Если честно, ничего особо пакостного я от судьбы в ту минуту
не ожидала. Накануне обнаружив Матюшу в состоянии полной прострации, я была
уверена, что он и сейчас в ней пребывает, успев похмелиться с утра или,
незамеченный бабками, сбежать на рынок, что казалось не менее вероятным.
Прошлый раз соседка утверждала, что он в магазин ушел, а Матюша между тем
беседовал в то время с блондином.
В общем, я двигала за бабками, сожалея, что Матюша для меня
недоступен, от пьяного толку никакого, хотя, если дома его не окажется, можно
попытать счастья на рынке.
Бабка, что шла впереди, потянула на себя дверь, и та
открылась. Бабка сделала шаг и зычно крикнула:
— Матюша! Матюша, нечистая сила, ты где?
Вторая бабка напирала, горя энтузиазмом тоже поучаствовать в
воспитании загулявшего соседа, и я сделала шаг в квартиру вслед за ней.
Вот тут и выяснилось, что я поторопилась. Оставшись в
коридоре, я была бы избавлена от крайне неприятного зрелища. Впрочем,
большинство людей так устроены, что, заслышав вопль, они не бегут вон, сломя
голову, а непременно заглянут куда не надо, с целью понять: отчего гражданочка
или гражданин так вопят.
Матюша висел на крючке, предназначенном для люстры.
Здоровенном таком крюке, который торчал из потолка в обрамлении розетки из
лепнины. Сама люстра стояла на стуле без признаков повреждений. Поняв, в чем
дело, я сосредоточилась на люстре, прекрасно понимая, что увиденная картина
будет преследовать меня всю жизнь.
— Повесился! — завопила бабка. — Святые
угодники… Что ж ты наделал… — Далее она голосила без слов, вскидывая руки и
прихлопывая ладонями, точно исполнительница фольклорных песен, но смешным это
отнюдь не выглядело.
— Что делается, — завопила вторая, ткнула пальцем
в пол и закатила глаза.
Ожидая самого худшего (хотя чего уж хуже, чем удавленник в
полуметре от тебя), я перевела взгляд на пол и увидела опрокинутый табурет и
вокруг него нарисованный мелом круг. На ум тут же пришел виденный в детстве
фильм по повести Гоголя (повесть я потом прочитала, но страшной она почему-то
не показалась). Несчастный Хома, спасаясь от нечистой силы, тоже чертил круги
мелом на полу церкви, правда, от летального исхода они его не спасли.
— Ой! — громко сказала бабка и рухнула в обморок.
За мгновение до этого я собиралась сделать то же самое, но так как бабуля меня
опередила, пришлось собраться с силами: если мы тут все попадаем, кто ж нас
отсюда вытащит.
— Гавриловна, не дури! — рявкнула первая,
мгновенно приобретя черты древней воительницы. — Народ звать надо. —
И она бросилась к лестнице, с намерением все смести на своем пути. На счастье,
путь был свободен. — Люди! — голосила она уже на улице. —
Ужас-то какой! Матюша повесился!
Я тяжко вздохнула. Очень хотелось броситься вслед за бабкой,
потому что я хоть и старалась не смотреть на Матюшу, но лучше мне отнюдь не
становилось. Однако и бабку без сознания оставлять тут было нечестно. Я
пристроилась возле нее на корточках и жалобно попросила:
— Очнитесь, пожалуйста.
— У меня сейчас сердце остановится, — ответила она
голосом умирающей, а я принялась звонить в «Скорую».
Пока я звонила, бабка вскочила и бросилась вон из квартиры,
а я чертыхнулась и, сделав неловкое движение, влетела лбом в ноги Матюши,
хотела заорать и наконец-то бежать отсюда, ног под собой не чувствуя, но тут
другая мысль пришла мне в голову. Должно быть, авантюризм перешел ко мне по
наследству от прапрадеда, потому что вспомнила о тайнике Матюши, и меня
неудержимо повлекло в гостиную. Очень захотелось узнать, что ж такое он там
прятал. Желание было столь сильным, что, забыв о самом Матюше и о возможных
последствиях, я устремилась в гостиную, хлопнулась на колени перед камином и
принялась ощупывать дощечки паркета.
Лежали они плотно, а знала я место тайника весьма
приблизительно, да еще здорово нервничала и торопилась — вдруг народ вместе с
милицией повалит на место происшествия? Объяснить, с какой стати я здесь
ползаю, будет затруднительно.
Я принялась простукивать пол, вспомнив, что знающие толк в
таких делах люди всегда поступали подобным образом, правда, я понятия не имела,
какая от простукивания польза. И тут выяснилось, какая: звук вдруг стал другим,
совсем не таким, как за мгновение до того. Я быстро достала из сумки пилку для
ногтей и подцепила дощечку паркета. Она легко приподнялась, вслед за ней
другая, и в полу образовалась дыра. Небольшая, но для тайника вполне
подходящая. Я сунула в нее руку и попыталась что-нибудь нащупать. Пространство
небольшое, такое впечатление, что внизу был скрыт ящик величиной с коробку
из-под обуви, но в настоящее время он был совершенно пустой.
Тут на улице опять раздались крики, а вслед за ними грозный
голос:
— Спокойно, всем оставаться здесь.
Голос мог принадлежать лишь человеку, облеченному властью
отдавать приказы, настолько уверенно он звучал. В общем, ясно: прибыла милиция.
Я выскочила в прихожую, почти на ходу вытерев доски паркета носовым платком,
(кое-что об отпечатках пальцев мне было известно, и теперь я на чем свет стоит
кляла себя за свое любопытство.
Когда в квартиру вошли двое мужчин в форме, я размазывалась
по стене возле двери, довольно громко клацая зубами и готовясь рухнуть в
обморок. Причем притворством тут и не пахло, я и в самом деле недалека была от
обморока, особенно в связи с внезапно открывшимися перспективами. И добро бы
нашла что-нибудь путное… Ладно не получила по голове, как предок, уже хорошо.
«Пока не получила» — вдруг подумала я. Отпечатки пальцев интересуют милицию,
только когда совершено преступление. А Матюша повесился, следовательно, зубами
от страха я клацаю зря.
— Допился, старый черт, — буркнул милиционер,
дядька лет сорока с круглым румяным лицом, с печалью глядя на Матюшу. И тут
заметил меня.
— А вам здесь чего надо? — грозно спросил он. Я
честно попыталась ответить, но лишь мычала от страха. — Вася, выведи ее на
свежий воздух, — вздохнул дядя, и Вася меня повел.
— Сейчас на скамеечке устроитесь, и все будет
хорошо, — пообещал он.
Мы выбрались во двор, и тут появилась «Скорая», которую я
вызвала для бабки. Бабка, кстати, выглядела молодцом и бойко объясняла парню в
штатском, как мы обнаружили Матюшу. Народ, который плотно набился в небольшой
дворик, слушал, вытянув шеи. Так как бабка в помощи не нуждалась, ее оказали
мне. Сунули под нос нашатырь и померили давление. Вася обвел толпу недовольным
взглядом и громко скомандовал:
— Давайте-ка все по домам! Столпились тут… Нечего цирк
устраивать! — после чего спустился вниз.
