Отправляясь спать в седьмом часу утра, Дронго решил послать
для подстраховки сообщение о его возможной встрече с Хеккетом своим друзьям. Хотя
уже сознавал, что эта встреча чрезвычайно важна не только для Хеккета, но,
возможно, и для него самого.
А теперь он уже сидел в отеле «Мэрриот», ожидая, когда
появится Уорд Хеккет или кто-нибудь из его посланцев. На часах было около семи,
когда в кафе появился мужчина, который смотрел в сторону Дронго, делая вид, что
не замечает его, но было ясно: интересуется именно им. Дронго терпеливо ждал.
Наконец мужчина поднялся, подошел к нему.
— Вы мистер Дронго? — спросил он.
— Меня обычно так называют, — кивнул Дронго.
— Вас ждут на улице, — сообщил незнакомец и не отошел,
дожидаясь, когда Дронго расплатится за выпитый чай и поднимется, чтобы выйти
вместе с ним.
Они вышли на улицу. Дронго был готов к тому, что рядом с
ними затормозит машина, но тут увидел, что на другой стороне улицы стоит сам
Уорд Хеккет и приветливо машет ему рукой. Дронго посмотрел по сторонам и
перешел улицу. Это была парковая зона. Хеккет дружелюбно кивнул ему, протянул
руку. Дронго удивленно посмотрел на нее.
— Сейчас не время для ваших обид, — понял Хеккет, увидев,
что Дронго не желает пожать ему руку. Однако убрал ее и пробормотал: — Вы
всегда были неисправимым идеалистом.
— Зачем вы меня позвали? — мрачно поинтересовался Дронго. —
Хотите выпить со мной чашечку венского кофе? Или погулять по парку? Может, вас
замучила ностальгия?
— Не нужно так агрессивно, — взмахнул рукой Хеккет. — Как
только вы меня видите, у вас сразу же возникают негативные воспоминания. Мы
знакомы уже много лет.
— С девяносто седьмого, — напомнил Дронго. — Вы тогда
пытались устроить провокацию, но у вас ничего не вышло…
— Да, не вышло, — весело согласился Хеккет, — однако я
почему-то по-прежнему оптимист, а вы превращаетесь в меланхолика.
— Это я с виду такой серьезный, — отозвался Дронго. — Если
бы на самом деле стал меланхоликом, никогда не приехал бы к вам в Вену. Скорее
я — романтик, а вы — циник.
— Цинизм всего лишь форма нашего существования, — возразил
Хеккет, — некий гибрид фарисеев-моралистов, если хотите. А ваш романтизм
покоится на меланхолизме в сочетании с морализмом. И это гораздо более сложная
смесь.
— Надеюсь, я не скоро стану таким, как вы, — буркнул Дронго.
— Вы позвали меня в Вену для этого схоластического диспута?
— Нет, — сразу ответил Хеккет. — И я вам благодарен, что вы
откликнулись на мое приглашение. Думаю, вы не пожалеете. Более того, я
собираюсь дать вам уникальный шанс отличиться…
— Очень много лишних слов, — заметил Дронго. — Так зачем я
вам нужен? Это как-то связано со взрывом в вашем офисе? Неужели у вас появились
враги? Или это ваши старые враги?
— Я так и думал. Вы слишком умный человек, чтобы ничего не
узнать. Наверное, просмотрели все газеты?
Дронго не ответил, ожидая дальнейших объяснений.
— В общем, у меня серьезные неприятности, и я должен был на
время исчезнуть из Лондона, — сообщил Хеккет. — Вместо меня в госпитале святого
Георга сейчас лежит другой человек, загримированный под меня. Меня не было в
офисе в момент взрыва. И похоже, это меня спасло. А пока пусть все считают, что
я нахожусь без сознания. И хотя охрана усилена, однако никто не может
гарантировать моей безопасности. Подозреваю, что меня еще захотят убрать. И как
можно быстрее. Поэтому это наша последняя встреча. В ближайшие месяцы я намерен
вообще уехать из Европы. В Канаду или в Аргентину. В общем, найду место по
душе.
— Вас так напугали?
— Если они взорвали мой офис и убили половину моих
сотрудников, то можно считать, что они меня напугали. И очень рассердили. Я
ведь не новичок в нашем бизнесе, знаю все правила и стараюсь их соблюдать. Но
когда ведут себя вот так бесцеремонно и нагло, я становлюсь злым и мстительным.
И собираюсь отомстить с вашей помощью, мистер Дронго. Как видите, я достаточно
откровенно говорю вам об этом.
Дронго заметил двух мужчин, следующих за ними на некотором
расстоянии. Очевидно, Хеккет действительно был взволнован случившимся
покушением.
— Теперь о сути дела, — сказал Хеккет, оглянувшись назад. —
Примерно полтора месяца назад ко мне обратился один мой знакомый. Он
рекомендовал мне встретиться с неким паном Дзевоньским, который усиленно искал
встречи со мной. Я с ним встретился. Вы знаете характер моей работы, я никогда
никому не отказываю. Если у людей есть конкретные предложения и они могут
заплатить, то почему бы им не помочь? Согласен, я действую иногда на грани
закона, но это уж мои проблемы. Пан Дзевоньский предложил мне участие в
операции, которую я посчитал нереальной. И очень опасной. Нужно сказать, что
мой гость проявил настойчивость, предложил мне большой, очень большой гонорар.
Но я благоразумно отказался. Он ушел от меня неприятно пораженным. Очевидно, решил,
что я отказался от денег из-за моих высоких моральных принципов и поэтому меня
нужно убрать.
— Он же совсем вас не знал, — вставил Дронго.
Хеккет вздохнул, но продолжил:
— На самом деле причина была абсолютна иная. Я просто сразу
понял, что дело, которое он мне предлагает, чрезвычайно опасное. И совсем не
прибыльное. Дело не в сумме гонорара. Если я сумел бы выполнить его задание,
меня искали бы по всему миру, если бы не сумел — тоже. Вот такое неприятное
уравнение с двумя известными ответами.
Дронго остановился. Хеккет взглянул на него. Сопровождающие
замерли на почтительном расстоянии.
— Что же он вам предложил? — спросил Дронго. — Я думал, вы
не отказываетесь, когда вам сулят большой гонорар.
— Не делайте из меня монстра, — огрызнулся Хеккет. — Если
вам предложат взорвать автобус с детьми, вы согласитесь?
— У меня другая репутация, мистер Хеккет. Я не берусь за
такие дела, и об этом все знают. Но думаю, что за большие деньги вы взорвали бы
автобус с детьми. У вас репутация не очень приличного человека, и вам это
прекрасно известно. Какой же гонорар вам предлагали? Миллион, два, пять?
— Пятьдесят, — ответил Хеккет, улыбаясь произведенному
эффекту.
Дронго нахмурился. Затем повернулся и пошел дальше, ничего
не сказав. Хеккет тронулся за ним следом.
— Пятьдесят миллионов, — негромко произнес Дронго, — и вы
отказались? Я думал, за такие деньги вы готовы продать свою бессмертную душу.
Хотя в Бога вы наверняка не верите. Пятьдесят миллионов долларов, и вы
отказались? Может, мне попытаться угадать, что именно вам предложили? Какой-то
вариант повторения событий одиннадцатого сентября в Нью-Йорке или одиннадцатого
марта в Мадриде?
— Почти, — подтвердил Хеккет. — Мне предложили убить вашего
президента. Продумать и осуществить покушение на его жизнь. Можете себе
представить? Меня сразу вычислили бы. Мой почерк известен всем спецслужбам.
Меня нашли бы, независимо от того, сумел бы я выполнить этот «заказ» или нет.
