13.30 — катание на катере
И так далее — все распланировано вплоть до их отъезда в аэропорт в пять вечера в воскресенье.
— Рад видеть, что теперь ты оперируешь и пятнадцатиминутными интервалами, — сухо заметил Уолтер.
— Я хочу знать только одно, — сказала Виктория, — когда у нас по расписанию посещение туалета? И есть ли здесь туалет, которым мы, в частности, можем пользоваться?
Сьюзен и Уолтер нашли это в высшей степени смешным. В отличие от Лайна.
Кульминации ситуация достигла утром в воскресенье, когда Виктория снова сидела в плетеном кресле в беседке и наблюдала за отчаянной теннисной битвой Лайна с местным тренером. Еще накануне Виктория поняла, что она, Уолтер и Сьюзен играют в теннис недостаточно хорошо для Лайна. Сьюзен и Уолтеру каким-то образом удалось избежать тренировки и ускользнуть на прогулку по пляжу (а может, они просто хотели отдохнуть в комнате), но Лайн потребовал, чтобы Виктория следила за его игрой. Как настоящая подружка. (Она чувствовала себя в ловушке, задыхалась. Какого черта она делает?) Виктории казалось, что она сейчас завоет от скуки. Она знала: иные женщины были бы очень довольны, даже счастливы, наблюдая за тем, как их друг-миллиардер лупит по теннисному мячу, но Виктория к их числу не принадлежала.
И в тысячный раз спросила себя: что, черт побери, она здесь делает?
Виктория встала и, подойдя к телефону, нажала на кнопку «консьерж». На Багамах только у Лайна Беннета в его частном доме есть консьерж, с горечью подумала она.
— Да, мэм? — прозвучал мужской голос.
— Простите за беспокойство, но не найдется ли у вас ручки?
— Конечно, мэм. Одну минуту.
Виктория села. Лайн не слишком хорошо играл в теннис, но, как и большинству мужчин, сказать ему об этом было нельзя. Он с такой силой бил по мячу, что почти каждый второй мяч улетал за ограждение. Правда, Лайну это не мешало, поскольку двое парней собирали мячи.
— Пожалуйста, мэм. — Улыбаясь, консьерж подал ей серебряную ручку. — Эта подойдет?
— Прекрасно, спасибо. — Виктория подумала, что сгодилась бы и простая шариковая. Но шариковые ручки недостаточно хороши для Лайна Беннета…
Виктория достала расписание, которое все носили с собой повсюду, постоянно сверяясь с ним, чтобы позлить Лайна. Перевернув листок, она начала писать.
«Десять важнейших пунктов — что бы я сделала по-другому, если бы миллиардершей была я, а не Лайн…»
Виктория на мгновение задумалась. С чего начать?
«Номер один. Не заставляй прислугу носить белые хлопчатобумажные перчатки. От этого бросает в дрожь, и это проявление неуважения к персоналу.
Номер два. Не составляй расписание и не вынуждай гостей придерживаться его.
Номер три. Как насчет холодильника, забитого пищей для похудания? Какому извращенцу могло прийти в голову, что гости захотят питаться слимфастом
[11]
на завтрак, обед и вместо пятичасового чая? И потом, какой смысл быть миллиардером, если не можешь есть нормальную пищу?
Номер четыре. Не заставляй гостей принимать душ перед тем, как поплавать в бассейне. Если сомневаешься в чистоплотности этих людей, зачем пригласил их?
Номер пять. Не разговаривай во время трапезы по телефону, особенно если навязал гостям обед в обществе местного агента по недвижимости.
Номер шесть. Не пытайся убить гостей».
Виктория остановилась, а затем подчеркнула слово «убить», вспомнив вчерашнее «катание на катере». Ему больше подходило название «катастрофа на катере». Лайн не только пожелал показать им свой новый гоночный катер, но и сам управлял им. А затем устроил состязание с маленьким рыбацким катерком. После чего Сьюзен поклялась, что больше не ступит на этот остров.
Виктория посмотрела на Лайна: он стоял в центре корта, стиснув в руке мяч. Лицо у него побагровело так, будто с ним вот-вот случится удар.
— Этот мяч никуда не годится! — кричал он.
— Простите, сэр, — ответил собиравший мячи служащий. — Я только что открыл новую короб…
— Значит, открой другую! — Лайн швырнул мяч на землю, тот, подпрыгнув, перелетел через сетку.
«Номер семь, — написала Виктория. — Попытайся вести себя как нормальный человек. Даже если ты не таков».
В этот момент зазвонил ее сотовый. Она посмотрела на трубку, молясь, чтобы это оказалась Нико или Венди.
— Виктория? — прошелестела Маффи Уильямс. — Вы где?
— На Багамах… с Лайном. — Тон Маффи заставил ее почувствовать себя виноватой в том, что она так далеко.
— Вы можете прилететь завтра утром в Париж на встречу с «Би энд си»? — спросила Маффи.
Виктория взглянула на Лайна. На корте его уже не было — один из шальных мячей угодил в осиное гнездо — и теперь, вопя и яростно размахивая ракеткой, Лайн бежал по лужайке. За ним следовали тренер и парни, собиравшие мячи.
— Без проблем, Маффи, — ответила Виктория. — Я как раз собираюсь уехать.
Лайн пришел в ярость.
— Я не намерен сокращать отдых! — кипятился он.
— Никто тебя и не просит. — Виктория бросила вещи в дорожную сумку.
— Если им так необходимо встретиться с тобой, подождут до вторника. — Вероятно, Лайн был прав, но он не понимал, что Виктория мечтала вырваться отсюда всеми правдами и неправдами.
— Чему посвящена встреча?
— Откуда я знаю?
— Ты мчишься в Париж — покидаешь Багамы в воскресенье утром, портишь себе выходные и летишь всю ночь, — чтобы попасть на встречу, назначенную неизвестно по какому поводу?
— Я веду дела таким образом, Лайн.
— Это глупо.
Виктория пожала плечами. В тот момент она не хотела говорить Лайну, что готова воспользоваться любым предлогом и сбежать от него, его расписания и проклятого уик-энда на Багамах.
— Знаешь, в чем твоя проблема, Лайн? Ты так боишься близости в общении, что расписываешь жизнь по минутам. Ты даже не можешь сесть и поговорить как нормальный человек.
— Я боюсь близости? — в гневе вскликнул он. — Да ведь это ты бежишь на свою дурацкую встречу в Париж.
Разозлившись, Виктория повернулась к Лайну с пылающим лицом.
— Это не «дурацкая встреча», понял? Это мой бизнес. Если я не зарабатываю в год миллиард долларов, это не означает, что мое дело менее важно, чем твое!.. — Последние слова она прокричала так громко, что сорвала голос.
— Господи! Успокойся, детка. Лети на моем самолете до Джей-эф-кей, если хочешь. Туда и обратно всего четыре часа. Если вылетишь сейчас, мы все равно успеем отправиться отсюда в пять…
Вот опять, раздраженно подумала Виктория, его расписание.
