— Что происходит? — поинтересовалась она. — Почему вы
послали туда людей? Что может случиться с моим сыном?
— Все что угодно, — сердито ответил Денис Александрович. —
Мы как раз делаем все, чтобы спасти вашего мальчика.
Он вышел первым. Я еще успела увидеть глаза женщины, полные
слез. И вышла следом. Уже в машине Игнатьев приказал водителю ехать к Курскому
вокзалу.
— Что вы об этом думаете?
— Мы предполагали такое. И вот оно оправдалось. Это не
Икрам.
— Во всех случаях звонили с вокзала и приглашали приехать
именно туда, — напомнил Игнатьев. — Возможно, каждый раз это был один и тот же
человек. Мать Икрама говорит, что звонил женский голос. Только раньше ребят
вызывали туда ближе к вечеру, а сейчас вызвали днем. Значит, убийца торопится.
Может, мы его спугнули?
— Тогда убийца знает, что мы пытаемся поговорить с Икрамом.
— Я изумленно взглянула на своего спутника. — Выходит, информация могла ему
поступить только от Хабибулиных.
Денис Александрович достал свой телефон.
— Срочно проверьте, есть ли у Арины Хабибулиной старшая
сестра или тетка. И выясните, где работает ее мать. Да, очень срочно.
Игнатьев все понимал с полуслова. Это очень ценное качество
для мужчин. И для следователей.
— Вы разговаривали с девочкой, — напомнил он мне, — как вы
думаете, она может сотворить такое?
— По логике только она и может сделать нечто такое. С одной
стороны, самоубийством покончила ее подруга. С другой стороны, живы трое
насильников, из-за которых девочке сделали аборт. Нам нужно позвонить в
больницу и все узнать. Возможно, аборт был неудачный и девочка больше не сможет
иметь детей. В таком случае она могла захотеть отомстить. Мальчики узнают ее по
голосу и безусловно ей доверяют. Она вызывает их на стройку и сталкивает их
одного за другим. Такое вполне возможно.
— Эта девочка способна на убийство? Вы ведь видели ее лицо.
И глаза. Говорили с ней.
— Не думаю, что способна. Она в состоянии глубокой депрессии
и, по-моему, не совсем отдает себе отчет, что происходит. Я понимаю, легче
всего подставить именно Арину, свалив все на ее душевное потрясение. Но она не
настолько хорошо себя чувствует, чтобы подготовить преступления. Звонить
ребятам, потом хладнокровно их убивать. Я в это не верю.
— А ее мать?
— Да, она — другое дело. Эта женщина рассудительна,
наблюдательна, и характер у нее твердый. Позволила мне пройти в комнату и даже
задать несколько вопросов больной девочке, понимая, что из этого ничего путного
не выйдет. Она оскорблена случившимся и может мстить насильникам дочери. Более
того, никто, кроме нее, не знал, что мы едем к Икраму. Тогда выходит, это она?
Но если она, то ее последний шаг — настоящий жест отчаяния. Она же не может не
понимать, что мы ее сразу вычислим. Или ей все равно? Лишь бы отомстить.
— Всякое может быть, — начал Денис Александрович, но не
договорил, потому что зазвонил его телефон. Он снова достал аппарат и, выслушав
сообщение, опустил его на сиденье.
— У Арины нет ни старшей сестры, ни тетки. Таким образом,
позвонить могла либо она сама, либо ее мать. Оперативная группа уже выехала к
ним домой. Сердюков все время звонит им, но дома никто не отвечает.
— А если они вместе готовят эти убийства?
— Это уж совсем невероятная версия, — усмехнулся Игнатьев.
И, обратившись к водителю, попросил его прибавить скорость.
— Здесь такие пробки, — попытался объяснить водитель.
— Вижу, — перебил его Денис Александрович, — но нам все
равно надо попасть туда как можно быстрее.
Водитель согласно кивнул. Напряжение нарастало с каждой
секундой. Если убийца успеет столкнуть и последнего из оставшихся в живых, мы
уже никогда ничего не узнаем. Игнатьев снова взялся за телефон, он явно
волновался. А может, мы просто надумали все эти ритуальные убийства на фоне
происходящих трагедий? А на самом деле действует кто-то из знакомых Веры
Хавренко или этого Джамала. Элементарно убирает мальчишек как нежелательных
свидетелей? Все возможно, но я все-таки юрист и научилась мыслить логически. А
мое мышление и весь опыт предыдущей работы позволили мне предположить, что
убийца поторопился расправиться с последним из оставшихся в живых — Икрамом —
именно после нашего визита к Хабибулиным. Так кто же этот убийца?
Снова зазвонил телефон Игнатьева. Я вздрогнула.
Неудивительно, нервы были уже на пределе. Денис Александрович включил аппарат и
стал слушать, что ему говорили. Потом сообщил мне услышанное:
— Оперативная группа уже у дверей квартиры Хабибулиных.
Звонят, но никто не открывает.
— Значит, убийца вышел из дома, — констатировала я, хотя мне
было очень трудно в это поверить.
— Ее мать работает преподавателем истории, — передал мне
Денис Александрович следующее сообщение. — Но дома, похоже, действительно
никого нет. Не открывают по-прежнему.
— Уехали на стройку. — Я начала задыхаться. Неужели уехали
вместе? И мать, и дочь? Невероятно…
— Ломайте дверь! — приказал в телефонную трубку Игнатьев. —
У нас нет другого выхода.
Он слушал, как оперативники совещались перед штурмом
квартиры. Я тоже прислушалась. Сейчас все решится.
— Мы на месте, — доложил старший офицер оперативной группы.
— Но там все-таки кто-то есть. Одну минуту…
— Кто там? — выдохнул Денис Александрович.
— Они открывают нам дверь, — пояснил старший офицер. — Да, в
квартире находятся люди. Алло, вы меня слышите? В квартире люди…
Эпилог
— Кто? — явно нервничая, переспросил Игнатьев. — Кто там в
квартире? Отвечайте быстрее!
— Мать с дочерью, — ответил старший офицер. — Сейчас мы
проверим их документы.
— Не нужно. Дайте телефон матери. Только быстрее.
Мать Арины взяла телефон, видимо, все еще ничего не понимая.
— Почему вы сразу не открыли? — спросил ее Денис
Александрович.
— Я была занята, — ответила мать Арины. — И это не ваше
дело. Девочка должна была успокоиться, заснуть. Я сидела рядом с ней и не
отвечала ни на какие телефонные звонки.
— Понятно. А до этого отвечали?
— Тоже нет. Зачем вы к нам прислали столько людей? Хотите
нас арестовать?
— Нет. Конечно нет. Извините за беспокойство. Передайте
телефон старшему офицеру. — Игнатьев посмотрел на меня. — Они никуда не
выходили и сидят дома, — сообщил он, хотя я и так все уже поняла. Затем
приказал старшему офицеру: — Оставайтесь у дверей квартиры и никого не
впускайте.
