Конечно, пятьсот евро – очень большие деньги. По курсу это
больше шестисот долларов, а на такие деньги в любом ресторане можно плотно
пообедать несколько раз. Однако если бы не стоявший рядом директор, Петр
Петрович бросил бы эти деньги в лицо наглому гостю. Разве можно так оскорблять
художника? Но директор сделал умоляющее лицо, и Петр Петрович, поблагодарив
наглеца величественным кивком головы, положил деньги на стол с истинно царским
величием.
Гости из местных удивленно переглянулись. Они явно не
встречали такого шеф-повара. Неужели питаются только в забегаловках? Хотя судя
по золотым часам гостя, что был выше ростом, тот мог себе позволить обеды в
самых престижных ресторанах не только Киева, но и Токио, Парижа, Москвы,
Лондона. Но он также с недоумением уставился на Петра Петровича. Нет, богатые
из местных явно не соответствовали общеевропейским стандартам.
– Здесь такие повара, – улыбнулся высокий с золотыми часами,
– у наших собственная гордость.
– Подожди, – перебил его грек, говорящий по-русски. – Может,
у них порядок здесь такой? Никто нельзя брать чужие деньги?
– Да-да, – закивал директор, – у нас порядок. Извините…
– Тогда все правильно, – кивнул грек. – Извините нас, что мы
не поняли.
Наливайко обратил внимание на перстень говорившего. У грека
были длинные пальцы, холеные руки и большой перстень, блеснувший на безымянном
пальце правой руки. Даже не будучи знатоком ювелирного искусства, Петр Петрович
сумел оценить приблизительную стоимость этого кольца с большим бриллиантом.
Вероятно, равносильно целому состоянию. Грек заметил взгляд шеф-повара,
снисходительно улыбнулся.
– Нравится? – спросил он и, не дожидаясь ответа, сам
ответил: – Конечно, нравится. Это тоже делал настоящий художник, как вы.
На нем был дорогой костюм. Он взял купюру в пятьсот евро,
достал бумажник, вложил в него деньги. Затем проговорил:
– Наверное, вы правы. Платить нужно, когда ужин закончен.
Тогда надо заплатить за вашу превосходную работу, за еду, за вино и чаевые. Я
все правильно сказал?
– Это не мне, – отозвался Петр Петрович, – это официанту.
Спасибо за ваши слова.
– Извините нас, – еще раз вежливо произнес грек. И неожиданно,
расстегнув свои часы, протянул их шеф-повару. – Простите меня, что предложил
вам деньги. Возьмите мои часы. Это как подарок. Такой подарок вы можете взять?
Наливайко победно глянул на директора. Подарок он мог взять.
Тем более что золотые часы были известной швейцарской марки «Патек Филипп» и
стоили несколько тысяч долларов.
– Благодарю вас, – с достоинством сказал Наливайко, забирая
подарок.
– Спасибо, – рассмеялся грек.
Выходя из кабинета, Петр Петрович и директор услышали, как
один из местных неодобрительно его пожурил:
– Не нужно их так баловать.
– Ничего, – громко хохотнул грек, – зато он запомнит таких
гостей на всю оставшуюся жизнь.
Наливайко нахмурился. Даже грозно развернулся, чтобы
немедленно вернуть часы людям, так неуважительно о нем говорящим, но директор
вцепился в него двумя руками.
– Не нужно так нервно реагировать, – испуганно попросил он.
– Это опасные люди, не стоит их нервировать.
– А вам незачем звать меня на такие посиделки, – тяжело
ответил Петр Петрович. – Я специалист, а не лакей.
Он повернулся и пошел к себе на кухню. Часы убрал в
небольшой ящик, находящийся в его шкафу, где он хранил всякую мелочь, а
неприятный осадок от этой встречи ощущал еще минут тридцать или сорок – во
всяком случае, до тех пор, пока все они не услышали выстрелы. Затем начались
крики, шум. Наливайко насторожился. Иногда в ресторане дрались и ругались, но
это было исключением из правил, очень большим исключением.
Слава богу, прошли времена пьяных загулов начала девяностых,
когда в ресторанах появлялись гости с пачками долларов в карманах. Тогда
стрельба раздавалась так часто, что на нее перестали обращать внимание. С
годами бывшие «качки» и бритоголовые парни в спортивных костюмах перестали
появляться в дорогих ресторанах, их места заняли совсем другие люди в дорогих
костюмах, которые не швыряют деньги, не носят с собой пистолетов и не выясняют
отношения столь непонятным образом.
Петр Петрович собрался пройти в общий зал, чтобы выяснить,
что там происходит. Он уже давно ничего и никого не боялся. Но в этот момент на
кухне появилось сразу двое незнакомцев с оружием в руках. Одна посудомойщица
громко закричала, кто-то из поваров упал на пол. Двое неизвестных пробежали к
выходу, опрокидывая по пути сковородки и кастрюли. Громко чертыхаясь, не
обращая ни на кого внимания, они стремились выскочить на улицу через запасной
выход. Наливайко сразу подумал, что эти люди хорошо подготовились, ведь об этом
выходе, открытом на улицу совсем недавно, не знали еще даже многие сотрудники
ресторана.
Глядя на пробегающих мимо людей, Петр Петрович обратил
внимание на левое плечо одного из них – на нем расплывалось большое красное
пятно. И несколько капель крови потом осталось на полу. Этот раненый едва не
врезался в большую кастрюлю и, огибая ее, упал на пол, поскользнувшись на
повороте. Напарник поднял его за руку, и они побежали дальше, оставив за собой
несколько перевернутых сковородок и целую груду битой посуды.
Когда они исчезли, Наливайко прошел в банкетный зал. Там
сидели перепуганные люди, но никаких убитых не было. Такая же картина оказалась
и в общем зале, только здесь некоторые спрятались под столами. Охранник и
швейцар ресторана не решились даже вмешаться. Наливайко, не понимая, где же
все-таки стреляли, повернул в коридор и увидел там толпившихся работников
ресторана. Он подошел поближе. У дверей кабинета, где они недавно были с
директором, стояли люди. Петр Петрович, протиснувшись между ними, прошел в
кабинет. И остановился пораженный. Увиденное им зрелище было ужасным. Все
четверо гостей лежали в лужах крови. Очевидно, убийцы ворвались к ним
неожиданно, лишь один из сидящих в кабинете, тот самый грек в хорошо сшитом
костюме, видимо, успел один раз выстрелить.
Всех четверых гостей расстреляли на месте. Вокруг них бегали
люди, кричали официантки. Многие заглядывали в дверь, не решаясь войти.
Петр Петрович философски подумал, что все так и должно было
случиться, гости ему сразу не понравились. Он заметил, как блеснуло кольцо на
руке одного из убитых. Но Петр Петрович был достаточно умным человеком. Он
понимал, что людей просто так в ресторанах не убивают, когда они обедают. А
если забрать это кольцо, то можно нажить себе кучу неприятностей и очень
влиятельных врагов. Поэтому Наливайко даже больше не посмотрел на это кольцо.
Но он вспомнил, откуда убитый доставал деньги. Пиджак валялся на полу, а
бумажник отлетел в сторону и лежал почти под батареей.
Вокруг продолжали кричать люди, убитые лежали в разных
позах, и ему показалось, что он смотрит фильм о гангстерских разборках в
Америке. Петр Петрович еще раз глянул на бумажник и, гордо подняв голову, вышел
из кабинета. В конце концов, этот человек его оскорбил. И он должен был
заплатить за роскошный ужин и за мастерство Петра Петровича. Именно поэтому
Наливайко подумал о часах, которые остались ему на память от убитого грека.
