И припустил быстрее, придерживая немилосердно колотившую его
по ногам шпагу.
По булыжной мостовой загрохотали подковы – гасконца обогнали
конные де Вард и Каюзак, вихрем летевшие прямо на толпу брызнувших во все
стороны добрых парижан. Проносясь мимо бегущего, Каюзак опустил ему на темя
свой увесистый кулак – и убийца кубарем покатился по мостовой, пока его не остановила
тумба на углу.
Добежав наконец, д’Артаньян опустился на корточки и
воскликнул недовольно:
– Черт возьми, вы его прикончили, Каюзак!
– Да ничего подобного, – пробасил великан,
проворно спешиваясь. – Самый живучий на свете народ, д’Артаньян, –
как раз убийцы. Можете мне поверить, я их столько перевидал… У каждого из них
душа гвоздями к телу приколочена, тот, кто отнимает чужую жизнь, за свою
цепляется, как за спасение души…
– По-моему, он прав, – поддакнул де Вард,
присмотревшись внимательно. – Мерзавец живехонек… Эй ты, вставай! А вы все
разойдитесь, живо! – обернулся он к столпившимся вокруг зевакам. –
Служба кардинала! Кому неймется от любопытства, может потом навести справки в
Бастилии!
После этих слов – и при виде красных плащей – толпа стала редеть,
хотя кое-кто, уходя, и бормотал себе под нос нечто такое, что вряд ли позволяло
зачислить этих буржуа в ряды кардиналистов. Как бы там ни было, но переулочек
быстро опустел.
– Эй ты! – рявкнул д’Артаньян, бесцеремонно
поднимая слугу за шиворот с мостовой. – Хватит притворяться! Ишь, глазами
хлопаешь! Зачем ты убил маркиза?
Слуга смотрел на него затравленно и зло, и этот взгляд
убедил гасконца, что дело определенно нечисто, простым подкупом его, пожалуй
что, не объяснить…
– Позвольте-ка мне, д’Артаньян. – Каюзак
бесцеремонно отобрал у него пленника и встряхнул его, как куклу. – Слушай
внимательно, я тебе сейчас объясню, как это делается на войне… Вон там – лавка
канатчика, видишь вывеску? Сейчас я пошлю слугу раздобыть у него добрую веревку
и вздерну тебя на этих вот воротах не хуже мэтра парижского палача. Мне, знаешь
ли, не раз приходилось на войне вздергивать шпионов и разных там гугенотов… На
войне палачей нет, приходится самим справляться… Ну, что уставился? Ты слишком
незначительная персона, чтобы определять тебя в Бастилию или хотя бы к
ближайшему комиссару. Сами управимся. Или ты решил, что у людей вроде них будут
неприятности из-за такой твари, как ты? Эй, Эсташ! – повернулся он к
своему слуге. – Беги к канатчику за веревкой!
– Сударь, помилосердствуйте! – отчаянно завопил
убийца. – Я расскажу все, что потребуете!
– Ага! – удовлетворенно воскликнул Каюзак. –
Так и знал, что старые способы – самые верные! Мотайте на ус, д’Артаньян: когда
будете на какой-нибудь войне, вспомните, что нет лучшего приема развязывать
языки! Ну, говори, мерзавец, кто тебе платит! Не мог же ты заколоть своего
старого хозяина просто так.
– Антуан мне велел присматривать за ним, и, если он
кому-то проболтается…
– Какой еще Антуан?
– Мой брат… Он служит в доме герцогини де Шеврез… в том
доме, который она использует для…
– Подождите, Каюзак, – вмешался д’Артаньян. –
То-то этот мерзавец мне кого-то явственно напоминал… Теперь я вижу, что
фамильное сходство и в самом деле имеется, и несомненное… Должно быть, этот
молодчик крайне высоко ценит родственные узы, если ради них решился на подлое
убийство… Это тот самый дом, понятно вам?
– Улица Вожирар, семьдесят пять? – догадался де
Вард.
– Именно! – ликующе воскликнул д’Артаньян. –
Позвольте, Каюзак, теперь я сам с ним побеседую, ибо предмет беседы мне близко
знаком… Эй ты, как тебя зовут?
– Франсуа…
– Этот господин не шутит, Франсуа, – сообщил
д’Артаньян. – Ничуть. Мы тебя и в самом деле вздернем в два счета – кто
станет отбивать у нас схваченного на месте преступления убийцу? Наоборот,
добрые парижане из любви не столько к закону, сколько к увлекательным зрелищам
еще и помогут нам как содействием, так и дельным советом…
– Господи, я же сказал! – взвыл слуга. – Во
всем признаюсь, только помилуйте! Дайте слово дворянина!
Они переглянулись, и д’Артаньян, видя на лицах друзей
молчаливое одобрение, решительно сказал:
– Черт с тобой. В конце концов, покойный Пишегрю был
редкостной скотиной, и при известии о его преждевременной кончине вся парижская
полиция вздохнет с облегчением… Даю слово дворянина, что отпущу тебя на все
четыре стороны, если ответишь на все вопросы… и если нам поможешь, –
добавил он предусмотрительно.
– Что хотите, сударь! Лишь бы не повредить Антуану…
– Да кому он нужен, твой Антуан! –
пренебрежительно махнул рукой д’Артаньян. – Меня интересует дичь
покрупнее… Ты подслушивал – значит, все знаешь… Тебе, часом, незнаком этот
англичанин по имени милорд Винтер?
– Отчего ж незнаком… – проворчал слуга. –
Антуан сказал мне, что милорд ищет проворного человека, который смог бы
организовать убийство кого-то там неугодного, ну, я сразу и подумал про своего
хозяина. Уж он-то за такие дела брался без колебаний, заслышав звон золота… Я и
Антуану услужил бы по-родственному, и мне самому перепала бы пара пистолей… Словом,
он меня свел с англичанином, а уж потом я привел туда хозяина, и они
договорились… Милорд мне щедро заплатил – не столько за услугу, сколько за то,
чтобы я присматривал за хозяином и, вздумай он кому-то выдать милордовы
секреты…
– Бедняга Пишегрю, – сказал д’Артаньян без особого
сочувствия. – В конце концов он нарвался на подобного себе прохвоста,
пусть и самого подлого звания… Погоди-ка! Вряд ли наш милорд покинет Париж,
пока окончательно не удостоверится, что со мной покончено… Бьюсь об заклад, он
и сейчас обитает на улице Вожирар!
– В самую точку, сударь, – проворчал слуга. –
Вы ему крепенько насолили, я сам слышал, как он говорил, что не уедет отсюда,
пока не полюбуется на вашу могилу. Англичане, да будет вашей милости известно,
народ упрямый. Уж коли ему что в башку втемяшится, дубиной не выбьешь, в
особенности если тут еще и месть припутана… А отомстить вам ему так хочется,
что ночи не спит…
– Боюсь, придется ему и дальше маяться
бессонницей, – усмехнулся д’Артаньян. – В Париже, по моему глубокому
убеждению, для иностранца достаточно достопримечательностей и без моей могилы…
Ну что, господа? Затравим лису в ее логове? Милорда Бекингэма давно нет в
Париже, некому защитить этого мерзавца.
– А основания? – задумчиво спросил де Вард.
– Основания? – саркастически ухмыльнулся
д’Артаньян. – По-моему оснований достаточно. Он нанимал убийц, чтобы
расправиться со мной… и с миледи Кларик. У нас есть свидетель, – встряхнул
он лязгнувшего зубами пленника. – Для любого парижского суда его показаний
будет вполне достаточно, а если нет, то у нас есть еще сержант Росне и его
сообщники, которые смирнехонько сидят за решеткой и ради спасения жизни
запираться не будут! Нет уж, он у нас не отвертится!
