– Я знаю. – Она наконец повернулась к нему лицом. – Ты совсем другой.
– Спасибо и на этом. – Он придвинулся ближе и продолжал: – У нас с Мередит были очень недолгие отношения. Угадай, кто их разорвал?
Сделав шаг назад, Леонора уперлась в подоконник.
– Уверена, что ваши отношения прекратились по инициативе Мередит, – так бывало всегда. И мне совершенно не нужны подробности.
– Еще чего! Мы уже по самые уши в подробностях! – Он уперся рукой в стену, отрезая ей путь к отступлению, и склонился ниже. – И вот еще что: отношения разорвал я. Я, а не Мередит. Хочешь знать почему?
– Ну, – она откашлялась, – наверное, у тебя были причины.
– Ты чертовски права. И основная причина – скука. Мне стало смертельно скучно.
– Скучно? – тупо повторила Леонора. – С Мередит?
– Да, именно так. Весь этот суперский секс, за которым ничего не стоит, надоедает ужасно быстро. И как только я понял, что мне интереснее класть плитку в ванной, чем обедать с Мередит, я решил, что пора заканчивать. Ты не представляешь, как трудно разговаривать с женщиной, которая непрерывно наблюдает за тобой и анализирует все ответы.
– Плитка в ванной? – задумчиво протянула Леонора. – Надо же, никогда прежде я не слышала, чтобы мужчина так сильно заскучал в компании Мередит.
– Приятно познакомиться. Я тот самый мужчина.
Выпустив пар, Уокер отошел от окна и только тут осознал, что все еще сжимает в руке золотой браслет. Он небрежно кинул его в направлении Леоноры, и та поймала безделушку быстрым движением.
– Даже не знаю, зачем я все это говорил и объяснял, – буркнул он. – Только время зря терять.
– Не думаю. – Леонора смотрела на золотую цепочку.
– А я так уверен – потеря времени и ничего больше! – Он отошел к стойке, прислонился к ней спиной и, скрестив руки на груди, сказал: – И вообще, как ты верно заметила, у нас есть масса действительно важных вопросов для обсуждения.
– Позволь мне сказать еще пару слов, прежде чем мы сменим тему разговора.
– И что же ты желаешь мне сказать?
– Я никогда не считала тебя одним из экспонатов коллекции Мередит.
– Еще как считала!
– Нет. Честно. С первой же встречи я поняла, что ты не ее тип мужчины. И я никак не могла понять, зачем ей вообще понадобилась эта связь. – Она помолчала секунду, перебирая пальцами браслет, потом продолжала: – Когда я узнала о деньгах, все встало на свои места. Мередит могла устроить для тебя целое представление, надеясь получить нужную информацию.
– Если ты пытаешься таким интересным способом дать мне понять, что я не соответствую высоким стандартам Мередит в плане секса, лучше замолчи, и немедленно. Такой удар по мужскому самомнению может оказаться фатальным.
Она рассмеялась, и Томас растерялся. Что за женщина! И к чему этот дурацкий разговор?
– Я вовсе не пытаюсь задеть твою мужскую гордость. – Она вдруг словно решилась на что-то и быстро продолжила: – Раз уж у нас такой откровенный разговор, то позволь мне объяснить. Говоря, что ты не относишься к тому типу, который привлекал Мередит, я хотела сказать, что она никогда не тратила время и силы на мужчину с характером, отношения с которым могли обернуться сложностями.
– Ах вот как, так связь со мной чревата осложнениями?
– Да. И Мередит не могла не учуять этого.
– Ты думаешь?
– Уверена. Видишь ли, Мередит никогда не любила мужчин. Она как-то призналась мне, что не получает удовольствия от секса. В лучшем случае ей удавалось смотреть на занятия сексом как на физические упражнения… Ну, что-то типа бега трусцой.
Он молчал, вспоминая, как у них было. Честно сказать, было не очень.
– Я подозревал, что не все ладно, – признался он наконец. – Но винил себя.
– Ты совершенно ни при чем.
– Она предпочитала женщин?
– Нет. Она вообще не любила секс. Помнишь, я как-то рассказывала тебе, что в жизни ее матери был период, когда мужчины довольно часто менялись в их доме?
– Помню.
– Один из них изнасиловал Мередит, когда ей было десять.
– Ах ты черт…
– Да. Кое в чем ей так и не удалось преодолеть последствия той травмы. То есть с возрастом она поняла, что мужчины восхищаются ее телом, и научилась использовать этот факт с выгодой для себя. Но удовольствия она от этого не получала.
– Да, это кое-что объясняет.
Некоторое время они молчали, и тишину нарушало лишь потрескивание огня в камине.
– Ты правда думаешь, что отношения со мной чреваты осложнениями? – спросил он.
– О да. Эти отношения будут несомненно интересными, но сложными. Ты нелегкий человек.
Леонора села на диван и положила браслет на кофейный столик. Уокер наблюдал за ней, потом взъерошил руками волосы и сердито сказал:
– Не я один такой нелегкий.
Он удивился, увидев, что она улыбнулась в ответ.
– Мне это кажется комплиментом. Не хотелось бы показаться слишком простой.
– О нет, Леонора Хаттон, никто не назовет тебя простой и понятной женщиной.
– И тебя, Томас Уокер, никто не рискнет назвать простым и легким человеком. И к чему же этот разговор привел нас?
– Он привел нас к очень интересной мысли. – Уокер подошел к Леоноре и мягко поднял ее на ноги. – Говорят, что два минуса дают плюс. Может быть, роман двух трудных людей окажется легким?
– Вряд ли легким. – Она обвила его шею руками. – Но уж скучно нам точно не будет.
Глава 12
Ее ответ был столь же сильным и страстным, как и вчера вечером, когда он целовал ее в кухне. Уокер услышал негромкий полустон-полувздох, и Леонора крепче прижалась к нему.
У Томаса мелькнула мысль, что надо бы донести ее до спальни, но кровь стучала в висках и стремительно наполняла самые существенные части тела, и до спальни вдруг оказалось так же далеко как до Луны, а потому он обнял Леонору, и они вместе упали на диван.
Она приземлилась сверху, и он, придерживая ее одной рукой, другой принялся вынимать шпильки из ее волос. Вскоре, шелковистые и теплые, они накрыли его нежным покрывалом, и Томас положил руку на затылок Леоноры, целуя ее требовательно и жадно, пока губы девушки не открылись ему навстречу.
Где-то в доме раздался стук, и Леонора дернулась.
– Что это? – шепотом спросила она.
– Дверь. Ренч вернулся с прогулки.
Пес, если и заглянул в комнату, счел за лучшее удалиться и не присутствовать при столь очевидном разгуле человеческой страсти.
Уокер провел ладонями вдоль спины девушки, и тело ее отозвалось, выгибаясь волной вслед за его руками. Обратный путь ладони проделали уже под свитером, и кожа Леоноры была нежна, а позвонки трогательно беззащитны.
