Мысль о чистой одежде и ванне мгновенно отвлекла Мэтти, и она позволила перевести себя через узкую улочку и ввести в крошечный холл гостиницы. Здесь она удрученно посмотрела вокруг — на недействующий вентилятор под потолком, единственное потрепанное кресло и старые экземпляры «Плейбоя» на маленьком шатком столике. За конторкой никого не было.
— Это лучшее, что есть на Бримстоуне? У меня имеется кредитная карточка. Я бы не возражала против гостиницы получше, — прошептала она Хью.
— Прости, это все. Туристы еще не открыли Бримстоун. Не волнуйся, здесь чисто. Я здесь уже останавливался. — Хью перегнулся через конторку и нажал кнопку звонка.
Через несколько минут пожилой человек с морщинистым лицом выглянул из-за угла.
— Чего вы хотите?
— Номер на ночь, — ответил Хью.
— Два номера, — прошипела Мэтти. Сделав вид, что не слышит, он достал из бумажника деньги.
— Самый лучший.
— Я вас знаю. Ваша фамилия что-то вроде Монаха или Епископа, так? Вы здесь раньше один или два раза бывали. — Старик взглянул на деньги и неохотно приблизился. Он энергично жевал табак.
— Эбботт. Хью Эбботт. Даме требуется номер с ванной. Это возможно?
— Да. Есть один. Вам повезло. — Деньги исчезли в ящике конторки. Старик улыбнулся Мэтти. — Мойтесь сколько хотите, мэм. Надолго вы к нам?
— Только на ночь, — сообщил Хью, потянувшись к видавшему виды регистрационному журналу. — Мы завтра улетаем первым рейсом. Хэнк Милтон все еще работает?
— Нет. Хэнк вернулся в Штаты полгода назад. Новый парень прилетает ежедневно в полдень. Вылет в восемь утра. До Гонолулу, но он остановится, где пожелаете, если вы ему заплатите. Зовут Гровер. Если хотите попасть на его тачку, лучше найдите его сегодня. У него маленький самолет и обычно полон.
— Этому острову требуется надежная чартерная линия, — заявил Хью, накарябав что-то в журнале.
— Это верно. — Старик кивнул головой. — Это верно. Мы тут начинаем понемногу цивилизовываться.
Хью удовлетворенно улыбнулся и забрал ключ.
— Пошли, детка, — сказал он Мэтти, подбрасывая ключ в воздухе и легко ловя его. — Пошли наверх. Ты примешь ванну, а я поищу этого Гровера.
Мэтти посмотрела на единственный ключ в его руке.
— Как насчет второй комнаты, для себя?
— Позабочусь об этом позже, — уверил он ее и заторопился наверх.
— Хью, я серьезно. Я не собираюсь жить в одной комнате с тобой.
— Я тебя слышал. — Он приостановился на площадке, взглянул на ключ и повернул налево. — И не скажу, что не обиделся. Ведь ты провела со мной ночь в одной пещере вчера и без проблем, правильно? Но я не буду настаивать.
— Спасибо, — сухо отозвалась она. И тут же, вопреки себе, почувствовала вину. — Хью, я не хочу упрямиться. Мне просто кажется, что будет лучше, если мы с тобой ничего не станем начинать. Честное слово, я не смогу еще раз пройти через все то, что случилось тогда между нами.
— Сейчас все иначе, детка. — Он наклонился и, поцеловав ее в кончик носа, сунул ключ в замочную скважину.
— Это ты так говоришь, а на самом деле нет.
— Принимай ванну, — сказал Хью, распахивая дверь. — Вернусь через час или около того. Кроме билетов, мне еще не мешало бы побриться. И пойдем ужинать; я знаю маленький ресторанчик тут недалеко. Там прекрасные гамбургеры.
Мэтти поморщилась.
— А как насчет еды в этих сумках? Там еще остался сыр. Гиббс и Роузи не все съели на катере.
— Я не сильно огорчусь, если никогда больше не увижу банки паштета или фаршированных оливок. Сегодня я хотел бы мяса с кровью. Пока, детка.
Мэтти слишком устала, чтобы дальше спорить. С этим она разберется позже, сказала она себе, разглядывая душный, маленький, безобразный гостиничный номер.
Кровать вся в буграх, коврик перед ней когда-то ярко-розового цвета, теперь серый от грязи. Лампочка в светильнике под потолком не потянет и на двадцать ватт.
Хью сказал, как ей помнилось, что гостиница приятная и чистая. Не вызывало сомнений, что его представление о чистоте и удобствах несколько отличалось от ее. Он даже не поморщился, когда открыл дверь и обозрел всю эту гадость.
«А к чему вообще он в этом смысле привык?»— подумала Мэтти. Безусловно, он знаком с настоящей роскошью, раз уж работает на Шарлотту Вейл-корт. Более того, он узнал сыр бри и вяленые помидоры, когда их увидел. Но яснее ясного, что он вполне комфортно чувствует себя и в таких жутких условиях, как в этой гостинице.
Ей снова пришло в голову, что она не знает практически ничего о прошлом Хью Эбботта. И если призадуматься, то получается, что и Шарлотта не знает. Мэтти вспомнила, что как-то спрашивала тетку о прошлом ее ручного волка, но та лишь пожала плечами.
«Кто знает? И какая разница? Он хорошо делает свое дело, а это — главное».
Мэтти положила сумку на потрепанное покрывало кровати. По крайней мере никто не целится в нее из пистолета и на полу нет крови. Более того, из окна открывается великолепный вид на океан. Ситуация определенно улучшалась.
Внизу в холле Хью снова перегнулся через конторку и нажал кнопку звонка.
— Чего вы еще хотите? — спросил старик довольно миролюбиво. Он все еще энергично жевал.
Хью вынул бумажник из кармана джинсов и достал пару банкнот.
— Это для вас.
— За второй номер? — возвысил голос старик.
— Нет. За то, что вы скажете, что я снял еще номер в том случае, если кто-нибудь, включая даму, спросит. Мы понимаем друг друга?
— Мы прекрасно понимаем друг друга. — Не переставая жевать, старик сунул деньги в карман. — Слушайте, вы только что приехали с Чистилища?
— Да.
— Что там случилось, черт побери?
— Пока не знаю. Похоже, военный переворот. А вы что-нибудь слышали?
— Нет. Тут побывало несколько человек, перебирающихся в, так сказать, более приятные места, но никто из них вроде как не понимал, что там происходит на острове. Они просто решили, что полезно на время смыться.
— Умно. У меня был друг, так он не успел уехать. Портье некоторое время задумчиво жевал табак.
— Жаль это слышать.
— Угу. Окажите мне услугу, ладно?
— Какую услугу?
— Присмотрите за дамой. Если она отправится по магазинам, проследите, чтобы никто не зашел к ней в номер, хорошо?
— Разумеется. Я присмотрю. Но мне трудно будет отличить ее посетителей от тех, кто приходит к
Другой даме, в соседнем номере. Она здесь работает, если вы понимаете, о чем я. Губы Хью мрачно сжались.
— Никто не должен подняться за моей дамой наверх, кроме меня, ясно?
