– Я буду дожидаться герцога.
– А если он здесь заночует?
– Я буду ждать его, сколько потребуется.
– Ваше право, ваше право… – скучным голосом
протянул офицер. – Только, как я уже говорил, извольте ждать, не переступая
воображаемой границы сего сторожевого поста… Иначе последствия для вас выйдут
самые печальные. От кого посланы – не говорите, чью особу представляете –
решительно неизвестно… Так что, от греха подальше, не препирайтесь со стражей,
а ждите себе, сколько влезет…
И он отошел, но предварительно кивнул паре стражников в
столь же старомодных кафтанах, и она остановились прямо напротив Атоса,
преграждая ему скрещенными алебардами дорогу к лестнице. Атос, насколько его
знал д’Артаньян, внутренне кипел, несомненно, но не показал вида. Бросив что-то
Гримо, он отошел к самой кромке пристани, поплотнее завернулся в плащ и замер,
словно статуя, явно намереваясь и в самом деле простоять тут столько, сколько
понадобится, хоть неделю.
Д’Артаньян прекрасно понимал, что не останется неузнанным
даже в нахлобученной на глаза шляпе, если рискнет идти к лодке мимо Атоса: в
том состоянии, в каком находился королевский мушкетер, все чувства обостряются,
гасконец знал это по себе. Кроме того, осталось стойкое подозрение, что они с
Атосом прибыли сюда по одному и тому же делу – или почти тому же. Кардинал и
Бекингэм связаны меж собой незримыми нитями давно и надежно – вражда порой
связывает людей даже теснее, чем дружба, особенно если речь идет о вражде столь
непримиримой…
Положение было безвыходное. Д’Артаньян прямо-таки физически
ощущал на себе взгляд Гримо, так и зыркавшего вокруг со всем прилежанием. К
лодке идти опасно – кто знает, что тогда может произойти. Задача одна и
двойного толкования не допускает – подвески как можно быстрее следует доставить
во Францию, а все остальное не имеет значения. Подвески… Алмазы…
Мысли д’Артаньяна логичным образом перескочили с алмазных
подвесок к алмазу на его пальце – подарку Бекингэма.
И тогда ослепительной молнией сверкнула идея.
Она была чертовски рискованной, что правда, то правда. Но
при удаче д’Артаньян выигрывал время – и получал свободу действий. А его
противник, соответственно, терял и то, и другое. Риск страшный, но что
поделаешь…
Д’Артаньян, стараясь двигаться как можно медленнее и
непринужденнее, отвернулся и направился к боковой лестнице, по которой
спустился к берегу с очаровательной шотландкой. И, оказавшись на ней, бегом
припустил вверх, в направлении дворца.
Бекингэм, разумеется, давно уже знает о провале заговора
Шале. Но вряд ли его осведомили обо всех деталях – персоны такого полета обычно
пренебрегают деталями и мелочами, интересуясь со своих сияющих вершин лишь
главным. Они стратеги, а не тактики. Они чересчур барственны для деталей,
чересчур вельможны для мелочей. Вполне может оказаться, что Бекингэм, как ни
крути, человек легковесный и не привыкший вгрызаться в дела так, как это
свойственно кардиналу Ришелье, попросту не знает до сих пор, что его проводник
в Лувр был не настоящим Арамисом, а фальшивым. И на этом можно сыграть…
А если все же… Что ж, придется придумывать что-то на лету.
Собрав все хладнокровие и волю, измыслить какой-нибудь ловкий ход, играя в
открытую… или создавая у противника впечатление, что разоблаченный агент
кардинала играет в открытую. Нужно положиться на гасконскую находчивость и
удачу…
С колотящимся сердцем д’Артаньян вошел в ярко освещенный
дворцовый зал, оглядевшись, направился к первому же попавшемуся на глаза
офицеру стражи сквозь беззаботную толпу гостей.
– Простите, сударь, вы говорите по-француз– ски?
Офицер кивнул, пытливо глядя на д’Артаньяна. Это был человек
совсем другого полета, сразу видно, – потому и нес службу в
непосредственной близости от герцога, во дворце, а не сторожил пристань, с чем
могли бы управиться и рядовые алебар– дщики…
– Немедленно разыщите герцога Бекингэма, – сказал
д’Артаньян внушительно, загадочным тоном, снимая с пальца алмаз и кладя его на
ладонь офицера. – Покажите ему это кольцо и скажите: человек, которому
милорд подарил в Париже этот перстень, прибыл по неотложному делу, дорога
каждая минута…
Офицер глянул на перстень, потом на д’Артаньяна, потом снова
на перстень. Алмаз ценой не менее тысячи пистолей выглядел крайне убедительно,
заменяя любые верительные грамоты и пароли…
– Оставайтесь здесь, сэр, – вежливо сказал
офицер. – Постараюсь что-то для вас сделать…
И он проворно замешался в толпу гостей, моментально исчезнув
с глаз. Д’Артаньян скромно стоял в уголке, напряженный, как туго натянутая
тетива.
– Арамис?!
Он обернулся – и с превеликим облегчением увидел по лицу
герцога, радостному и вполне дружелюбному, что оказался прав. Этот пустой
щеголь, ловец титулов, чинов и сокровищ, действительно не интересовался
занудливыми подробностями интриг и заговоров – иначе смотрел бы совершенно
иначе…
– Что случилось?! – шепотом вскричал
герцог. – Вы что, прямо из Франции?
– Разумеется, – так же тихо ответил
д’Артаньян. – Я только переоделся в гостинице и сразу же отплыл в
Хемптон-Корт…
– Отойдемте туда, там нас не услышат… – лицо
герцога стало невероятно озабоченным. – Что-то с ее величеством? Да не
молчите же, Арамис! Возьмите ваше кольцо… Удачно, что вы догадались его с собой
прихватить… Я велел, чтобы никто меня не беспокоил, но это кольцо… Ну что же вы
молчите! Ее величество…
– В полнейшей безопасности и добром здравии, –
сказал д’Артаньян спокойно. – Она-то и послала меня к вам… Чтобы я вас
предупредил.
– О чем?
– Известно ли вам такое имя – д’Артаньян?
– Ну конечно, – сказал герцог со злобной
улыбкой. – Это тот шпион кардинала, что вкрался в доверие к бедняжке Мари
и расстроил весь заговор. Мне писали об этом… Боже, с каким удовольствием я бы
велел его четвертовать у нас на Тайберне, попадись он мне в руки! Но этот
негодяй не осмелится сунуть нос в Англию…
– Вот тут вы решительно ошибаетесь, милорд, – сказал
д’Артаньян угрюмо. – Я только что его видел…
– Где?!
– На пристани. Он пытался проникнуть во дворец, но
стража оказалась достаточно бдительной и его не пропустили…
– Черт побери! И куда же он делся?
– А никуда он не делся, – сказал
д’Артаньян. – Вы плохо знаете этого наглеца, но я-то, я с ним давно
знаком… Он заявил, что будет ждать, пока вы не отплывете в Лондон, даже если
пройдет неделя… Он так и торчит там со своим слугой по имени Гримо – весь в
пыли после долгой дороги, упрямый, как дьявол…
– Что ему нужно?
– Ее величество сама не знает толком, с какой миссией
его сюда отправил кардинал, – сказал д’Артаньян доверительно. – Но у
нее есть стойкие подозрения, что Ришелье готовит на вас покушение – иначе зачем
д’Артаньян так настойчиво пробивается во дворец? Он и его слуга известны всему
Парижу как хладнокровные убийцы…
