– Непременно это учту, если судьба занесет в
Шотландию, – сказал д’Артаньян. – А позволительно ли спросить: такие
красавицы, как вы, для Шотландии – исключение или правило?
– Мне трудно судить, поскольку я – лицо
пристрастное… – и она послала д’Артаньяну откровенно лукавый
взгляд. – Наверное, правило.
– Вы невероятно скромны, леди Джен, – сказал
гасконец. – Мне же представляется, что вы – исключение…
– Хотите сказать, что все остальные шотландки –
уродины?
– Хочу сказать, что там наверняка много красавиц, но вы
их всех превосходите…
«И что мы за люди такие – представители мужского
рода? – подумал он с мимолетными угрызениями совести. – Едва
расставшись с любимой женщиной, готовы язык чесать с первой встречной
красоткой…»
– Вам все же следует поберечься, – сказала она
вдруг. – Этот Вудсток – один из любимчиков герцога Бекингэма…
– То-то я и смотрю – ухватки у него… – сказал
д’Артаньян понимающе. – Оскорбляет дам действием, а вместо того, чтобы за
шпагу схватиться, как положено дворянину, стражей грозит…
– Я говорю вполне серьезно. Он человек злопамятный и
мстительный. Мне беспокоиться нечего – в отцовском доме я буду под надежной
защитой, но вы, сдается мне, человек здесь случайный и можете оказаться мишенью
его мести…
– Дорогая леди Джен, – сказал д’Артаньян. –
Вам известно, что такое гасконцы?
– Признаться, нет.
– Гасконцы – это, как бы французские шотландцы, леди
Джейн, – сказал д’Артаньян уверенно. – Разве что не носят юбок. Во
всем остальном же они ничем не уступают шотландцам… Позвольте вашу руку,
лестница скользкая от ночной сыро– сти…
Они спустились по широкой каменной лестнице к самой воде, и
Джен уверенно повернула нап– раво.
– Вот и моя лодка, – показала она. – Спасибо
вам, сэр Кастельмор… кстати, вы не в родстве ли с Кэстлморами из Йорка? Это
очень почтенная и старая фамилия, с корнями, уходящими во Фран– цию…
– Вполне может быть, – подумав, сказал
д’Артаньян. – Кажется, кто-то из наших далеких предков в свое время уплыл
в Англию с Вильгельмом Завоевателем… Во всяком случае, я об этом слышал не один
раз…
– Ну, мне пора, – сказала Джен, протягивая ему
руку. – Спасибо вам, сэр Кастельмор. Если нанесете нам визит, я всегда
буду рада вас видеть. Спросите дом лорда Гленданинга в Мэйль-Энде, вам всякий
покажет. Ну, а в Шотландии можно вообще спрашивать первого встречного, в любом
уголке страны…
Глядя вслед отплывавшей лодке, д’Артаньян ощутил некий
сердечный укол – о, легчайший, мимолетный, и не более того. И тут же забыл о
случайном знакомстве – как ни нравились ему такие вот девушки, гордые и
решительные, с кинжалом за корсажем, он, во-первых, был серьезно влюблен, а
во-вторых, завтра же утром должен покинуть Англию, и, надо полагать, надолго…
Он круто повернулся на каблуках и направился в
противоположный конец пристани, где оставил лодку и верного Планше.
И остановился, как вкопанный.
Единственная дорога, которой он мог добраться до своей
лодки, оказалась прегражденной. И дело было вовсе не в стражниках, коих тут
почему-то именовали «пожирателями говядины» – они-то как раз не стали бы
препятствовать одному из приглашенных на бал…
Все дело было в человеке, яростно спорившем с офицером
стражи в каком-то десятке футов от д’Артаньяна…
Прежде всего гасконец надвинул шляпу на глаза и отвернулся к
реке, притворяясь, будто любуется игрой мириадов разноцветных огней. Он стоял так
близко, что отчетливо разбирал каждое слово офицера в старинном, времен Генриха
VIII, красном кафтане с королевским гербом на груди и его собеседника в
дорожной, покрытой пылью одежде, имевшего вид человека, проделавшего за
короткое время чрезвычайно долгий путь без малейшей оглядки на собственную
внешность.
Д’Артаньян не сомневался, что так оно и было. Что этот
человек спешил изо всех сил. Что в дорогу его вынудили пуститься крайне важные
побуждения – несомненно, теснейшим образом связанные с тем поручением, ради
которого в Англию прибыли люди кардинала…
Это Атос собственной персоной препирался с офицером, а за
спиной у него маячил немногословный Гримо, обладавший, как давно убедился
д’Артаньян, нюхом ищейки…
– И не просите, сэр, я вас ни в какую не могу
пропустить, – скучным голосом повторил офицер, судя по всему, один из тех
туповатых служак, что слепо следуют не только всякой букве приказа, но и
каждому знаку препинания. – Здесь, понимаете ли, бал, тут у нас королевский
дворец, и приглашены самые что ни на есть благородные гости, чтобы веселиться
без забот… Вы ведь не приглашенный?
– Нет.
– Вот видите. А у меня приказ – не пропускать не
приглашенных, всяких там просителей, челобитчиков и посыльных….
– Сударь, – произнес Атос со знакомым уже
д’Артаньяну ледяным спокойствием. – Я не проситель, не челобитчик… и, в
некотором роде, не обычный посыльный. Я – дворянин и послан к герцогу Бекингэму
крайне высокопоставленной особой…
– Но вид у вас, сэр…
– Именно такой вид и будет у человека, без малейшей
передышки проделавшего путь из Парижа до Хемптон-Корта… – Атос извлек
из-под камзола запечатанный конверт и поводил им перед носом офицера. – Я
должен немедленно передать герцогу это письмо… То, что в нем заключено, не терпит
ни малейших отлагательств.
– И что же это за особа? – протянул скверно
изъяснявшийся по-французски офицер, чуть ли не зевавший от скуки.
– Этого я не могу вам сказать.
– Ну, давайте письмо, я потом передам…
– Ни в коем случае. Мне приказано передать письмо
исключительно в собственные руки, понимаете вы это, английский чурбан?
– Но-но, вы насчет этого потише! – обиделся
офицер, во всех отношениях, надо полагать, персона совершенно незначительная, а
потому и настроенная использовать все выгоды своего случайного поста, то бишь
возможность законнейшим образом быть непреодолимым препятствием на дороге кому
бы то ни было. – А то, знаете, достаточно стражу в свисток высвистеть… Я,
сэр, при исполнении, надобно вам знать, я на посту…
– Пошлите кого-нибудь к герцогу.
– Вот уж ничего подобного. Его светлость изволит
развлекаться, а значит, отрывать его от этого занятия никак нельзя, мне же
первому и влетит по первое число, герцог в гневе страшен…
– Да поймите вы, я обязан незамедлительно передать
герцогу письмо, может быть поздно…
– А я обязан выполнять приказ, пребывая на
ответственном посту. Возвращайтесь-ка вы в Лондон, сударь, а завтра утречком
ступайте к секретарям милорда Бекингэма, может, они вас и примут…
– Я с места не сойду, – сказал Атос холодно.
– Ну, это как хотите, как хотите… – зевнул
офицер. – Если с этого вот места, то ничего, на эти три ряда плит наша
охрана не распространяется. Хоть целую неделю тут гуляйте взад, вдоль и
поперек… Но ежели заступите за эту вот воображаемую линию, проходящую начиная с
четвертой плиты, то мы вас прямиком сволокем в камеру…
