— Откуда у тебя такие деньги, Катя?
Она не ответила на его вопрос. Открыла дверь на балкон,
вышла. Свежий ветер ударил ей в лицо. Она стояла и смотрела на открывающуюся
отсюда панораму. Потом вдруг шагнула ближе к перилам. И, словно что-то решив
для себя, сильно наклонилась вниз. В последний момент он оттащил ее от перил.
— Пусти, — закричала она, пытаясь вырваться.
У него были сильные руки волейболиста. Он крепко держал ее,
не позволяя высвободиться.
— Пусти, — беззвучно заплакала она, — пусти меня, Юра. Это
плохие деньги, страшные, безбожные. Пусти меня, слышишь, пусти…
Он продолжал сжимать ее изо всех сил. У него хватило ума ни
о чем ее не расспрашивать, ничего не говорить. Просто бережно оттащить от края
балкона и втолкнуть в комнату. А потом они упали на пол и она долго плакала,
лежа на нем. А он долго гладил ее волосы, словно извиняясь за все, что ей
пришлось пережить.
— Если бы не та авария, — шептал все время Юрий, вспоминая
ту злополучную аварию, из-за которой она ушла из большого спорта, — если бы не
та авария.
Она была благодарна ему за эти слова. Он как бы брал всю
вину на себя, предпочитая ни о чем больше не спрашивать. И это было самое
лучшее, что он мог сделать. Так они провели в новой квартире свой первый день.
Еще через несколько дней они переехали сюда окончательно.
И он больше никогда не спрашивал, откуда у нее такие деньги.
А она больше никогда не вспоминала первый день, проведенный в этой квартире.
Все как-то успокоилось. И так продолжалось до тех пор, пока снова не позвонил
Аркадий.
На этот раз она отправилась к нему с твердым желанием
закончить эти встречи. Она твердо решила объявить об этом Аркадию. Но он,
спокойно выслушав все ее претензии, деловито спросил:
— Закончила?
— Я не буду больше работать, — упрямо повторила она.
— У тебя, кажется, есть сын, — задумчиво заметил Аркадий.
— При чем тут мой сын?
— И он учится в хоккейной школе. Говорят, у него большие
способности… Ему ведь нужно изучать и английский язык, чтобы в будущем
осваиваться за кордоном.
— При чем тут он?
— В нашем деле пенсионеров не бывает, — очень серьезно
ответил Аркадий. — Либо ты нормально работаешь, без дураков и женских
сантиментов. Либо ты со своей семейкой сама становишься нашим клиентом и тебя
кто-нибудь «заказывает». Устраивает тебя такой вариант?
— Вы не посмеете, — нерешительно сказала она, понимая, что
они-то посмеют, — вы не посмеете, — закричала она изо всех сил. — Нет! — Она
кинулась на Аркадия, но тот ударом кулака отбросил ее. Она упала на ковер.
— Ты же понимаешь, что посмеем. И кончай валять дурочку. Ты
убрала двух таких «зубров», что теперь на тебя пол-Москвы зуб точит. А ты тут
строишь из себя целочку. Ты у нас теперь героиня, выдающаяся личность. Про тебя
уже легенды по Москве ходят. Поэтому кончай истерику и выслушай спокойно то, что
я тебе скажу.
Он открыл бутылку с минеральной водой, налил полный стакан и
протянул его Катерине. Та залпом выпила воду.
— Завтра в Большом театре будет идти балет Стравинского
«Поцелуй Феи». После исполнения дивертисмента ты должна появиться в зале, в
одной из лож. Винтовка уже будет приготовлена. Нужный нам человек будет сидеть
в пятом ряду. Ты его сразу узнаешь. Это очень известный политик. Вот он-то нам
и нужен. Как только включат свет, ты сразу же выстрелишь, бросишь винтовку и
уйдешь. В коридоре будет ждать наш человек, он тебя выведет. Ты все поняла?
— Опять? — мучительно простонала она.
— Ты должна дать сыну достойное образование, — нахмурился
Аркадий. — Если все сделаешь четко — получишь сто тысяч долларов. На эти деньги
можно несколько лет обучать мальчика за границей. Или тебе на него наплевать?
Да ты и сама сможешь приодеться, купите себе машину, какую захотите.
— Нет, — она вздохнула, — ничего мы не хотим.
— Тогда сожжете деньги, — разозлился Аркадий. — В общем,
завтра в Большом, во время балета. Кстати, тебя теперь в Москве называют
Воздушная Фея, за твое умение «творить чудеса». Охрана Кавказца уверяет, что ты
буквально растаяла в воздухе прямо перед их появлением.
— Они сами меня в сторону оттолкнули.
— Вот-вот, стереотип мышления. Ты у нас лучший охотник.
Никому и в голову не придет, что женщина может так здорово стрелять. Да и вид у
тебя совсем не спортсменки. Я думал, биатлонистки очень высокого роста и похожи
на мужчин. Но ты ведь, кроме стрельбы, еще и на лыжах должна была бежать, а
там, похоже, лишний вес ни к чему.
— Сто тысяч, — вздохнула она. — Неужели заплатят?
— Если все сделаешь правильно, заплатят. А потом, глядишь,
тебе понравится, и ты вскоре и свою дачу выкупишь. Она ведь до сих пор стоит
недостроенная. Новый хозяин в Америке сидит, боится здесь появляться.
— Хорошо. — Она тяжело вздохнула. — А какой это политик?
Почему политик? Вы что, теперь решили и в эти игры сыграть?
— А мы всегда во все игры играем, — невозмутимо заметил
Аркадий. — Или ты думаешь, что другие были не политики? Я знаю, как ты
переживала за того Кавказца. А ты почитай, что он делал, какими делами
заправлял. Думаешь, он ангелом был? Ты почитай газеты, там все пишут.
— Ничего я не думаю… Ладно, значит, балет «Поцелуй Феи»?
— Да. Ты видишь, какое символичное название. Ты там тоже
будешь как Фея и тоже «поцелуешь» одного политика. Только он твоего поцелуя
пережить не должен. И без глупостей, сразу же уходи. Наш человек имеет приказ
не оставлять тебя в живых. Сама понимаешь, что политика — вещь грязная. Тут не
до шуток.
— Готовь сто тысяч. — Она впервые перешла с ним на «ты», но
это, похоже, его не удивило.
Все получилось так, как и предсказывал Аркадий. Она
появилась в темной боковой верхней ложе как раз в тот момент, когда закончился
дивертисмент. Винтовка лежала в углу. Она взяла ее, поискала глазами пятый ряд,
отошла в глубь ложи, ожидая, когда зажжется свет. В такой момент все бывают
ослеплены. Именно в эту долю секунды она и должна выстрелить. Обычно в это
время все смотрят на сцену и никто не оглядывается на верхнюю ложу. Уже потом
зрители начнут обмениваться впечатлениями и смотреть по сторонам.
В тот самый момент, когда вспыхнул свет, она решительно
шагнула вперед. Пятый ряд, известная всей стране лысина. Прицел. Чтобы точно
прицелиться и выстрелить, ей нужно не больше секунды. Выстрел. Второй. Она
бросает винтовку. В зале раздается громкий крик. Еще один крик. Общие крики.
Она выходит из ложи. Пожилой человек показывает ей в сторону лестницы. Она
кивает ему и спешит туда, где ее будут ждать. Через минуту она уже была на
улице, а потрясенные зрители и артисты все еще пытаются понять, что же
произошло.
