Ревнивая жена ничуть не лучше ревнивого мужа. А может, и
хуже. Я вспомнила слова Эсмиры, что отношения Стрекавина и Ланы развивались по
восходящей. Кажется, об этом догадывались не только его сотрудницы, но и его
жена. Впрочем, от жены такое скрывать бывает труднее всего.
— Все сволочи, — с ненавистью произнесла Маша, — любой
кобель готов побежать, если только его позовут, и забыть обо всем на свете.
Давить их нужно, всех до единого давить! Или оскоплять.
— Вы знали, что у вашего мужа есть постоянная любовница? —
Теперь я в этом уже не сомневалась.
— Я делала вид, что не знаю. — Маша встала, подошла к
серванту. Открыла его, достала какую-то сложенную бумажку, раскрыла этот
небольшой пакетик, высыпала из него белый порошок на ладонь и слизнула его с
руки. Если это то, что я думаю, то она слишком рано перешла на такую необычную
«форму поддержки». Маша вернулась на диван.
— Так вы знали о квартире до того, как я вам о ней сказала?
— Мне многое становилось все более ясным.
Она курила и молчала. А я видела, что Маша нервничает.
— Мне сообщили. Теперь я понимаю его игру. Он заранее все
спланировал. Негодяй! Он все продумал заранее.
— О ком вы говорите?
— Конечно, об Артуре. Это современный Яго. Он все время рассказывал
мне о похождениях моего мужа, сначала намеками, потом откровенно.
— Вы были любовниками?
— Какая глупость! Конечно, нет. Но Артур решил, что такой
«мачо», как он, может меня привлечь. Дурак, он не понимал, что самая
сексуальная часть тела мужчины — его голова. А головы у него не было. Была
только зависть к Вадиму и ненависть. Вадим заплатил за него довольно большую
сумму в счет его долга и взял на работу. Артур считал, что попал в долговую
яму, как он говорил. И вместо благодарности решил, что можно меня использовать.
Все время пытался вызвать меня на откровенный разговор. Когда у мужчины ни
мозгов, ни денег, он начинает гордиться своими яйцами. Считал себя неотразимым
любовником. Все они такие… Моя мать всю жизнь мучилась с отцом, и я терпела Вадима
столько лет…
Маша замолчала, раздавила вторую сигарету и сразу достала
третью.
— Я даже машину водить научилась, — со злостью призналась
она, — чтобы следить за этой влюбленной парочкой. Представляете, что я
чувствовала, когда на своем «БМВ» ездила за ними по городу? И еще я узнала, что
он хочет подарить квартиру своей любовнице, этой искусствоведше,
интеллектуалке, которая не гнушается отбивать чужого мужа. Думаете, она
встречалась с ним просто так? Ничего подобного! Она же еврейка, они все продумывают
заранее. И тетка специально познакомила племянницу с Вадимом, имея дальновидные
планы… Но у них ничего не получилось…
Я ошеломленно посмотрела на Машу. И многое начала понимать.
Многое, если не все…
— Вы сами его убили, — шепотом проговорила я, хотя мне
страшно было об этом даже подумать. Маша была единственным человеком, которого
я не подозревала.
— Это Артур. — Она смотрела перед собой каким-то осоловевшим
взглядом. — К тому времени Вадим сказал мне, что собирается разводиться со мной
и жениться на другой женщине. Вы понимаете на ком. Он собирался на ней
жениться. А у меня оставались на руках дочь, глупый брат и не работающая мать в
Зарайске. Куда мне идти? Кому я нужна в тридцать лет с ребенком на шее? Но я
знала Вадима. Если он решил, то просить его изменить решение бесполезно. Он был
упрямый, как мул. К тому же эта Лана его основательно окрутила. Он сказал, что
собирается со мной разводиться. Я проплакала три дня. И вдруг поняла, что у
меня ничего нет. Абсолютно ничего нет. Ни квартир, ни машин, ни дачи, ни счета
в банке, ничего. Даже наши машины зарегистрированы на его имя. И он собирался у
меня все отнять.
Она снова встала, подошла к серванту и еще раз достала свой
пакетик. На этот раз высыпала все содержимое на ладонь и быстро слизнула.
Закрыла глаза, чуть пошатнулась, вернулась на диван и снова закинула ногу на
ногу. Полы халатика разошлись в разные стороны, обнажив красивые ухоженные
ноги.
— Артур решил мне помочь, — глухо продолжила Маша, — теперь
я знаю почему. Он считал, что я буду молчать, если он «приватизирует» квартиру
на Чистых прудах в качестве услуги за его работу. Все полагали, что мы отдыхаем
на курорте, а на самом деле Вадим был в Германии и потом прилетел к нам на один
день, чтобы попрощаться. Он объявил, что найдет для нас с Катей трехкомнатную
квартиру, чтобы мы могли там жить. Я поняла, что это конец. У нас не будет ни
дачи, ни денег, ни машин. И когда Вадим полетел в Москву, я позвонила Артуру. В
ресторане Вадим обедал один, а затем вышел и сел в машину Артура. Они выехали
куда-то за город, деталей я не знаю и не хотела бы знать. Артур выстрелил ему в
затылок, как он говорил. И где-то похоронил. Вот и все. А потом вернулся и
позвонил мне. — Маша тяжело вздохнула. В глазах у нее стояли слезы. — Я обязана
была подумать о своей дочери, — с вызовом добавила она, — у меня не было
другого выхода.
Наступило тягостное молчание. И вдруг раздался характерный
шорох. Мы обе повернули головы. Кухарка? Нет, она была на кухне. Этот шорох
долетел до нас с лестницы. Господи, только не это! Маша вскочила с дивана,
бросилась в коридор.
— Катя! — крикнула мать нечеловеческим голосом. — Что ты
здесь делаешь?
Девочка, оказывается, все слышала. Она сидела на лестнице, и
ее била крупная дрожь.
— Катя! — закричала Маша. — Это все неправда. Я все это
придумала, Катенька…
Эпилог
Потом было страшно. Машу колотило. Катя вырывалась из ее
рук, плакала, кричала, царапалась. Девочку с трудом уложили спать, и приехавшая
из города няня уселась у ее постели. Так прошло три часа. Наконец мы снова
остались вдвоем в гостиной. И снова Маша достала свой порошок — новый пакетик
из другого тайника. Я уже понимала, что порошок служит ей своеобразным
болеутоляющим. Мы сидели за столом и молчали.
— Все повторяется, — вдруг сказала Маша, — за грехи отцов
расплачиваются дети. Все повторяется.
Я могла отнести эту фразу к ее отношениям с Вадимом, но
вдруг поняла, почему она говорит об этом. Я вспомнила рассказ Николая о том,
как мама искала их и все время плакала, а Маша уводила своего маленького брата
из дома и пряталась с ним у соседей. Их папа-электрик не обратил внимание на
мокрую землю, когда подошел к щиту. Как это электрик мог не обратить внимание
на мокрую землю? И еще сама Маша сказала, что мать все время мучилась с их
отцом. Мать, которая теперь осталась одна в Зарайске, не пожелав переехать в
Москву.
— Ваш отец, — произнесла я, с трудом выдавливая слова, —
погиб. Вы знали, что его убила ваша мать?..
— Не смейте! — закричала она. — Не смейте об этом говорить.
— Свод Хаммурапи, — вспомнила я слова Эсмиры, — древний свод
наказаний. — Маленькая Маша увидела или узнала правду о смерти своего отца. И
возненавидела на всю жизнь мать. Какое страшное наказание для несчастной
женщины, так никогда и не сумевшей оправдаться перед дочерью. И сегодня
ситуация повторилась. Катя узнала, что ее мать причастна к убийству ее отца.
Она пока еще не все поняла, не все осознала. Но пройдет пять, десять, двадцать
лет, и она будет ненавидеть свою мать все сильнее и сильнее за то, что та
когда-то отняла у нее отца. В таких случаях начинаешь верить в Бога.
