— Ну… — Лайн налил шампанское в бокал, стоявший в полированной деревянной подставке в середине заднего сиденья, — мое время стоит около пяти тысяч долларов в минуту. Я не утверждаю, что вы не стоите этого, но если бы я позвонил вам, а вы отказались, я потерял бы двадцать тысяч долларов.
— Уверена, вы можете себе это позволить.
— Вопрос не в том, что я могу себе позволить, а в том — что хочу, — усмехнулся Лайн.
Виктория подумала, что Лайн привлекателен, но улыбается, как акула.
— Это самый жалкий предлог избежать отказа, какой я когда-либо слышала. — Виктория решила, что покажется с ним в музее, а затем уедет домой. Он не заставит ее ужинать с ним.
— Но мне не отказали, — заметил Лайн.
— Еще откажут.
— Вы действительно разозлились из-за того, что встречу устраивала Эллен? — Лайн выглядел растерянным.
— Нет. Я разозлилась из-за того, что вы заставили меня сидеть в кабинете и ждать окончания вашего разговора с Тэннером Коулом.
— Значит, вы ожидаете, что всякий раз при вашем появлении я стану прерывать разговор?
— Совершенно верно. Если только я сама не говорю по телефону.
Виктория посмотрела на него — проглотит он это или вышвырнет ее из машины? Если да, она ничуть не расстроится. Но Лайн, похоже, не принимал Викторию всерьез. Внезапно его телефон зазвонил, и он, прищурившись, посмотрел на номер.
— Вы не позволите мне ответить на звонок президента Бразилии?
Виктория холодно улыбнулась:
— Когда вы со мной, президент Бразилии может подождать.
— Что ж… — Лайн нажал на кнопку отказа.
Минуту они ехали в напряженном молчании. Виктория даже не знакома с ним, так почему же они ссорятся, словно у них сложились какие-то отношения? Виктория почувствовала себя виноватой. Она же вовсе не такая стерва. Просто мужчины вроде Лайна Беннета пробуждают в женщине все худшее, но она не должна этому поддаваться.
— Это и правда был президент Бразилии?
— Нет, Эллен. — Лайн рассмеялся. — Один — ноль в мою пользу.
Виктория чуть не расхохоталась.
— Пока, — сказала она.
— Вообще-то один — ноль в вашу пользу, потому что это на самом деле был президент Бразилии.
Господи! Лайн ненормальный.
«Мерседес» свернул на Мэдисон-авеню. Улица перед Музеем Уитни была запружена машинами, а Лайн пожелал, чтобы Бампи остановился прямо перед входом.
— Втискивайся туда, Бампи! — ободряюще крикнул он.
— Пытаюсь, мистер Беннет. Но перед нами лимузин…
— К черту лимузин! — воскликнул Лайн. — Эта старик Шайнер. Я зову его Говнюком, когда звоню ему, — сообщил он Виктории. — Когда я начинал свое дело, он заявил, что мне никогда не заработать и цента. И я в жизни не позволю ему об этом забыть. Если лимузин Говнюка не уберется с дороги через пять секунд, толкай его, Бампи.
— Тогда появится полиция. А это займет больше времени, — заметил Бампи.
— Подумаешь, важность. Что делать с полицией, ты знаешь, — сказал Лайн.
С Виктории было довольно.
— Может, прекратите? — обратилась она к Лайну. — Вы ведете себя как сумасшедший. Просто срам. Если вам трудно пройти пять шагов до тротуара, у вас серьезные проблемы.
— Слыхал, Бампи? — Лайн хлопнул шофера по плечу. — Мы вместе всего десять минут, а она уже все про меня знает. Будет вам. — Он взял Викторию за руку. — Я не сомневался, что с вами будет интересно.
Виктория поморщилась. Лайна Беннета явно нелегко обидеть. Она решила, что он чуть-чуть начинает ей нравиться.
И это хорошо, поскольку даже если бы она и захотела покинуть его в тот момент, ей это не удалось бы. Не успели они выйти из машины, как попали в кольцо фотографов. Биеннале в Уитни была самой крупной выставкой для маленькой группы художников, отобранных комитетом выставки и отчаянно соперничавших между собой. Она стала одной из самых важных и противоречивых художественных событий страны, но Виктория всегда забывала, что биеннале еще и первостепенное светское мероприятие. Все решат, что они с Лайном не просто встречаются, но, вероятно, состоят в связи. На биеннале в Уитни пара появляется тогда, когда хочет публично объявить о своих официальных отношениях.
И вот, пожалуйста, Лайн держит ее перед фотографами за руку так, словно они любовники. Виктория ничего не имела против появления с ним на публике, но не хотела, чтобы люди подумали, будто у них действительно связь. Она мягко попыталась высвободить руку, но Лайн только крепче сжал ее.
— Вам никогда не приходило в голову, что вы страдаете от расстройства из-за недостатка внимания со стороны взрослых? — спросила она, вспомнив его поведение в машине.
— Считайте как хотите. — Он небрежно взглянул на нее. — Идем, малышка. — Лайн потянул ее за руку. — Если с тебя хватит папарацци, пойдем внутрь. — Он обращался с ней как с девчонкой!
Даже на каблуках Виктория была ниже его дюймов на шесть, так что ни о каком физическом противостоянии и речи не шло. Еще одно очко в пользу Лайна в умении поставить собеседника в неловкое положение. Потом она отыгралась у «Влагалищ». Но решающий удар, самодовольно подумала Виктория, она нанесла ему в «Киприани»…
— Огромные влагалища? В Музее Уитни? — переспросила Венди.
Нет, это не шокировало ее — пожалуй, теперь Венди уже ничто не шокирует, — но она с трудом заставляла себя сосредоточиться на разговоре. Этим утром позвонил Шон и попросил разрешения взять детей: он хотел навестить свою мать, которая жила в Верхнем Уэст-Сайде. Представив Шона с детьми и его родителями — без нее, — Венди совсем расклеилась.
Вместе с Нико и Викторией она сидела за передним столиком в престижном уголке в «Да Сильвано». Ресторан был полон, и дверь без конца открывалась, выпуская людей, которым говорили, что свободных столиков нет, и затылок Венди овевало холодком. Она все куталась в шаль, но та не желала держаться на плечах. Эти шали, кажется, уже вышли из моды, но ничего более достойного для воскресного выхода в свет Венди не отыскала.
Сгорбившись, она подалась вперед, изображая интерес. Сказал ли Шон родителям? Говорили они о ней или нет? Мать Шона никогда по-настоящему не любила ее. Вероятно, она уверяла Шона, что Венди плохая мать…
— Они каждый год устраивают что-нибудь шокирующее, — продолжала между тем Нико. — Несколько лет назад демонстрировали видеозапись, на которой парень, покрытый специальной голубой краской, играл со своим пенисом.
— Они предоставляют равные возможности шокировать. — Виктория макала хлебную палочку в емкость с растопленным сливочным маслом. — На сей раз это были огромные влагалища, из которых высовывались пластмассовые куклы.
— Не очень хорошо выполненные, — добавила Нико.
