— Деньги? — удивилась она. — Какие деньги?
— Должок его, — пояснил Вадим Александрович. — Я мог бы
подождать и еще, но сегодня он прислал мне все деньги. Передай Юре, что я
всегда готов ему помочь. Или лучше передай ему, чтобы позвонил мне, когда
придет. Я сам все ему скажу.
— Он вернул наш долг? — задыхаясь, спросила Катя, все еще не
веря в случившееся.
— В том-то все и дело, — радостно пояснил Вадим
Александрович. — Очень удачно все получилось. Мне как раз нужны были деньги.
— Да-да, конечно, — торопливо сказала она, — наш долг. Он
вернул. Извините меня, Вадим Александрович, я должна готовить ужин. Я передам,
что вы звонили.
— До свидания. — Он положил трубку, и она устало
прислонилась к стене. Столько денег в доме, да еще возвращенный долг размером в
целое состояние — пятнадцать тысяч долларов. Откуда у Юрия такие деньги?
Неужели ему так повезло в казино? И он ничего не сказал ей. А может, что-то
другое? Неужели ему все-таки повезло и он выиграл их? Или же получил из другого
источника… Из другого?!
Внезапная догадка осенила ее, и она бросилась к телефону.
Через десять минут она уже знала все. Муж использовал последний шанс. Он продал
квартиру, которую они сдали на десять лет. Продал фирме, занимавшейся
недвижимостью, фактически за бесценок. Она растерянно опустила руки, не в силах
даже заплакать. Ведь эта квартира — единственное, что у них оставалось.
Единственная возможность хоть когда-то в будущем выбраться из того состояния, в
котором они оказались, и дать приличное образование сыну.
В карманах пальто лежали три пачки долларов. Тридцать тысяч.
Она спрятала эти деньги, твердо решив не отдавать их мужу.
Юрий вернулся в этот вечер позже обычного. Мальчик уже спал.
Теперь он спал в столовой, а в другой комнате была их спальня. Юра пришел не
просто поздно, он пришел навеселе, что в последнее время случалось чаще
обычного. И, войдя в дом, прежде всего стал искать деньги в карманах своего
пальто, висевшего на вешалке. Не найдя денег, он пришел в ярость. Буквально
ворвался на кухню и в бешенстве потребовал деньги.
— Откуда они у тебя? — Катя все еще пыталась сохранить
хладнокровие.
— Не твое дело, — отрезал он, не пытаясь даже перейти на
нормальный тон. В этой квартире были тонкие стены, и она с ужасом подумала, что
проснувшийся мальчик может услышать их спор.
— Я все знаю, — сказала она.
— Что ты знаешь?..
— Я все знаю, — повторила Катерина, глядя на мужа. — Как ты
мог продать нашу квартиру? Ты ведь знаешь, что это был наш последний шанс. Там
оставалось столько наших вещей!
— Их нам вернут, — неожиданно тихо сказал он и, пройдя к
столу, сел, с трудом помещаясь в небольшом пространстве кухни. Она была не
больше шести метров, и кроме дешевого польского кухонного гарнитура в ней
стояли газовая плита, небольшой столик и две табуретки. Чтобы пройти на кухню,
приходилось протискиваться между стоявшим в коридоре холодильником и стеной. Ей
казалось, что это временно. Теперь она понимала, что это навсегда.
— Почему ты продал квартиру? — обреченно спросила Катя.
— Не говори глупостей. — Он сидел за столиком, положив обе
руки перед собой. Светлые волосы, его красивые волосы, которыми прежде он так
гордился, теперь потемнели и как-то неприятно поблекли. Даже его знаменитые
голубые глаза стали теперь водянистого, неопределенного цвета. Он решительно
мотнул головой, словно отметая ее сомнения.
— Где деньги? — монотонно спросил он.
— Я их спрятала, — честно призналась Катя. — Отвезла в
другое место, — быстро добавила она, сообразив, что он в таком состоянии начнет
искать деньги и разбудит спящего сына, которому завтра нужно рано вставать в
школу.
— Куда отвезла? — вскочил он со стула, больно ударившись об
шкаф. Это разозлило его еще больше. — Куда? — закричал он, теряя всякое
терпение. Очевидно, сегодня он крепко проигрался и теперь горел желанием
отыграть хотя бы часть проигрыша. Но Катя в ответ только отрицательно покачала
головой.
— Не важно, — твердо сказала она. — Денег в доме нет.
И тогда он шагнул к ней и ударил ее по лицу. Ударил сильно и
расчетливо больно. Ударил первый раз в жизни. Она не вскрикнула, не увернулась,
не заплакала. Просто стояла и смотрела ему в глаза. Очевидно, он что-то понял,
не стал больше ничего говорить, а только повернулся, снова больно ударившись,
на этот раз о край стола, и вышел из кухни. Через несколько секунд раздался
громкий стук закрывшейся входной двери.
Когда мужчина бьет женщину, это всегда ярость труса.
Садисты, составляющие небольшой процент мужей, получают от этого удовольствие,
реализуя свои наклонности. Еще более редким мазохисткам нравится подобный
способ общения. И если мужчина предпочитает решать споры кулаками, это значит,
что никаких других аргументов у него уже не осталось. Всегда это проявление его
очевидной слабости. Настоящий мужчина никогда не позволит себе ударить женщину.
Катя это понимала. Юрий все-таки не выдержал, сломался под ударами судьбы. Ей
стало ясно, что отныне он переступил в собственном развитии через некую черту,
после которой начинается неуклонное падение. И, поняв это, она застонала. Ей не
было больно, хотя он ударил ее достаточно сильно. Ей было страшно за Юрия.
И только тогда на кухне появился их сын, уже давно
проснувшийся от криков отца. Она обняла его и, не выдержав, заплакала. Первый
раз за столько лет. Она плакала беззвучно и неудержимо, как когда-то очень
давно, когда в результате глупой аварии, случившейся по вине мужа, оказалась
навсегда отлученной от большого спорта.
Когда мужчина ломается, это печальное зрелище. Собственно,
настоящий мужчина не ломается, он погибает. Слабые же натуры поддаются напору
обстоятельств и не могут стойко выдерживать жизненные испытания. Сильные
бросают им вызов и в неравной борьбе либо погибают, либо побеждают. После
стольких лет их совместной жизни ей стало ясно, что Юра слабый человек. Он не
мог устоять перед напором последовавших друг за другом провалов. И,
опустившись, начал пить, потерял прежний лоск и уверенность в себе. Теперь в
его голосе все чаще появлялись неуверенные нотки, а во взгляде сквозила
рассеянная вина.
Теперь Катя везла на себе всю семью. Она растягивала
отобранные у мужа деньги на месяцы, отчетливо сознавая при этом, что они рано
или поздно кончатся и ей придется снова думать об источниках доходов. А их не
было. К тому же будущая судьба сына по-прежнему оставалась туманной. И хотя в
хоккейную школу он вернулся, но рассчитывать на нечто большее было уже
невозможно. Она все чаще и чаще задумывалась о том, что случится через полгода,
когда подойдут к концу деньги. У нее было высшее образование, полученный
когда-то тренерский диплом, однако она понимала, что после стольких лет,
проведенных в отрыве от большого спорта, никто даже не подумает предложить ей
должность тренера в сколько-нибудь приличном месте. Не говоря уже о зарплате,
которая вряд ли позволит вести более-менее достойный образ жизни.
