Кен надкусил слоеный круассан.
– За последние четыре месяца было сделано четыре крупных денежных перевода на оффшорный счет, который привел меня к Хойту Игану.
– Как ты это обнаружил?
Кен приподнял бровь.
– Тебе это знать незачем.
– И то правда. Продолжай.
– По моему скромному мнению, либо Иган получает взятки от неизвестного лица неизвестно за что, либо он собирает компромат для шантажа. Интуиция мне подсказывает, что мы имеем дело с вымогательством.
– Пахнет большими деньгами. – Люк отпил кофе. – У него что-то есть на сенатора, да?
– Я бы сказал, что в данных обстоятельствах это наиболее вероятный сценарий. Человеку, баллотирующемуся в президенты, наверняка есть что скрывать. Но есть и другие варианты.
– Невеста? Алекса Дуглас?
Кен взял джем.
– Я проверил. Они с Уэббом начали встречаться приблизительно шесть месяцев назад. Алекса Дуглас, по общему мнению, женщина амбициозная, твердо намеренная выйти замуж за Уэбба. Если Иган докопался до чего-то в ее прошлом, Уэбб будет вынужден отменить свадьбу. В таком случае она, вероятно, платит ему за молчание.
– Иган играет с достойными соперниками и, возможно, из другой лиги. Шантаж – дело опасное. – Люк откинулся на стуле. – Интересно, какова во всем этом роль Памелы Уэбб?
– Я начинаю думать, что она действительно была убита.
– Разрозненные точки соединяются.
Кен намазал еще джема на свой круассан.
– Тебе всегда хорошо удавалось соединять точки головоломки. Что теперь?
– Собираюсь поразмыслить над всем этим. Мне нужно поговорить с Айрин. Это ее дело. Я только помогаю.
Кен улыбнулся:
– Жду не дождусь, когда встречусь с этой Айрин. Судя по твоим рассказам, она женщина интересная.
– Тебе понравится.
– Чуть не забыл. – Кен запустил руку во внутренний карман своего сшитого на заказ пиджака. – Вот ключ, о котором ты меня просил.
– Я потрясен. – Люк, потянувшись через стол, взял ключ. – Я ведь тебя попросил совсем недавно, у тебя и времени-то не было.
Кен притворился жестоко оскорбленным.
– Это многоквартирный дом. В конторе менеджера сидит только один парень, скучает. Трудно ли, по-твоему, отвлечь его внимание, чтобы заскочить в его контору и снять слепок с ключа?
– Думаю, раз плюнуть.
Кен не удостоил его ответом. Он взял с сиденья рядом полиэтиленовый пакет.
– Это твой костюм.
– Я очень признателен. – Люк взял пакет. – Ты ведь видел дом, когда ходил туда за ключом. Можешь что-нибудь посоветовать?
– Могу. Смотри не попадись.
Глава 38
День был в разгаре, и солнце стояло высоко в небе, но Айрин казалось, что окна дома в конце Пайн-лейн, составлявшие ее кошмары, так же темны, как тогда, в полночь, семнадцать лет назад.
Она остановила машину на подъездной дорожке, ведущей к дому, и еще минуту без движения сидела за рулем, собираясь с духом и силами перед тем, что ей предстояло. Возвращение в ее старый дом обещало стать тяжелым испытанием, возможно, даже самым тяжелым за все время со дня похорон родителей.
Дом, как и любая другая постройка Дансли, обветшал и как будто уменьшился в размерах по сравнению с тем, каким его помнила Айрин, однако в остальном выглядел до ужаса знакомым. После трагедии тетя Хелен поспешила продать его как можно скорее. Выручить за него сколько-нибудь существенной суммы ей не удалось: никто в Дансли не желал покупать дом, где произошла такая ужасная трагедия. В конце концов риелтор нашел ничего не подозревающего клиента из Сан-Франциско, который приобрел дом, собираясь сдавать его на лето отдыхающим.
Айрин вспомнила, что при ней дом был выкрашен в теплый золотистый цвет с коричневой отделкой. Новые хозяева перекрасили его в светло-серый цвет с черной окантовкой.
«И внутри он тоже другой, – уверяла себя Айрин. – Возможно, сменил уже нескольких владельцев. Там, конечно же, новый ковер и новая мебель. Их нельзя было не поменять. Если вдруг там все сохранилось в прежнем виде, так, как было в ту ночь, вряд ли это будет мне по силам».
Дыхание у Айрин сбилось – стало поверхностным и частым. Айрин подумала, что лучше всего ей было бы приехать сюда позже, подождать, пока нервы успокоятся после дорожного происшествия.
Но откладывать дело она не могла. Она должна была выяснить, почему Памела арендовала этот дом и поменяла в нем замки.
Айрин открыла дверцу машины и поспешила выйти, опасаясь, как бы не передумать и не убедить себя уехать отсюда, решив вернуться как-нибудь в другой раз. Но одно точно, думала она, вынимая из кармана тренча ключ, она ни за что не войдет в дом через кухню.
Поднявшись по лестнице, Айрин пересекла крыльцо и дрожащей рукой вставила блестящий новенький ключ в скважину.
Перейдя на центрированное дыхание, делая глубокие вдохи, она открыла дверь.
В прихожей заметались тени. Айрин машинально потянулась к выключателю на стене. Осознав, что точно помнит, где он располагается, она почувствовала, как по спине у нее снова пробежал холодок ужаса.
Она медленно закрыла за собой дверь и заставила себя пройти в гостиную. Все шторы на окнах были задернуты. Комната тонула во мраке, но Айрин смогла различить очертания мебели.
И с облегчением обнаружила, что в комнате действительно сделали перестановку. Картины матери сняли со стен. Диван, кресла и деревянный журнальный столик – типичные атрибуты летнего дома, сдаваемого в аренду, – были недорогими и, что самое лучшее, незнакомыми.
«Не останавливайся, – приказала себе Айрин, – иначе никогда не преодолеешь это». И вообще нужно было поторапливаться: ведь она не хочет, чтобы её здесь поймали. Что ж, что, она в юности жила в этом доме, теперь она не имеет на него никаких прав. Если кто-то заметит здесь ее машину и вызовет полицию, ей грозят серьезные неприятности: Сэм Макферсон в настоящее время определенно не является ее лучшим другом, и она по-прежнему остается главной подозреваемой в деле о поджоге. Хоть бы уж только начальник полиции не выслал кого из своих людей именно в это время проверить, не забрался ли кто сюда, в дом на Пайн-лейн.
Айрин медленно прошла по темной гостиной в столовую.
«Как же ты будешь искать, когда понятия не имеешь, что ищешь? – спрашивала она себя. – Думай. Если Памела хотела, чтобы ты нашла ключ и воспользовалась им, скорее всего она устроила все так, чтобы ты догадалась, что должна здесь найти».
Деревянные стулья и стол в столовой тоже оказались новыми. И здесь шторы были задернуты. «Это хорошо», – подумала Айрин. Меньше всего ей хотелось увидеть открывавшийся из окна вид. Он напомнил бы ей о совместных трапезах: отец сидел с одного конца стола, мама – напротив, а она посередине, лицом к окну, так что взгляд ее всегда был устремлен на озеро и старый причал.
