— Здесь собрались представители различных ведомств, —
пояснил Полухин, — каждый из них представляет конкретное ведомство. Нам
поручено составить именно межведомственную комиссию с тем, чтобы реально
оценить степень угрозы и вывести конкретные предложения.
— Когда хотят уйти от ответственности, обычно создают
комиссию, — пробормотал Дронго и заметил, как сидящий в углу Владимир
Владимирович неодобрительно покачал головой.
— Да, — согласился Алексей Николаевич. Он даже не обиделся,
— наверно, вы правы. Но сегодня не тот случай. Насколько можно понять из
предоставленных вами материалов, к… мистеру Хеккету обратился неизвестный с
предложением о проведении террористического акта против конкретного
политического лидера страны. Я верно излагаю суть дела?
— Пока да.
— Спасибо. Хеккет оказался невообразимо честным и
благородным человеком, решив отказаться от неслыханного гонорара. В ответ ему
прислали бомбу, которая только чудом его не убила. И тогда он решил найти вас,
чтобы рассказать вам о сделанном ему предложении, желая как бы наказать своих
обидчиков. Правильно?
Дронго кивнул.
— Вы понимаете, что эта история больше похожа на шпионский
детектив, чем на реальность? Обращаться с таким запросом к незнакомому человеку
верх глупости. Почему мы должны верить известному авантюристу и провокатору
Уорду Хеккету? А если он придумал всю эту историю, чтобы привлечь к себе
внимание и таким необычным образом подогреть к себе интерес? Ради больших денег
он мог устроить взрыв в своем офисе. Вам не кажется возможным такой вариант?
Дронго почувствовал на себе изучающие взгляды
присутствующих. Из двух сидящих за столом женщин одной с сухим морщинистым
лицом, одетой в синее платье, было лет пятьдесят пять. Она внимательно слушала
Дронго, делая какие-то записи в блокноте, лежащем перед ней. Вторая была моложе
— лет сорока или чуть больше. Светлые, тщательно уложенные волосы. Элегантный
темный бордовый жакет, светлая блузка. И легкая улыбка на губах. Дронго всегда
нравились люди, умеющие улыбаться.
— Ради денег и рекламы Хеккет пойдет на все что угодно, —
согласился он. — И в данном случае, мне кажется, неизвестные нам заказчики
хотели воспользоваться именно этим. Ничего удивительного не вижу и в вашем
предположении, господин Полухин, насчет взрыва в офисе этого циника. Такое,
увы, случается. Насколько мне известно, перед недавними выборами в
Государственную Думу один из депутатов устроил взрыв в своем кабинете, решив
инсценировать покушение на свою персону…
Полухин нахмурился. Сидящий рядом с ним мужчина что-то
отметил в блокноте. Некоторые недовольно заворчали. Обе женщины с интересом
уставились на Дронго. А Владимир Владимирович опять покачал головой. Дронго
явно многим не нравился.
— Однако в вас говорят стереотипы мышления, — продолжил
Дронго, — даже намек на подобные действия внутри страны вызывает у вас
недовольство. Я абсолютно с вами согласен — Хеккет подлец, но он не дурак. И не
самоубийца. При взрыве погибли его сотрудники, с которыми он проработал многие
годы. Поэтому, думаю, версию провокации с его стороны мы должны рассматривать в
самую последнюю очередь. Боюсь, репутация Хеккета гораздо хуже его самого.
Поэтому-то заказчики и обратились к нему. Он известен в мире как мастер
политических провокаций. На его счету немало убийств, осуществленных в
интересах его клиентов. Одно такое преступление я лично расследовал примерно
семь лет назад. Тогда Хеккет пытался скомпрометировать одного известного
российского бизнесмена, осуществив реальное убийство его девушки, которую,
кстати, сам ему и подослал…
— Мы это знаем, — перебил его Полухин, — этот человек
способен на любое преступление. По нашим сведениям, за ним тянется целый шлейф
преступлений. И вы хотите, чтобы мы поверили такому господину?
— Не хочу. Он не станет делать ничего, что не принесет ему
конкретной выгоды. И, обратившись ко мне, поступил точно так же. Уверен, Хеккет
передал мне эти сведения только с одной целью — чтобы хоть как-то обезопасить
себя в дальнейшем от повышенного интереса этих людей. Других мотивов я не вижу.
— А если это часть крупной провокации, рассчитанной на
дестабилизацию в нашей стране? — спросил Полухин. — Ведь после получения такого
сообщения мы должны закрыть границы, проверять всех иностранцев, ввести
ограничение на въезд в нашу страну, удвоить или утроить охрану всех наших
лидеров, начать массовые проверки всех уже прибывших, что немедленно даст нашим
оппонентам на Западе повод обвинить нас в нагнетании страстей и введении
чрезвычайного положения. Накануне вступления нашей страны в ВТО подобные
ограничения выглядят самоубийственным шагом.
— Я вас понимаю, — согласился Дронго, — но убежден: Хеккет
пытается спасти прежде всего себя самого.
— Возможно. А возможно, и нет. На сегодня ситуация выглядит
следующим образом. Неизвестные нам люди обратились к известному нам
международному авантюристу и проходимцу Уорду Хеккету, который выбрал вас для
передачи нам этого материала. Прошу меня извинить, но вы тоже не наш сотрудник
и даже не гражданин России. Почему мы должны вам верить больше, чем всем
остальным? Извините, но я рассматриваю этот вариант в отрыве от вашей персоны.
Так сказать, абсолютно беспристрастно.
Все снова посмотрели на Дронго. Владимир Владимирович
молчал, но оставался абсолютно спокоен. Ему явно не нравилось поведение Дронго
и некоторые его ответы. Но он почему-то не волновался, словно точно знал, что
именно произойдет дальше. Дронго устало пожал плечами.
— Все правильно, — спокойно согласился он, — все так и
должно быть. Хеккет действительно международный авантюрист и законченный
подлец, не имеющий ничего святого. А я — подозрительный иностранец, к тому же
кавказец, которому вообще нельзя доверять и еще нужно проверить его московскую
прописку. Только учтите, если мы будем рассматривать этот вариант, то окажемся
в дураках. Все вместе. Остальное можете согласовывать без меня. До свидания.
Он поднялся, чтобы уйти, однако Полухин его остановил.
— Подождите, — сказал он, — здесь не институт благородных
девиц. Обижаться будете в другом месте. Или вы считаете, что мы обязаны верить
любому подобному сообщению?
— Не обязаны, — согласился Дронго. И устало опустился на
стул. — В жизни всегда приходится выбирать: что надо делать, а чего делать не
нужно или не обязательно. Мне казалось, что я был обязан к вам приехать. Обязан
передать вам эти материалы, чтобы вы смогли оценить реальную опасность. Или убедиться
в ее отсутствии.
— Не забывайте, что вы «вольный стрелок», а мы сотрудники
государственных органов, — жестко заметил сидящий рядом с Полухиным невысокий
мужчина лет сорока пяти. У него были редкие темные волосы, тонкие губы, карие
глаза. Он явно неприязненно смотрел на Дронго, было ясно, что он его только
раздражает.
— И на этом основании мне можно не доверять?
