— Черт побери, Рейф…
— А как еще прикажешь это понимать? — Она ошеломленно уставилась на него.
— Ты и вправду веришь, что я… что я просто… — Она осеклась, заметив, что ее голос угрожающе взвился, сглотнула и попыталась начать заново: — Думаешь, я просто соблазнила тебя, чтобы уговорить продать мне твою половину дома?
Он умышленно затянул паузу, и по спине Ханны покатились струйки холодного пота. Наконец он слегка улыбнулся:
— Нет.
Ханна обессиленно прислонилась к дверному косяку.
— Слава Богу… Ничего подобного я бы не сделала.
— Я тоже, — просто отозвался он.
Долгое время они смотрели друг на друга молча, постепенно напряжение развеялось. Ханна решила, что она, очевидно, спятила.
— Да, конечно. — Она провела ладонью по лбу. — Не понимаю, что на меня нашло. Наверное, сказался стресс.
— Вечер выдался утомительным.
— Точно. — Она выпрямилась, стараясь взять себя в руки. — Кстати, мне действительно пора домой.
— Я подвезу тебя. — Он выудил из кармана ключи. — Но при одном условии.
Она вздрогнула:
— При каком?
Рейф обошел вокруг нее и отпер дверь.
— Пообещай позвонить мне утром.
И он скрылся в темноте прежде, чем Ханна успела ответить. До нее донесся сдержанный рык двигателя «порше», свет фар на миг ослепил ее.
Мысленно сравнив себя с беспомощным оленем, застывшим посреди дороги перед приближающейся машиной, она решила действовать.
Она захлопнула дверь, прикрыла ладонью глаза, спустилась с крыльца и решительно села в машину.
Уинстон встретил ее, добродушно позевывая. Такого же приема удостоился и Рейф. Пес протопал по веранде, спрыгнул с крыльца и скрылся в кустах — но не торопливо, а почти нехотя.
Рейф усмехнулся:
— Тебе повезло. Похоже, он вообще не беспокоился.
Ханна покраснела:
— Незачем было напоминать об этом.
— Ты думаешь?
— Я ведь уже признала, что запаниковала из-за стресса.
— Из-за стресса? Опять оправдываешься?
— Спокойной ночи, Рейф.
Он взял ее за подбородок, преспокойно прильнул к ее губам и оторвался лишь тогда, когда Ханне стало нечем дышать.
— Спокойной ночи, — произнес он. Его глаза казались непроницаемыми в желтом свете фонаря на веранде. — Ты знаешь номер телефона в Дримскейпе и номер моего мобильника. Позвони, если Уинстон опять проявит бдительность. Каких-нибудь десять минут — и я примчусь.
— Проявит бдительность? — Она не сразу вспомнила о событиях предыдущей ночи. — А, вспомнила. Спасибо, но вряд ли…
— Сегодня тебе будет не до здравых рассуждений. Ты же сама объяснила. — Он спустился с крыльца. — Если твой охранник поднимет тревогу, просто позвони мне.
Ханна оставила дверь открытой для Уинстона. Рейф дождался, когда оба скроются в доме и запрут дверь, и уехал.
Через двадцать минут Ханна вышла из ванной, одетая в строгую ночную рубашку — в викторианском стиле, белоснежную, с длинными рукавами, отделанным лентами вырезом и подолом до самых щиколоток. Оглядев себя в зеркале, она удовлетворенно кивнула. Женщины, предпочитающие такие рубашки, не разбрасывают нижнее белье на лестницах и не отдаются безумной страсти в объятиях самых сексуальных красавцев города.
Нет, более сексуального мужчины, чем Рейф, вообще нигде не найти, не только в Эклипс-Бей.
Аберрация — вот что это такое, или попросту помрачение ума. Слишком уж давно у нее не было нормальной половой жизни. Чего еще ждать от женщины при таких обстоятельствах?
Ханна со вздохом выключила лампу. Уинстон уже устроился на кровати у нее в ногах, но поднял голову, увидев, что хозяйка направилась к окну, обращенному в сторону залива. Пес внимательно проследил, как она раздвигает шторы.
— Неужели ты совсем не беспокоился за меня? — спросила она.
Пес не удостоил ее ответом.
— Этого я и опасалась.
Прошлепав босиком к боковому окну, она раздвинула шторы и уже собиралась лечь, когда заметила блеск металла между деревьями.
— А это еще что такое?
Прильнув к стеклу, она присмотрелась и поняла, что не ошиблась. Под деревьями у шоссе стояла машина. Сидящий в ней видел не только дом, но и длинную аллею, ведущую к нему.
Ханна перевела взгляд на Уинстона. Тот опять положил голову на лапы и явно не собирался проявлять бдительность.
Она снова задернула шторы, включила свет, придвинула к себе телефон и набрала недавно записанный номер.
Рейф ответил после первого же сигнала.
— Что ты делаешь там в кустах? — спросила Ханна.
— Ничего предосудительного.
От этого голоса по спине у Ханны пробежал холодок. Низкий, сексуальный, чуть хрипловатый, он вызывал недавние соблазнительные воспоминания.
Она снова погасила свет, с трубкой в руках подошла к окну. В темноте опять блеснул металлом кузов «порше».
— Ты уверен?
— Абсолютно.
Говорить с ним по телефону было гораздо проще, чем смотреть ему в лицо после сцены в спальне. В отношениях между ними появилась необычная близость, но расстояние позволяло Ханне немного расслабиться.
— Стоишь на часах? — продолжала она. — Хочешь выяснить, что вчера насторожило Уинстона?
Рейф помолчал.
— Просто решил задержаться на пару минут, — наконец объяснил он.
— Это ни к чему. Я же обещала позвонить, если Уинстон забеспокоится. Поезжай домой. Со мной ничего не случится, честное слово.
— Я побуду здесь еще немного. Вчера Уинстон просидел у двери с полуночи до двух.
— Да.
— А сейчас скоро два. Тогда я и уеду.
— Рейф…
— Ложись спать, — тихо попросил он.
Она крепче сжала трубку.
— Рейф, насчет того, что случилось сегодня…
— А что такое?
— Я хочу извиниться — за то, что повела себя как идиотка. Напрасно я завела разговор про Дримскейп. К тому, что произошло сегодня между нами, он не имеет никакого отношения.
— Да, дом тут ни при чем.
Ханна неловко добавила:
— Но в городе многие подумали бы, что дело именно в доме.
— Все в Эклипс-Бей считают, что восемь лет назад на берегу я соблазнил тебя. — Пренебрежительные нотки в его голосе слышались отчетливо. — Неужели тебе есть дело до того, что подумают люди?
Ханна надолго задумалась.
