— Нет, — я знала, что нельзя отступать, — вы меня не
путайте. Они хотели меня изнасиловать, и я собираюсь подать официальное
заявление.
— Ну, пишите, — вздохнул лейтенант, — если бы это было
мелкое хулиганство, то они получили бы по десять суток, а за преступление, в
котором вы их обвиняете, оба получат… Вы представляете, что ломаете им жизнь? У
обоих уже есть условный срок. Теперь накрутят на всю катушку.
— Жизнь им уже сломали их родители, которые не занимались
воспитанием сыновей, — отозвалась я, с трудом сдерживая возмущение. — И не
нужно быть с ними добрыми. Если сейчас их не остановить, завтра они станут еще
хуже. Намного хуже, лейтенант. И вы не сможете сидеть так спокойно, пока где-то
будет гулять ваша сестра или жена.
Нужно было видеть его лицо, но меня его выражение не
тронуло. Домой я попала в четвертом часу утра. Мне действительно не было дела
до лица того лейтенанта, тем более что лицо моего мужа, когда я приехала домой,
на такси, без своей машины и в четвертом часу утра, было гораздо интереснее. На
месте Виктора лично я не поверила бы ни одному моему объяснению. Я приняла душ
и отправилась спать, решив, что две драки за два дня — это больше чем
достаточно. Откуда мне было знать, что принесет день третий?
Глава 17
Утром я даже не встала. Очевидно, Виктор все-таки мне
поверил, потому что сам отправил Сашу в школу и сам собрался на работу,
стараясь не шуметь, чтобы меня не разбудить. Я открыла глаза, только когда
зазвонил телефон. На часах было пятнадцать минут одиннадцатого. Я смотрела на
будильник и не понимала, кто это может быть. В любом случае мне не хотелось
поднимать трубку. Но звонивший был настойчив. Девятый звонок я уже слушала
стоя. На десятом начала ругаться. На одиннадцатом сняла трубку.
— Хватит дрыхнуть, — услышала я веселый голос Славика
Рындина. — Хорошо, что ты в отпуске. Как же ты встаешь на работу?
— У меня работа в десять начинается, — не без злости
сообщила я этому балбесу.
— А сейчас одиннадцатый час. В общем, вот почему я звоню. Ты
сегодня не забудь приехать в прокуратуру, чтобы все оформить. Заедешь в
городскую прокуратуру, я сказал, чтобы тебе оставили пропуск. Заодно сможешь
зайти ко мне, посмотришь, как я устроился. А потом иди к Семену. Он все
оформит, я ему уже дал поручение.
— Что-нибудь нашли?
— Ничего. Эксперты дали заключение, что стреляли в спину,
два раза. А потом еще раз в грудь, примерно в область сердца. Три выстрела.
Возможно, стреляла женщина, но это только предположение.
— Оружие нашли?
— Нет. Только учти, это закрытая информация. Я тебе как
своему коллеге говорю. И как адвокату, чтобы ты успокоила семью Стрекавина.
Может, убийство Мишарова не имеет никакого отношения к исчезновению Вадима
Стрекавина. У нас пока никаких данных нет, чтобы их связать.
— А его квартира?
— Это ничего не доказывает. Возможно, у Мишарова были от нее
ключи. Он приехал туда, и убийца его застрелил. Очень может быть, что по
каким-то личным мотивам.
— Но это я с ним договаривалась о встрече. Убийца не мог
случайно узнать о том, что Мишаров приедет в этот дом.
— Почему не мог? Мы же проверяли только звонки с аппарата
самого погибшего. А может, ему звонили из города на другой телефон? Или он
кому-нибудь сам позвонил. Нужно все уточнить.
— Понятно. Спасибо за звонок. — Я решила больше ничего не
говорить этому болвану. Пусть думает что хочет.
Не успела я войти в ванную комнату, как телефон снова
зазвонил. Я решила, что в конце концов я убью этого Рындина. И попаду в колонию
усиленного режима за убийство должностного лица при исполнении им служебных
обязанностей. Я схватила трубку и закричала, что Славик мне надоел. И в ответ
услышала смех моего мужа.
— Так кто такой этот Славик? — тут же поинтересовался
Виктор. — И где же ты была вчера ночью? Я так и не услышал вразумительных
объяснений.
— Славик Рындин — старший следователь по особо важным делам,
— пояснила я. — А насчет вчера я тебе уже рассказывала. Меня чуть не ограбили
двое молодых людей. Я убежала, но они сломали нам ветровое стекло. Нужно будет
поехать на пост ГАИ и забрать мою машину.
— Хорошо, — согласился Виктор, — давай адрес, я пошлю туда
водителя. Машина на ходу?
— Конечно. Только стекло сломано. И учти, что наш ремонт
будет оплачивать не страховая компания, а мы сами.
— Это уж моя проблема. Пока! И постарайся хотя бы сегодня
вечером оказаться дома, иначе я начну ревновать.
У меня чудесный муж, как из той телерекламы. Я снова
отправилась в ванную, и опять зазвонил телефон. Господи, ну что это такое?! Я
снова вышла из ванной, взяла трубку. У нас, конечно, трубка отдельно от базы,
но не таскать же ее с собой в ванную комнату!
— Слушаю, — произнесла я, гадая, кто это может быть.
— Здравствуйте, — услышала я знакомый голос… Не может быть.
Откуда она узнала мой номер? Это оказалась Берта Иосифовна. Хотя я оставила
номер моего домашнего телефона девочкам, кажется Лене.
— Доброе утро, — я попыталась сообразить, зачем она мне
звонит.
— Вы извините, что я вас беспокою дома, но я считаю, что нам
нужно объясниться. Вчера наша Ланочка вела себя не совсем корректно. Я хочу
извиниться за ее поведение. Но вы должны понимать ее состояние. У нее пропал
друг, человек, которому она доверяла.
Вот старая сволочь! Хотя почему старая? Она всего на
несколько лет старше меня, может даже на год или два. А кажется, что между нами
разница в сотни лет. Ну, так и должно быть. Я, конечно, не распутница, но пять
или шесть мужчин у меня было, включая двух мужей. У нее не было ни одного. Это
большое несчастье.
— Вы считаете, что это ее оправдывает? — Я решила быть
беспощадной и суровой. Но если по-честному, то мне очень повезло, что вчера
ночью я была в брюках. Если бы на мне осталась юбка, я не решилась бы залезть
на капот. Да и не смогла бы так быстро залезть. В брюках гораздо удобнее.
— Нет, нет, но я хочу, чтобы вы поняли.
— Я поняла, что она встречалась с женатым человеком. И
поняла, что вчера она мне нахамила, облила меня моим кофе. Не говоря уже о том,
что она меня еще и оскорбила, назвав аферисткой. Не слишком ли много для одной
встречи?
— Да, да, я все понимаю. — Берта Иосифовна была сама
любезность, хотя накануне не хотела со мной разговаривать. — Я хочу, чтобы вы
знали. Это Эсмира виновата. Она вам дала телефон Ланочки. Я уже высказала
Эсмире все, что думаю о ее поведении. Я хочу вам сообщить, что случайно обо
всем узнала. И не нужно говорить об этом Марии Антоновне. Не стоит ее
волновать.
Так. Это уже интереснее.
