Итак, круг подозреваемых. На первом месте — моя подруга
Валерия. Да, да! Валерия, извини, дорогая, но это ты. И слишком много фактов
против тебя. Во-первых, ты почему-то тайком посещала мужа своей родственницы,
ничего не говоря ей о целях твоих визитов. Во-вторых, именно с твоей помощью
была куплена эта квартира, о который ты так быстро забыла, не сказав ни слова
никому. Ни своей троюродной сестре, ни ее брату, ни даже мне, своей близкой
подруге. В-третьих, ты знала, что я поехала на встречу с Артуром. Или могла
знать. Стоп, стоп! Какая же я дура! Два раза в тот вечер звонили с телефона
Николая Антоновича. Но он с разбитыми губами не мог говорить, это абсолютно
точно. Значит, его телефоном воспользовалась Валерия, которая сидела за рулем
его автомобиля. Вот стерва! И ей же перезванивал Артур. Все сходится. Значит,
это она организовала убийство Артура.
Я заставила себя успокоиться, не бежать и перейти на более
медленный шаг. Почему Валерия была заинтересована в смерти Артура? Предположим,
что она виновата в исчезновении Вадима Евгеньевича. Она вела с ним какие-то
дела, знала о его тайных счетах, о его купленной квартире. Она могла быть
заинтересована в его исчезновении, а потом и Артура, чтобы отобрать у него
ключи и продать квартиру подвернувшемуся клиенту. Единственный человек, который
мог собрать нужные документы, подделав недостающие, — Валерия. Значит, это она?
Господи, одернула я сама себя, она же моя подруга вот уже
сколько лет! Конечно, обмануть клиентов она может, это ее работа. Но пойти на
убийство… А может, я ее совсем не знаю? Могла бы я поручиться, что ради очень
больших денег она не захочет рисковать? Ведь она многое от меня скрыла.
Было второе сентября, а на улице стояла жара. Я достала
носовой платок из сумочки и вытерла лицо. Кто же еще, кроме Валерии? Второй
подозреваемый — безусловно, Николай, брат супруги. Ему могло надоесть быть
всегда на вторых ролях, чувствовать себя «мальчиком на побегушках», все время
зависеть от мужа сестры. Логично предположить, что он мог решиться на
преступление? Мог. Он же смелый, коли не побоялся полезть в драку в «Зеленом
каймане». Но Николай был обязан понимать последствия своего поступка.
Племянница остается без отца, сестра — без мужа. И главное — он сам без
поддержки такого серьезного бизнесмена. Минусов получалось больше, чем плюсов.
Я решила, что Николая можно вычеркнуть из списка подозреваемых.
Лена или Эсмира. Обе знали о квартире. Обе могли
организовать похищение своего шефа. Обычно секретари знают гораздо больше о
своих руководителях, чем их жены. Но зачем им было так поступать? Они ведь
теряют очень хорошую работу. У Лены друг — наркоман в последней стадии,
кажется, так говорил о нем Слава Рындин. Конечно, такой человек ради денег
может пойти на все. Если Лена не боится ходить в ночной клуб, чтобы покупать
там для друга наркотики, то она могла организовать и что-нибудь посерьезнее.
Откуда у нее деньги на наркотики? Как бы хорошо ни платил ей Стрекавин, на
наркотики все равно не хватит. Сын банкира, конечно, тоже не бедный человек, но
его отец мог и не давать ему денег. Это нужно будет уточнить. Лена могла
нарочно попросить меня отвезти ее домой, чтобы затянуть время. Нет! Это
глупости. Я сама предложила ее отвезти. И все-таки, все-таки… У нее были
интимные отношения с шефом, а в таких случаях женщина считает, что имеет право
и на часть его личной жизни.
Кто еще? Эсмира. Любопытная личность. Кандидат юридических
наук, защищалась в МГУ, а работает секретарем с напарницей, которую презирает.
Она могла ненавидеть своего шефа, считая его виновным во всех провалах своей
семьи. Но зачем ей убирать Стрекавина? Для чего? Какой в этом смысл? Только
чтобы удовлетворить свою месть? Свои нереализованные амбиции? Не знаю. Не могу
этого понять.
Жена бизнесмена. Маша или Мария Антоновна. Конечно, сегодня
я с ней еще раз поговорю. Но она как раз четко понимает, что в случае смерти
мужа теряет абсолютно все. И старается его найти изо всех сил. Поэтому готова
заплатить мне любые деньги. И другим детективам тоже. Не сомневаюсь, что уже
через несколько дней она наймет лучших частных детективов. Ей надоест ждать,
когда я разберусь.
Тогда кто был заинтересован в исчезновении бизнесмена? И
почему убили Артура? Что могло спровоцировать это убийство? Мой звонок, это
ясно. Но почему его убили? Что он мог знать? Или знал? К жене его, конечно,
поехать нельзя, она сейчас в больнице, в таком положении. И я ничего не смогу
узнать. Я уже почти подошла к станции метро, но снова замедлила шаг. Вспомнила
еще об одной женщине, о которой говорили, что она главный финансовый
консультант Вадима Евгеньевича. Берта Иосифовна знала все его финансовые
проблемы, во всем ему помогала. Она тоже звонила Артуру перед тем, как его
убили. Как я могла о ней забыть? Нужно позвонить Лене и попросить ее выписать
мне пропуск еще раз. Я посчитала себя обязанной немедленно увидеться и
поговорить с этим «финансовым гением».
Спускаясь на станцию метро, я думала о том, что целую
вечность не пользовалась этим видом транспорта. Во всяком случае, с тех пор,
как купила машину. Хорошо, что у меня оказалась мелочь. Я купила билет. И нужно
видеть лицо кассирши, когда она продавала мне билет на одну поездку. Хорошо,
что у меня не кавказская внешность, иначе приняла бы меня за террористку.
Пройдя через турникет, я спустилась на эскалаторе вниз.
Я была во многих странах мира, но нигде не видела такого
замечательного метро. А еще ругают Советскую власть. Пусть для начала
где-нибудь в мире построят такое метро, как наше. Хотя мне лично Советская
власть ничего хорошего не сделала, а двух моих родственников даже посадила в
лагеря. Но я все равно за справедливость. Тогда было много хорошего. И в
пионеры меня торжественно принимали, и в октябрята. А как я волновалась, когда
меня принимали в комсомол! К сожалению, всего этого мой сын не увидел. Немного
жалко.
Я вошла в вагон и уселась в углу. Мне нужно было проехать
четыре станции. Вокруг толпился народ. Вроде полдень, не час пик, но почему-то
в вагоне много людей. Вместе со мной вошла женщина примерно моего возраста с
платком на голове. У нее было доброе уставшее лицо, в руках она держала
небольшую хозяйственную сумку. А рядом со мной тяжело опустилась полная женщина
в цветастом платье и спросила меня, как ей доехать до какой-то станции. Из ее
рта пахнуло чем-то ужасным, и я непроизвольно отвернулась от этого «аромата».
Но едва поезд тронулся, как моя соседка в цветастом платье вдруг начала громко
выражать недовольство:
— Что это такое? Вы только посмотрите на эту особу! Как
можно в таком виде входить в метро? Почему ее сюда пустили?
Честное слово, я подумала, что она имеет в виду стоявшую
неподалеку от нас девицу, у которой были проткнуты уши, губы и пупок
металлическими кольцами. Девочке было лет шестнадцать. Она показала тетке язык,
на котором тоже блеснуло кольцо. Но моя соседка не унималась и показывала в
другую сторону. Оказывается, ее возмущала вошедшая со мной в вагон молодая
женщина с белым платком на голове.
— Она может быть террористкой, — визжала моя соседка. —
Нужно остановить поезд и ее проверить.
