Книга II. Тень над короной Франции
Memoires De mr d,Artagnan Lieutenant de la Compagnie des
Mousquetaires du Kardinale interpretaire Alexander Bousqouve
Подлинная история юности мессира д’Артаньяна, дворянина из
Беарна, содержащая множество Вещей Личных и Секретных, происшедших при
Правлении Его Христианнейшего Величества, Короля Франции Людовика XIII в
Министерстве Его Высокопреосвященства Кардинала и Герцога Армана Жана дю Плесси
де Ришелье, а также поучительное повествование о Свершениях, Неудачах и
прихотливых путях Любви и Ненависти.
Часть первая. Солнце и тени
Глава 1
Неожиданная встреча
Вздохнув про себя, он приготовился расстаться еще с сотенкой
пистолей – ничего не попишешь, чтобы вырваться из лап полиции, не следует
скупиться… Да и письма форменным образом жгли грудь под камзолом.
Он вновь вынул кошелек, но на сей раз принялся высыпать из
него монеты скупо и расчетливо, без лишнего бахвальства.
Высокая массивная дверь вдруг распахнулась – такое
впечатление, даже не от энергичного движения руки, а от доброго пинка. В
комнату как вихрь ворвался пожилой невысокий человечек, дородный и румяный, как
истый фламандец. Одежда на нем была довольно скромная, уступавшая нарядам обоих
бальи, а на поясе не имелось шпаги – но служители закона мгновенно вытянулись,
словно исправные солдаты на ротном смотру, старший бальи вскочил…
Вслед за пожилым вошел второй, одетый, как французский
дворянин, при шпаге, в надвинутой на лоб шляпе – и скромно остановился поодаль.
Пожилой, уперев руки в бока, тяжело ворочая головой на толстой шее с видом
бодливого быка, никак не решившего пока, за кого из пастухов взяться первым,
долго рассматривал служителей закона с грозным, не сулившим ничего доброго
выражением лица, потом открыл рот…
– Бре-ке-ке-кекс!
– Ке-ке-ке-брекс…
– Нидер-вилем-минхер-фламен!
– Минхер-фламен-вилем-нидер…
Интонации были самые недвусмысленные, понятные д’Артаньяну.
Неведомый гость ругал полицейских на чем свет стоит, а они лишь осмеливались на
то, чтобы вставить порой почтительное словечко да попытаться что-то робко
объяснить, но их слова, сразу видно, ничуть не убеждали пожилого, и он,
разойдясь, орал уже во весь голос, брызгая слюной, грозя кулаками, определенно
обещая обоим множество самых неприятных сюрпризов…
Его спутник шагнул вперед, поднял руку в замшевой коричневой
перчатке и бросил на стол перед старшим бальи два листа бумаги, в которых
скосивший глаза д’Артаньян моментально узнал свою подорожную и письмо к
статхаудеру, рекомендовавшее «шевалье де Лэга» записным гугенотом и другом
Нидерландов с младенческих пеленок…
И возликовал про себя, видя, что дело его выиграно, а также
радуясь, что сберег отцу сотню необходимых в хозяйстве пистолей.
Все было в совершеннейшем порядке – старший бальи (успевший
при вторжении незнакомца куда-то спрятать деньги с проворством фокусника)
выскочил из-за стола, кланяясь д’Артаньяну:
– Вы свободны, ваша милость! Как ветер! Бога ради, не
сердитесь на нас, скудоумных! Нами двигали исключительно благородные мотивы
защиты отечества от испанских шпионов, и мы сразу поняли, что дело нечисто.
Откровенно говоря, этот иезуит мне сразу показался подозрительным, и я
немедленно прикажу ловить его по всему Зюдердаму…
Д’Артаньян, держась с грацией и величавостью истого вельможи,
повел рукой:
– Пустое, господин Ван дер… Не стоит извинений…
И побыстрее направился к двери, пока, не дай бог, обстановка
не изменилась столь же волшебным образом, но в гораздо худшую сторону. Младший
бальи, семеня и сгибаясь в поклоне, догнал его, зашел слева:
– Вы изволили уронить, ваша милость… – прям-таки
пропел он, протягивая на ладони два утаенных золотых.
Д’Артаньян небрежно, двумя пальцами отвел его ладонь:
– Любезный, сыну великого короля неподобает держать в
руках золото, валявшееся на полу… Оставьте себе.
И вышел на площадь перед ратушей. Неподалеку стоял Планше,
улыбаясь во весь рот и держа в поводу двух лошадей, свою и д’Артаньяна, а рядом
с ним, тоже при двух лошадях, стоял высокий пожилой человек, судя по одежде,
слуга из богатого дома, седой, но крепкий на вид.
Рядом раздались уверенные шаги, и перед д’Артаньяном
остановился незнакомый дворянин.
– Позвольте вас поблагодарить, сударь, – начал
гасконец. – Не знаю, кто вы такой, но вы явились как раз вовремя… Как ваше
имя?
– Анна, – послышался звонкий голос.
Рука в коричневой кожаной перчатке сдвинула шляпу на
затылок. И д’Артаньян форменным образом остолбенел, словно персонаж из Библии,
кажется, Плот.
Перед ним стояла очаровательная блондинка из Менга – в
мужском костюме для верховой езды, со шпагой на перевязи, с заправленными под
шляпу волосами. Большие голубые глаза, столько раз снившиеся гасконцу по ночам,
смотрели лукаво и озабоченно.
– Это вы, миледи? – пробормотал он в
совершеннейшей растерянности, тут же уступившей место несказанной
радости. – Или ваш призрак?
– Я. Господин Арамис! – легонько топнула она
ногой. – Долго вы еще будете таращиться на меня с глупейшей улыбкой?
Немедленно в седло! В этом городе для нас всех становится чересчур жарко…
Подавая пример, она вставила ногу в стремя и уверенно взмыла
в седло, повернула коня так резко, что короткий испанский плащ взметнулся за
спиной, как пламя. С трудом опомнившись, д’Артаньян вскочил на своего
английского жеребца и пустил его размашистой рысью, торопясь за девушкой. Слуги
поскакали следом.
В переулке неожиданно промелькнула знакомая фигура Атоса с
маячившим за его плечом унылым Гримо. Как ни хотелось д’Артаньяну вновь
скрестить шпагу с мушкетером, он смирил себя – момент был самый неподходящий.
Они успели лишь встретиться взглядами – и горячий жеребчик пронес гасконца
мимо. Пожалуй, в Зюдердаме для него и в самом деле становилось жарковато, так и
припекало под ногами…
Он догнал Анну, и их кони пошли голова в голову по
набережной очередного канала. Душа д’Артаньяна была переполнена
разнообразнейшими чувствами, в которых он от растерянности не пытался
разобраться вовсе, но если все же попытаться выразить одной-единственной фразой
переживания, терзавшие впечатлительную душу молодого гасконца, то сводились они
к нехитрой, в общем, истине – он был на седьмом небе, и душа его пела…
Как он ни вглядывался, не мог различить ничего, кроме нежной
щеки и розовых губ – низко надвинутая шляпа скрывала все остальное.
– Нахлобучьте шляпу пониже, – распорядилась Анна,
не поворачивая головы. – Вас могут узнать, а это совершенно ни к чему.
