— Принесите лекарство, — тоном, не терпящим возражений,
повторила Медея. — Мне лучше знать, что можно, что нельзя.
Эльвина вышла из комнаты. Я взяла чашечку, почти прозрачную,
наверное фарфоровую, и подумала, что нам дома нужно завести такой же сервиз.
Обязательно скажу Виктору, чтобы приобрел похожий. Господи, и о чем только не
думают женщины! Даже в такие тяжелые моменты. Мы просто неисправимы! Есть,
например, дамочки, которых вполне серьезно волнует, как они будут выглядеть в
гробу. Меня это совсем не интересует, однако и я в сложной ситуации могу подумать
о каких-нибудь пустяках.
Эльвина принесла лекарство и положила его на столик перед
хозяйкой. Та кивком поблагодарила ее, достав таблетку, и запила ее глотком
кофе. Даже я знаю, что так делать не следует. К тому же Медея достала сигареты
и закурила, щелкнув какой-то небольшой, лежащей перед ней зажигалкой. Я никогда
не курила, даже в студенческие годы, когда все мои подруги вовсю дымили в знак
своей эмансипации. Тогда это было безумно модно, но на меня сразу нападал дикий
кашель. После двух проб я поняла, что курение не для меня. Нина тоже никогда не
курила. Она рожала детей и ухаживала за мужем, а это требует серьезных усилий.
К тому же не курил и ее муж. Он вообще адепт здорового образа жизни, наверняка
проживет сто лет. Интересно, что академики и писатели долго живут. С чего бы это?
Ведь у них сидячий образ жизни. С другой стороны — долгожители и чабаны в
горах, которые явно не сидят на месте. Может, все-таки все зависит оттого, что
и те и другие просто работают, невзирая на возраст? Девяностолетние академики и
писатели продолжают трудиться за столом, а девяностолетние чабаны и пастухи —
пасти свои стада. Может, в этом секрет их долголетия?
— Спасибо, что вы пришли, — затянувшись сигаретой,
проговорила Медея. — Я уже никому не верю. Может, вы предложите какие-нибудь
новые формы поиска? Не знаю. Я даже думала обратиться к гадалке. Представляете,
до чего дошла? Лишь бы мне вернули моего мальчика.
— Он ушел из дома и ничего не сказал?
— Разумеется, нет. Мы считали, что мальчик уже взрослый и
отдает себе отчет в своих поступках. Сейчас у них каникулы, после третьей
четверти, он постоянно встречался с товарищами. Я обзвонила всех его друзей, но
никто ничего не знает. Мужу обещали дать распечатку всех его последних
разговоров по мобильнику. Как раз сегодня телефонная компания должна передать
ее в милицию. Может, тогда что-то выяснится?
— Обычно телефонные компании очень неохотно выдают такую
информацию. Хорошо, что так оперативно…
— Нам помог знакомый генерал милиции. Он какой-то большой
чин в министерстве. Генерал Стукалин, может, вы слышали о таком?
— Да, — ответила я, — он заместитель министра внутренних
дел. Если вмешался лично генерал Стукалин, то милиция сделает все, чтобы найти
вашего мальчика. Можете быть в этом уверены. Я о нем много слышала.
— Вот он и позвонил, — выдохнула Медея, — но пока Георгий
мне ничего не сообщал.
— Когда ушел ваш сын? В какое время суток?
— Днем. В три или в четыре. Никого дома не было. Мы с мужем
были на работе, а Эльвина пошла в магазин. Костя ушел и запер двери своим
ключом. Я думаю, если его похитили из-за ключей, то воры должны уже были бы
попытаться здесь появиться. Может, нам надо уйти из дома, а здесь оставить
засаду милиции? Я не знаю, как лучше поступить. И никто нам ничего не советует.
Медея вдавила докуренную сигарету в пепельницу. Я увидела,
что ее пачка почти пустая. Она явно много курила. Собака недовольно взглянула
на хозяйку. Мне кажется, терьеру тоже не нравился запах дыма.
— У него есть какие-то увлечения? Хобби?
— Как у всех ребят. Часами просиживал за компьютером,
пропадая в Интернете. Любил машины. Отец обещал ему подарить свою машину, когда
ему исполнится восемнадцать. Или купить новую.
— Какая у вас машина?
— «Мерседес». Трехсотый. Костя иногда брал его покататься
рядом с дачей. Но в город никогда не выезжал, мы ему не разрешали.
— Может, у него есть какой-то друг с машиной и они вместе
куда-нибудь уехали? — предположила я.
— Мы тоже так подумали. Обзвонили все больницы без
исключения. За городом нашли одну больницу, в которую попали трое ребят. Но им
по двадцать лет, и среди них нашего не было. Личности всех установлены, они
сейчас в реанимационном отделении. Я всех друзей Кости хорошо знаю. Самыми
близкими его друзьями были Антон и Икрам. Нет, только послушайте, что я говорю!
— в отчаянии вдруг спохватилась Медея. — Я сказала «были». Это ужасно, так
нельзя. Я не должна так говорить. Они и сейчас его самые близкие друзья.
Медея дрожащими руками вытащила следующую сигарету и снова
закурила. Мы с Ниной переглянулись. Здесь нужен психолог и, может быть,
психиатр. Моя помощь здесь явно не понадобится. Собака, почувствовав настроение
хозяйки, снова поднялась, словно готовая ее защитить.
— Лежать! — опять приказала ей Медея. — Вы знаете, наша
собака чувствует отсутствие Кости. Она уже два дня сама не своя, волнуется,
переживает, даже скулит. Обычно стаффордширские терьеры не скулят. А он
переживает. Даже не знаю, что нам делать. Нужно отправить его на дачу.
— А собака осталась дома одна, когда Костя ушел?
— Да. Он позвонил Эльвине и сказал ей, что уходит. Она
вернулась через десять или пятнадцать минут после их разговора. Собака уже
тогда нервничала.
— Костя надел куртку? Или какую-то другую верхнюю одежду? В
понедельник на улице было довольно прохладно.
— Да, надел. У него красивая темно-синяя куртка, отец привез
из Мексики. Я думаю, второй такой здесь нет ни у кого. И часы у него были
дорогие. Я привезла ему их из Флоренции. Они обошлись мне тогда в две тысячи
долларов. Думаю, может, на него напали из-за этих часов или хотели снять
куртку? Уже просто не знаю, что и подумать…
А я сразу подумала, что никогда в жизни не позволю моему
Саше в его возрасте носить часы за две тысячи долларов. Может, я его
неправильно воспитываю, но, по-моему, нельзя приучать мальчика к таким вещам,
пока он не станет взрослым.
— У него есть девушка? — поинтересовалась я, вспомнив, что у
моего Саши уже есть постоянная подруга.
— Костя дружит с двумя девочками, — чуть запнувшись, ответила
Медея, — но современных парней трудно понять. С кем из них он встречается чаще,
мы не знаем. Но работники милиции взяли телефоны всех его знакомых. Они их
сейчас обзванивают.
— Они уже проверяли его комнату?
— Сегодня утром, — ответила Медея. — Взяли все его записи,
вынули диск из компьютера.
— Можно мне посмотреть его комнату? — Должна же я была хотя
бы как-то попытаться обозначить мою активность, раз уж согласилась сюда прийти.
