел на Игнатьева, потом на меня. И очевидно,
что-то разглядел на наших лицах. Врачи вообще умеют чувствовать настроение
людей. Опытные врачи определяют состояние человека почти сразу.
— Идемте к нам, — предложил Георгий Леонидович, — только я
не приехал, а пришел. Моя больница совсем рядом. И сегодня в три часа у меня
сложная операция. Надеюсь, наш разговор не затянется?
— Не затянется, — пообещал Игнатьев. — А где ваши мальчики?
— Они должны скоро приехать. — Васадзе пропустил меня
вперед. В наше время еще остаются такие джентльмены. Или это чисто кавказское
уважение к женщине? У грузин все гипертрофировано, но мне нравится, когда так
по-рыцарски относятся к дамам.
В просторной гостиной мы уселись за стол, а жена Васадзе
сразу же позвонила мальчикам и коротко приказала им срочно вернуться домой.
Выяснилось, что они уже выехали и скоро будут. Георгий Леонидович испытующе
посмотрел на нас:
— Теперь рассказывайте, с чем вы пришли. Я хотел бы узнать
обо всем, пока нет мальчиков.
— Мы ни в чем не обвиняем ваших ребят, — начал Игнатьев. —
Дело в том, что один из ваших сыновей учится вместе с мальчиком, с которым
сегодня ночью произошел несчастный случай. Он погиб на стройке. Мы хотим понять,
почему он там оказался…
— Значит, вы говорите об Иосифе, — понял Васадзе. — Это наш
младший, он еще в школе. А старший уже студент, хочет продолжить нашу династию
врачей. Мой отец тоже был врачом, фронтовым хирургом.
— Здорово, — кивнул Игнатьев.
— Но при чем тут мой сын? — снова поинтересовался Георгий
Леонидович. — Какое он имеет отношение к этому погибшему мальчику?
Супруга Георгия Леонидовича тихо вошла в комнату и встала у
нас за спиной.
— Я сейчас объясню. — Денис Александрович взглянул на меня и
неожиданно сказал: — Госпожа Моржикова может вам рассказать, почему мы пришли
именно к вам. Она профессиональный адвокат и представляет интересы другого
мальчика, который пропал.
— Вы говорите о Константине Левчеве? — спросила супруга
Васадзе и, обойдя стол, оказалась перед нашими лицами. Было заметно, что она
взволнованна. Женщина что-то быстро сказала мужу по-грузински. Тот кивнул и
переспросил. Я поняла, что они говорят о семье Левчевых.
— Мы знаем эту семью, — пояснил Георгий Леонидович. — Моя
супруга дружит с матерью этого мальчика. Они обе из Цхинвали. Мы знаем, что
Костя Левчев исчез и его не могут найти…
— Отец Кости попросил меня представлять их интересы, —
сообщила я супругам Васадзе и подумала, как же это правильно, что Игнатьев
доверил мне вести разговор. Заговорив, я сразу же почувствовала, как атмосфера
недоверия и некоторой подозрительности стала меняться. Супруги Васадзе поняли,
почему я к ним пришла.
— Мы с отцом Кости тезки, — тихо сказал Васадзе. — Мы очень
за Левчевых переживаем.
— Ваш сын знал Костю?
— Конечно, знал. Я же вам сказал, их мамы дружат.
— В этой компании ребят было еще несколько человек. Они все
очень дружили.
— Правильно, — вмешалась его супруга. — У Кости самые
близкие друзья Икрам и Антон. Они всегда и повсюду ходят вместе.
Некоторым типам не мешало бы поучиться тому, как надо
разговаривать, у этой женщины, осетинки, вышедшей замуж за грузина и говорившей
с нами на хорошем русском языке с типичным грузинским акцентом. Она назвала
мальчиков по именам, не различая их национальности. Для нее были важны только
имена ребят. Как же это стыдно и глупо постоянно помнить, что один из них
азербайджанец, двое строителей — таджики, а пропавший Костя — сын болгарина и осетинки.
В нашем многонациональном государстве давно все нации перемешались. Когда думаю
об этом, мне всегда вспоминается смешной эпизод, рассказанный Владимиром
Высоцким. Я слышала его по телевидению, когда была еще совсем маленькой
девочкой. Приехавший в Москву режиссер-узбек работал в цыганском театре «Ромэн»
и, обращаясь к актерам, все время говорил: «Товарище цыгане». Наверное, считая,
что так правильно. Но закончилось это тем, что один из актеров его спросил:
«Товарищ узбек, а куда мне встать?» Кажется, арабы говорят, что нельзя жить в
стеклянном доме и бросаться камнями в дом соседа.
