Надо сосредоточиться на деловых аспектах, связанных с Дримскейпом. Самоуправства со стороны Рейфа она больше не потерпит.
Но что-то подсказывало Ханне, что об этом легче сказать, чем сделать. Мэдисоны донельзя своевольны, думала она, ставя машину перед молчаливым домом.
Заглушив двигатель, она выбралась из машины и в задумчивости направилась к двери. Да, у нее нет любящего мужа и пары прелестных детишек, встречающих ее у двери, но зато у нее есть Уинстон.
Преданный, верный, любящий Уинстон.
Вставив ключ в замок, она прислушалась, но не услышала ни приглушенного царапанья когтей по дощатому полу, ни радостного поскуливания.
В ее душе впервые зашевелилось беспокойство. Уинстон — бдительный пес с почти сверхъестественным слухом. Он просто не мог не услышать шума подъезжающей машины.
Ханна быстро отперла дверь, распахнула ее и шагнула в холл.
— Уинстон!
Тишина.
— Уинстон, где ты? Уинстон, ко мне! Послушай, не обижайся из-за Китти. Да, я пару раз погладила ее, но даже не взяла на руки, клянусь тебе!
Но Уинстон так и не выбежал ей навстречу.
Ханна включила свет и вошла в кухню. В собачьей миске из нержавеющей стали вода осталась нетронутой, искусственная кость валялась под столом.
Беспокойство начало быстро перерастать в панику. Что-то случилось.
— Уинстон!
Она бросилась в гостиную и заторопилась вверх по лестнице. Может, пес оказался взаперти в спальне или в ванной, где случайно захлопнулась дверь. Ханна пыталась найти хоть какие-нибудь объяснения. Может, дверь захлопнул сквозняк? Но если Уинстон наверху, почему же он не залаял, услышав, что она дома?
Последние ступеньки она преодолела бегом. Одного беглого взгляда ей хватило, чтобы убедиться, что все двери распахнуты.
Она забегала из комнаты в комнату, заглядывая под кровати и в шкафы. Уинстон как сквозь землю провалился.
Ей вдруг пришло в голову, что он каким-то образом выбрался из дома и заблудился. На Уинстона это не похоже, но, несмотря на всю сообразительность, он все-таки пес, а собакам свойственно любопытство.
Ханна медленно спустилась вниз и остановилась в холле, гадая, как Уинстон мог выбраться из дома. Когда она вернулась, парадная дверь была заперта. Значит, остаются дверь в кухне и вторая дверь.
В кухне она быстро убедилась, что дверь надежно заперта. С растущим трепетом она вернулась в холл, повернула направо, машинально включила свет и направилась в глубину дома.
В маленькой задней прихожей царила темнота. Ханна включила свет и быстро огляделась. Дождевики, зонты, пляжная обувь, стопка старых полотенец занимали все место. В углу, стояли две метлы и древняя швабра.
Дверь оказалась закрытой, но незапертой. Однако забыть запереть ее, уезжая к Пэмеле, Ханна просто не могла. Она слишком долго прожила одна в большом доме, чтобы забывать об элементарных мерах предосторожности.
Но даже если дверь почему-то осталась незапертой, как Уинстон умудрился открыть ее? Он умница, но пальцев у него все-таки нет. И сил слишком мало, чтобы повернуть дверную ручку и открыть дверь. С такой задачей справилась бы специально выдрессированная собака, но Ханна никогда не учила Уинстона сложным трюкам.
Ей не верилось, что она оставила дверь не только незапертой, но и приоткрытой, но других объяснений не находилось. Выбраться из дома Уинстон мог только таким путем.
Ханну захлестнуло отчаяние. Уинстон где-то под открытым небом, в темноте, заблудившийся и перепуганный… А если на шоссе его сбила машина?
Повернувшись, Ханна выхватила из ящика шкафа фонарик, сообразив, что он ей понадобится. Луна уже взошла, но туман быстро сгущался.
Она надела вылинявшую ветровку и распахнула дверь. На заднем крыльце она включила фонарь.
— Уинстон!
Откуда-то издалека донесся лай, едва различимый сквозь глухой шум прибоя у подножия скал. С сердца Ханны свалился камень: Уинстон в Дэдхенд-Коув!
Сбежав по ступенькам крыльца, она отважно ринулась в самую гущу тумана. При свете фонаря все кругом приобрело пугающий, неземной вид. С трудом узнавая привычные ориентиры, Ханна заторопилась по тропе к пляжу.
— Уинстон, ответь! Где ты?
На этот раз ответом ей стал резкий, возбужденный, злой лай. Он действительно слышался со стороны бухты, но Уинстон вовсе не торопился к хозяйке. Неужели он попал в ловушку в какой-нибудь из пещерок?
На краю утеса, там, где начиналась тропа вниз, Ханна помедлила и осветила фонариком каменистый берег. Внизу виднелась широкая полоса сырого песка. Прилив уже начинался, но еще не достиг наивысшей точки. Кончики каменных «пальцев» еще не скрыла из виду вода, но их уже облепили клочья пены. Еще час-полтора — и камни окажутся под водой.
Уинстон опять залаял, на этот раз громче. Ханна сообразила, что приближается к нему, но почему-то пес не делал никаких попыток двинуться к ней навстречу.
Ханна начала осторожно спускаться на берег по узкой тропе, усыпанной галькой. Она ни разу не оступилась, несмотря на темноту и туман, только потому, что ходила по этой тропе много лет подряд и знала ее лучше, чем улицы Портленда. В тумане камни стали скользкими. Дважды Ханна чуть не споткнулась, но удержала равновесие.
К тому времени как она достигла пляжа, у нее сбилось дыхание. Она сразу принялась освещать фонариком черные устья пещерок.
— Уинстон!
В тумане опять прозвучал лай. Где-то за спиной? Но где? Ханну снова охватила тревога.
Она повернулась лицом к каменным «пальцам», направила луч фонарика на «большой палец» и осторожно зашагала по мокрому песку.
На ее ветровку градом сыпались соленые брызги, волны плескались у входа в бухту и лизали ей ступни. Ханна пожалела, что не успела надеть ботинки.
Туман рассек громкий, требовательный лай — Уинстон явно потерял терпение. Возможно, он забрался на камни еще до начала прилива и теперь боялся прыгать в воду. Но это же бессмысленно! Уинстон охотно плавал и не боялся воды. Ханна ахнула, когда на ее щиколотки обрушилась еще одна холодная волна с клочьями пены.
Она осветила верх ближайшего «пальца», но пса нигде не увидела. Методично и неторопливо она оглядывала один камень за другим. От брызг ее лицо и волосы уже стали мокрыми. По возвращении домой ей не повредит горячий душ. Только простуды ей сейчас не хватало!
Туман стремительно сгущался, но Ханна сумела разглядеть в нем указательный «палец». Почему-то он насторожил ее. Лай повторился. Он исходил откуда-то из-за указательного «пальца».
Ханна бросилась вперед, не замечая, что вода поднялась уже до самых икр. На камне она увидела большую квадратную клетку. В ней сидел Уинстон.
— Господи, Уинстон, что случилось? — Она зашлепала к нему прямо по поднимающейся воде. — Кто это сделал?
