– Извините, что вынужден вас побеспокоить, – осторожно начал
руководитель самого закрытого ведомства в стране, – но вам уже наверняка
известно, что случилось в Донецке.
– Слышал, – строго ответил Ермакович. – Погиб один из ваших
офицеров. По-моему, он сделал правильный выбор, выбрав смерть вместо позора и
тюрьмы.
– Мы уже начали служебное расследование. – Генерал понимал,
что следующим президентом страны может стать Ермакович, поэтому старался
выбирать осторожные выражения. Уже не говоря о том, что премьер мог потребовать
немедленной отставки его самого, как человека, неконтролирующего сотрудников
собственного ведомства. – И накажем всех, кто имеет хоть какое-нибудь отношение
к этой истории, – безжалостно продолжал генерал. – Вы можете не сомневаться,
что мы избавимся от скомпрометировавших себя сотрудников службы безопасности.
– И от генерала Костенко? – в упор спросил премьер.
Его собеседник помрачнел еще больше. Костенко был его правой
рукой, одним из лучших сотрудников, оставшихся еще со времен КГБ. Но генерал
уже знал, что за операцией в Донецке стоял именно Костенко.
– Вы упрямо не хотите меняться, – заметил Ермакович. –
Похоже, что ваши люди не способны работать в новых условиях. Может быть, нам
стоит подумать о полной очистке всего вашего аппарата?
Генерал понял, что чистка в первую очередь коснется его.
– Мы разберемся, – сурово пообещал он. – Накажем всех
виновных. Я уже отдал приказ отстранить Костенко от исполнения его служебных
обязанностей. Если выяснится, что он виноват…
– Вы уволите его с работы, – закончил за генерала премьер. –
Как вообще работники вашего ведомства могли позволить себе подобную провокацию?
Я был лучшего мнения и о ваших личных способностях. Вы были обязаны
проконтролировать Костенко.
– Мы проверим работу всего центрального аппарата, – генерал
заметно нервничал.
Ермакович, глянув на него, решил, что нужно успокоить
человека, искренне переживающего из-за случившегося.
– Иуды бывают в любой компании, – напомнил премьер, – даже
среди апостолов. Поэтому не считайте авантюру Костенко вашей личной виной.
Такое случается и в более приличных организациях.
Они впервые за время разговора улыбнулись друг другу, четко
зная, что именно каждый из них не договаривает. Ермакович не сомневался, что
руководитель службы безопасности, как и весь его аппарат, сделают все, чтобы не
допустить большого скандала. В свою очередь, генерал считал, что грандиозный
скандал и смакование его подробностей не в интересах правительства. Так что они
понимали друг друга без лишних слов.
А в это же время в кабинете руководителя президентской
администрации сидел невысокий человек, представляющий военную контрразведку.
Тихим и достаточно спокойным голосом он докладывал Серафимчуку о событиях в
Донецке и проведенной им проверке.
– Мы полагаем, эта провокация была направлена против
правительства и премьер-министра, – говорил он. – Наши сотрудники негласно
проверили деятельность погибших Федченко и Равицкого по нашим каналам. У нас
есть твердая уверенность, что обоих специально использовали и подставили для
последующего устранения.
Серафимчук сидел мрачный. Не каждый день можно услышать
такое. Он даже не мог себе представить, как сообщит об этом президенту. Доклад
военной контрразведки обещал обернуться грандиозным скандалом.
– Мы проанализировали ситуацию и приняли решение сообщить
обо всем самому Ермаковичу, – продолжал руководитель военной контрразведки, –
вчера вечером наш сотрудник встретился с помощником премьера – Ольгой
Пархоменко и довел до ее сведения полученные нами данные.
– Как вы могли на такое пойти?
– Вчера в Донецке арестовали одного из сотрудников генерала
Костенко. Так что все обо всем уже знают. Наш сотрудник передаст все документы
Пархоменко, чтобы они могли использовать их против Костенко и его ведомства.
– Хотите свалить конкурентов? – жестко уточнил Серафимчук. –
Решили проявить активность?
– События получили неожиданное развитие, – пояснил его
собеседник, – а мы всегда помним, что выполняем волю президента страны.
Серафимчук подумал, что ему о многом придется доложить
президенту, в том числе и о своем первом заместителе.
– Сделаем так, – предложил он, – я сам разберусь с Олегом
Константиновичем. А вы поступайте так, как считаете нужным.
– Документы я вам оставляю, – сообщил руководитель военной
контрразведки.
Когда он ушел, Серафимчук долго смотрел на лежавшую перед
ним папку, словно не решаясь ее открыть. Но затем углубился в изучение бумаг.
Через час он потребовал найти Погребняка, а еще через десять минут Олег
Константинович уже сидел в его кабинете. Он тоже знал все подробности событий в
Донецке, а поэтому нервничал больше обычного.
– Как вы себя чувствуете? – участливо поинтересовался
Серафимчук. – По-моему, в последнее время вы слишком много работаете.
– Ничего, – ответил Погребняк. – Надеюсь летом поехать в
отпуск, отдохнуть.
– Ну зачем же ждать лета? – улыбнулся Серафимчук. Он всегда
не любил своего слишком ретивого заместителя, к тому же связанного со
спецслужбами, о чем ему неоднократно докладывали. – Поезжайте в отпуск прямо
сейчас. А когда вернетесь, подыщем вам более легкую работу.
– Спасибо, – помрачнел Олег Константинович. – Но я считаю,
что неплохо справляюсь и со своими обязанностями.
– Неплохо, – радостно согласился Серафимчук, – но и не
совсем хорошо. Вот передо мной папка. Очень интересные документы на бывших
ответственных сотрудников кабинета министров и Министерства финансов. Хотите
почитать или поверите мне на слово?
У Погребняка дернулись глаза. Он понял, что события в
Донецке стали началом конца его политической карьеры.
– Не люблю интриганов, – безжалостно заявил Серафимчук. –
Итак, выбирайте. Либо вы немедленно уходите в отпуск, заодно подав заявление об
отставке, либо, оставшись здесь, становитесь участником очень неприятного
скандала. Я думаю, нам всем лучше избежать огласки вашего участия в этой
авантюре совместно с генералом Костенко.
Погребняк обреченно молчал.
– Мне казалось, что вы должны были сделать некоторые выводы
из ваших ошибок, которые допускали в прошлом, – сурово заметил Серафимчук. –
Мне была известна ваша близость к лидерам оппозиции. И было известно про ваш
звонок в Донецк, когда вы настоятельно советовали Ермаковичу не приезжать в
столицу, не соглашаться на предложение президента. Но мне казалось, что вы
осознали свои ошибки. Только, похоже, я ошибался. Вы самонадеянно влезли в
такую авантюру, что теперь приходится думать, как спасать вас от тюрьмы.
