— Я догадывался, что тебе понравится. — Он выпустил руку, Энни и остановился, наблюдая, как она медленно идет к ближайшей грядке, бурно заросшей папоротниками.
Он был прав. Его жена прекрасно смотрелась здесь, среди богатой, первобытной зелени его сокровенного мира. Она была такой же естественной и натуральной, как и папоротники.
— Какая красота! — Энни остановилась, чтобы полюбоваться Волосами девственницы. — Невероятная красота! — Она придвинулась ближе, рассматривая молодые гибриды.
— Тебе нравятся папоротники?
— Да, конечно, — сказала Энни. — Но я в свое время сгубила не меньше дюжины. У меня нет того, что называется талантом к выращиванию растений, однако я продолжаю попытки. А тебя они давно интересуют?
— Со школьных лет. — Оливер заколебался. — Было время, когда я хотел сделать карьеру в ботанике.
Энни посмотрела на него сквозь ростки красивого остролиста, в ее глазах блеснуло недоумение.
— Не в бизнесе?
— Нет. Не в бизнесе. Меньше всего я стремился в то время стать бизнесменом.
Ее глаза расширились.
— Что тебя заставило изменить свое решение и сделать блестящую карьеру бизнесмена?
— Я уверен, что Дэниэл рассказывал тебе о моем отце.
— Я знаю, что он бросил тебя и вашу семью.
Оливеру вряд ли нравилось мягкое сочувствие, звучавшее в ее голосе. Он не привык к проявлениям сочувствия и не знал, как на них реагировать.
— Отец оставил кучу долгов, а у меня было четверо братьев и сестер, за которыми нужно было присматривать.
— И ты понял, что обязан выплатить все долги и восстановить финансовое благополучие семьи?
Он слегка пожал плечами и посмотрел сквозь стеклянные стены своей оранжереи.
— Да.
— Это было очень сильное решение. — Энни изучала его лицо. — Интересно, что в бизнесе ты, пожалуй, так же преуспел, как и в выращивании папоротников.
— Это взаимосвязанные вещи. В обоих случаях необходимо терпение. И самообладание.
— А у тебя хватает и того и другого, не так ли? — Энни отвела свой оценивающий взгляд от его лица и посмотрела на соседний с Волосами девственницы папоротник.
— Да. — Он радовался в душе своему простому признанию в том, что было, по сути, правдой. Лениво поглаживая нежный и причудливый завиток женской особи папоротника, Оливер спросил себя, будут ли соски Энни на ощупь такими же, как новый росток, твердый и полный страстного обещания.
— Тебя не беспокоит, что иногда ты чересчур владеешь собой? — спросила Энни. Ее взгляд был прикован к его пальцу, поглаживающему завитушку.
Оливер улыбнулся на ее наивный вопрос.
— Такой вещи, как чрезмерное самообладание, не существует.
— Полагаю, именно сила воли позволила тебе достичь того, что ты имеешь сегодня.
— Да.
— Хотя ты за это и заплатил свою цену, не так ли?
Оливер посмотрел ей в глаза.
— Все имеет свою цену.
— Угу. — В ее голосе звучала неуверенность. Оливер решил сменить тему.
— По поводу Бэрри Корка.
Она вздрогнула.
— Что по поводу него?
— Я думаю, тебе лучше не говорить ему, что мы заключили брак по расчету.
Энни замерла.
— Почему?
— Мне кажется, ему будет трудно сохранить эту информацию при себе. — Оливер сделал паузу, размышляя. — Он и так был сильно потрясен сегодня днем. Его реакция непредсказуема. Он может и проговориться именно тем людям, от которых мы пытаемся это скрыть.
Энни повернулась и посмотрела на ряд застекленных полок. Когда она повернулась к нему спиной, Оливер увидел, что ее плечи напряжены.
— Думаю, Бэрри заслуживает каких-то объяснений с нашей стороны. Он сегодня днем был очень сильно расстроен.
Оливер откинулся на одну из скамеек и засунул руки в карманы брюк цвета древесного угля.
— Ну давай, Энни, спроси меня.. Тебе же интересно, о чем он говорил.
Она бросила на него быстрый, изучающий взгляд.
— Хорошо, о чем говорил Бэрри? Что это за слухи, будто ты… э-э… принял участие в судьбе одного из сотрудников приобретенной тобой компании? Как там его звали?
— Уолкер Гришэм.
Оливер сосредоточенно смотрел в темноту за стеклянными стенами. Он замолчал, думая о том, какую часть правды можно ей рассказать.
— Ну, — подбодрила его Энни, прервав молчание. Оливер взглянул на нее, слегка удивленный грубоватой ноткой в голосе женщины.
— Около пяти лет назад я приобрел среднего размера производственную компанию, которая нашла свою нишу на рынке Тихоокеанского побережья. Я оставил в компании одного из прежних партнеров, Уолкера Гришэма, так как он был высококлассным менеджером. Это именно он нашел для компании внешний рынок сбыта и, казалось, знал, что делает.
— Так что же случилось?
— Незадолго до этого я взял твоего брата для установки электронной системы безопасности. Однажды утром он вошел в мой кабинет и сказал, что у него есть причина подозревать Гришэма в поставке своим иностранным клиентам не только станков. Мы начали тайное расследование.
Энни, заинтригованная, наблюдала за ним.
— И что?
Оливер пожал плечами.
— И мы выяснили, что Гришэм использовал мою новую компанию по экспорту станков как прикрытие для своего личного бизнеса.
— В чем он заключался?
— Он был торговцем оружием. Этот мерзавец поставлял оружие с черного рынка каждому второму террористу и революционеру на Тихоокеанском побережье, который мог за это заплатить.
Глаза Энни широко раскрылись от изумления.
— Это ужасно. И что же вы сделали? Сообщили о нем в ФБР?
— Нет, это не наш метод, — сказал Оливер. — Притом мы с Дэниэлом сначала не понимали масштабов дела. Мы думали, это просто дополнительный заработок для него. По компьютеру мы отследили склад на маленьком острове в южной части Тихого океана, куда он отправлял свой товар.
— Что же случилось потом?
— Однажды ночью мы отправились на этот склад в поисках доказательств, но вместо этого наткнулись на Гришэма и одного из его клиентов. — Оливер помедлил. — Произошла неприятность.
— Неприятность? — Энни нахмурилась. — Я вспоминаю, как несколько лет назад Дэниэл отправился по делу в южную часть Тихого океана. Но он мне потом никогда не говорил, что это дело оказалось опасным. Он просто сказал, что все урегулировано.
Оливер осторожно подбирал слова.
— Все действительно оказалось урегулировано. Но в процессе Уолкер Гришэм был убит.
