Надо сказать, блондин очень беспокоил. И не потому, что я
оказалась в безлюдном месте наедине с подозрительным типом, вооруженная пилкой
для ногтей, хотя и этого вполне бы хватило для беспокойства. Его облик
производил сильнейшее впечатление. Вроде бы ничего особенного: рослый
широкоплечий блондин, слегка за тридцать, щеголевато одетый, с, безусловно,
дорогами привычками (я помнила его роскошную тачку) и странными манерами. В
конце концов, о вкусах не спорят, нашелся чудак, который в наше время ходит с
тростью да еще с вороной на плече. Если бы кто спросил мое мнение, я бы
ответила, что такому место в психушке, но что-то препятствовало бесповоротно
отнести его к чокнутым выпендрежникам или просто к чудакам. Прежде всего
достоинство, с каким он держался. В его манерах не было рисовки, просто
убежденность, что он может позволить себе и трость, и дурацкую ворону, а
благодарная аудитория, которую я сейчас представляла в единственном лице, с
радостью это скушает.
Второе — выражение лица. Я вдруг подумала: приди дьяволу
охота явиться в наш мир, он выглядел бы именно так. Не расхожим голливудским
персонажем — темноволосым, с гипнотическим взглядом и носом с горбинкой, а вот
таким симпатичным парнем с аккуратным пробором в волосах, насмешливым ртом и
глазами-капканами. Потому что взгляд обещал райское блаженство, за которым
неминуемо последует расплата. В глазах его было обещание любви, которая
обернется долгой мукой, причем он вроде бы даже этого не скрывал и предлагал
рискнуть: вдруг ты не такая, как все, вдруг тебе повезет? Парни с такой
внешностью никогда не имеют друзей, а женщин используют и почувствовав их
ненадобность, исчезают.
Я тряхнула головой, выходя из транса, в который успела
погрузиться. «Что за чушь лезет в голову?» — разозлилась я, растянула рот до
ушей и с ехидством спросила:
— Мы здесь случайно встретились, или вы долго
репетировали?
Он огляделся не спеша и ответил с мягкой улыбкой:
— Хорошее место для прогулок.
— А ворону вы в цирке позаимствовали? Не боитесь, что
она на пиджак нагадит? Все-таки птица…
— Машка умница, — ответил он и повернулся к
вороне. — Полетай немного.
Чертова птица нехотя спрыгнула сего плеча и вразвалку отошла
в сторону на пару метров. А я, обратив внимание на ее клюв, решила, что он —
грозное оружие, я вновь почувствовала беспокойство, оттого ехидства в моем
голосе прибавилось:
— Вам никто не говорил, что вы выглядите по-дурацки?
— Находятся чудаки, но с каждым разом их все меньше.
— Звучит обещающе. Вы что, за мной следили? —
серьезно спросила я.
— Зачем? — удивился он.
— Мы ведь уже встречались… — закинула я удочку.
— Да? Возможно.
— Хватит дурака валять, вы были у Матюши. Я вас видела.
И вы видели меня.
— Разумеется, видел, — пожал он плечами. —
Такую девушку, как вы, не заметить невозможно.
Он чуть приподнял брови и широко улыбнулся, предлагая
оценить сказанное, но я не оценила.
— Если вы ждете, что я расчувствуюсь, то зря
стараетесь.
— Жаль, а я рассчитывал, — погрустнел он, а глаза
его смеялись.
Это здорово разозлило, очень хотелось сказать ему гадость,
но все гадости внезапно испарились из моей головы, что было вдвойне обидно.
Я направилась по тропе, игнорируя блондина, он повернулся,
наблюдая за мной, и с усмешкой оказал:
— Приятно было поболтать.
— Идите к черту! — отмахнулась я в досаде.
Считалось, что я очень остра на язык, и вдруг такая
незадача. Он весело хихикнул, точной сморозила глупость, и стало ясно, что
просто так я уйти не могу, потому что это будет явным проигрышем, а кому
приятно проигрывать…
— Что вы делали у Матюши? — спросила я,
нахмурившись. Конечно, я и не надеялась, что он с ходу начнет объяснять, но с
чего-то начинать разговор надо.
— А вы? — улыбнулся он.
— Матюша — друг моего отца.
— И мой приятель.
— А вы кто такой?
— Разве не понятно? Приятель Матюши.
— Не хотите говорить? Ну и не очень-то интересно.
Надо было идти себе дальше, но что-то удерживало. Под
насмешливым взглядом блондина я томилась, переступая с ноги на ногу. Рядом тем
же самым занималась ворона, с любопытством поглядывая то на меня, то на
хозяина. Ситуация казалась идиотской. То есть в первую очередь идиотами
казались эти двое — устроили тут цирковое представление. Но и я не лучше. Мне
совершенно ни к чему во всем этом участвовать, но я, наплевав на здравый смысл,
тянула время.
— Забавная вещь, — кивнула я на трость, ничего
умнее не придумав. Блондин перевел взгляд на набалдашник трости и вроде бы с
некоторым удивлением кивнул. — В такой трости обычно прятали
кинжал, — продолжила я.
Он посмотрел на меня и усмехнулся, после чего повернул
набалдашник. Это и правда был кинжал, но сломанный у самого основания.
— Изделие оказалось бракованным? — вновь съязвила
я, а он, пожав плечами, ответил:
— Нет. Я сам его сломал, чтобы не было искушения
пустить в дело.
— А не жалко было?
— Конечно, жалко. — Он вздохнул, посмотрел
внимательно и заявил:
— Уверен, такая красивая девушка способна найти себе
более интересное занятие, чем гоняться за тем, чего нет.
— А чего нет? — хмыкнула я, хотя и было ясно, что
на мой вопрос он не ответит. Так и вышло. Стоять и пялиться на него теперь было
просто неприлично, а тут еще ворона гневно каркнула. Я повернулась и пошла по
тропинке, зло буркнув:
— Всего хорошего, циркачи.
Прошла метров двадцать, не выдержала и оглянулась. Площадка
перед пещерой была пуста. Валун, конечно, остался на своем месте, а вот блондин
испарился вместе со своей дурацкой вороной. «Спрятался за деревом,
клоун», — хмуро решила я и головой покачала в досаде. Случается же такое.
Кому расскажешь, решат, что выдумываю. А может, и не было никакого блондина,
может, привиделся? Чушь. Я не сплю, и ничего мне не видится, просто сукиному
сыну вздумалось со мной поиграть. Если он приехал на машине (конечно, приехал,
не пешком же пришел), она должна стоять на стоянке. Я ускорила шаги и вскоре
уже бежала. Слегка запыхавшись, достигла лестницы и начала спуск. Отсюда
стоянку хорошо видно, и я смогла убедиться, что моя машина стоит в одиночестве.
