Он достиг лежащих аккурат в тот самый момент, когда мужчина
занес руку, чтобы отвесить женщине еще одну пощечину, но д’Артаньян, ухватив
его одной рукой за запястье, другой вцепился в пышный воротник и одним рывком
поднял на ноги.
Барахтаясь в стальных объятиях гасконца, незадачливый
кавалер возмущенно завопил что-то по-английски.
– Ни словечка не понимаю из вашей тарабарщины,
сударь, – громко заявил д’Артаньян, надежно удерживая наглеца и
уворачиваясь от пинков вслепую, точнее, вульгарного лягания. – Может быть,
вы умеете по-человечески говорить? – спросил он, вспомнив ученую дискуссию
меж слугами в трактире «Кабанья голова».
– Какого черта? – заорал незнакомец на неплохом
французском. – Убирайтесь отсюда, болван! Что вы за идиот такой? Что за
деревенщина? Кавалер уединился с дамой, значит, мешать им не следует! Неужели
непонятно?
– Простите, сударь, – твердо сказал
д’Артаньян, – но у меня сложилось впечатление, что дама отнюдь не в
восторге от… столь азартно сделанного ей предложения. Мне показалось даже, что
вы подняли на нее руку…
– Катитесь к черту! Это совершенно не ваше дело,
французик! Хотите неприятностей? Они у вас будут!
Д’Артаньян стиснул покрепче своего пленника, надо сказать,
довольно субтильного телосложением, – и тот, охнув, обмяк в надежной
гасконской хватке. Глядя через его плечо, д’Артаньян громко спросил:
– Сударыня, вы тоже считаете, что я совершенно напрасно
вмешался? Если так, примите мои извинения, и я удалюсь, сгорая от стыда за
столь нелепое и глупое вмешательство…
– О нет, сэр, только не уходите! – воскликнула она
в испуге, торопливо натягивая платье на плечи и приводя в порядок шнуровку
корсажа. – Вы ничуть не помешали, наоборот! Я… я вовсе не хотела…
Присмотревшись к ней внимательнее, д’Артаньян обнаружил, что
она совсем молоденькая. И довольно очаровательная – синеглазая, темноволосая,
чем-то неуловимо отличавшаяся от француженок.
– Вы слышали, сударь? – сурово спросил он
притихшего пленника. – Дама выразила свое мнение о происходящем в
предельно ясных выражениях… положительно, у нее на щеке след от пальцев! Вы ее
ударили, скот этакий. За такое поведение у нас во Франции приглашают немедленно
обнажить шпагу и встать в позицию… да и здесь, в Англии, думается мне, тоже…
Ну-ка!
С силой отпихнув пленника в сторону, он положил руку на
эфес, готовый к бою. Однако англичанин, заслоняясь руками, словно бы начисто
забыл про висящую у него на поясе шпагу. Он не то чтобы закричал – заверещал,
как заяц:
– Как вы смеете, убийца! Стража! Стража! Я велю забить
вас в колодки, в кандалы!
«Черт возьми! – растерянно подумал д’Артаньян. – А
вдруг это сам король, ихний Малютка Карл? За шпагу не хватается, визжит, как
баба, колодками пугает… Угораздило же меня! Пожалуй, придется уносить ноги со
всей возможной быстротой…»
– Как ваше имя? – спросил он осторожно.
– Вам до этого нет никакого дела! В кандалы! Стража!
– Это лорд Перси Вудсток, – сообщила юная
незнакомка.
– Бьюсь об заклад – позор фамилии, – сказал
д’Артаньян, приободрившись, когда услышал отнюдь не королевское имечко. –
Достаточно взглянуть на его поведение…
– Кто вы такой, чтобы читать мне нотации? –
завизжал милорд, топая ногами от злости. – Убирайтесь и оставьте меня с
этой жеманницей! Богом клянусь, она у меня быстро отучится кусаться!
– Гром вас разрази, сударь! – сурово ответил
д’Артаньян. – В каком хлеву вы воспитывались, если так и не поняли:
подобным образом дам не завоевывают! Сударыня, – повернулся он к
девушке. – Быть может, проводить вас куда-нибудь, где вы будете избавлены
от этого, я бы выразился, странноватого субъекта?
– Ах ты, скотина! – заорал лорд. – Ты у меня
насидишься в кандалах! Эй, стража! Куда вы все провалились?
И он бросился на д’Артаньяна с явным намерением ухватить
гасконца за шиворот или иным образом, столь же не приличествующим дворянину со
шпагой на боку, решить их спор с помощью третьих лиц.
Недолго думая, д’Артаньян, уже видевший, что благородным
поединком тут и не пахнет, размахнулся и нанес противнику могучий удар по скуле
по всем правилам английского кулачного боя – он имел уже случай ознакомиться с
этим увлекательным зрелищем, когда позавчера на окраине Лондона был свидетелем
доброй драки моряков с ремесленниками.
Благородный лорд кубарем полетел в мох, где и остался лежать
в полной неподвижности. Присмотревшись к нему опытным глазом, д’Артаньян без
труда определил, что его светлость, хотя и оглушен самым жестоким образом, явно
не собирается пока что покидать наш грешный мир, а значит, совесть гасконца
может быть спокойна…
– Проводить вас во дворец? – спросил он, видя, что
девушка уже привела платье в порядок и стоит, сохраняя на лице чуточку забавную
смесь гордости и прямо-таки детской обиды.
– Лучше проводите меня к пристани. У меня там лодка.
Что-то мне решительно разонравилось оставаться и далее в этом дворце. Подумать
только: и это дворец шотландского короля… Ну да чего вы хотите от этих
англичан…
Она оперлась на руку д’Артаньяна и направилась бок о бок с
ним в глубь аллеей.
– Англичане, действительно, народ тяжелый и крайне
своеобразный, – охотно подтвердил д’Артаньян. – Я-то знаю,
насмотрелся… Постойте! Вы, следовательно, не англичанка?
– Я из Шотландии, – сказала девушка. – Мое
имя Джен Гленданинг… из клана Аргайла.
Д’Артаньян впервые слышал это имя и совершенно не
представлял, что такое клан, но судя по тону, каким девушка это произнесла,
происхождением таковым следовало гордиться.
– Меня зовут де Кастельмор, – сказал он
осторожно. – Я из Франции… Как вас только угораздило?
– Кто же знал?! – сердито воскликнула она. –
Вудсток сказал мне, что хочет показать одно чрезвычайно интересное местечко с
древними диковинами… но когда мы оказались на той полянке, стал силой
добиваться того, что мы в Шотландии дарим исключительно по доброму согласию…
– Значит, я подоспел вовремя, – удовлетворенно
сказал д’Артаньян.
– Очень вовремя для Вудстока, – сказала Джен
спокойно. – Еще немного, и ему пришлось бы познакомиться с кое-какими
шотландскими обычаями, я твердо намеревалась…
Она запустила руку за корсаж, и в лунном свете блеснуло
лезвие кинжальчика с позолоченной рукояткой – на взгляд д’Артаньяна, отнюдь не
игрушки, способной вонзиться под ребро с самыми печальным последствиями.
– Ого! – воскликнул он. – Похоже, за
шотландскими девушками, если они хоть чуточку похожи на вас, ухаживать крайне
опасно…
Джен покосилась на него и улыбнулась уже почти безмятежно:
– Крайне опасно грубо ухаживать за шотландскими
девушками. Во всем остальном они ничем не отличаются от прочих, и им также
приятны благородные ухаживания.
