Лакей все еще стоял с подносом. Жан-Пьер поставил бокал и незаметно отвернулся.
Все знают, что англичане питают слабость к неудачникам. Эмма, воплощенная англичанка, вполне способна выхаживать раненого, живя в доме, полном слуг-морикадийцев, мечтающих о свержении режима Сандре. И находящийся под домашним арестом английский аристократ, который уже путался с бунтовщиками, наверняка мечтает о реванше.
Жан-Пьер был рад услышать слова Сандре, что Дьюрант превратился в собственную тень. Сам он не был в этом так уверен.
Кто-то тряхнул Эмму за плечо и прошептал на ухо:
— Мисс Чегуидден. Человек принца уже в пути.
Эмма открыла глаза и недоуменно посмотрела на Эликсабет.
— Что?
— Жан-Пьер де Гиньяр едет сюда, — серьезно сказала девочка.
Лихорадка Дьюранта к утру прошла, и он очнулся. Эмма целую ночь вливала ему в рот воду, помогала менять мокрые от пота простыни и, наконец, уснула в его кровати. Теперь, лежа рядом с Майклом, Эмма смотрела на Эликсабет и пыталась осознать, что та говорит. Сев в постели, Эмма тихо спросила:
— Откуда ты знаешь?
— Слуги во дворце слыхали разговоры, поняли, куда он отправится, и старались задержать как могли, пока помощник конюха предупредит нас.
Значит, слуги во дворце ненавидели Жан-Пьера, раз осмелились помешать ему. И отважились даже послать нарочного, лишь бы спасти Мстителя.
Да. Скорее всего, только некоторые знали правду, но если это возможно, многие морикадийцы помогут ему.
— Что Жан-Пьеру здесь нужно?
— Он ищет Мстителя. Он прознал, что вы умеете лечить и на этой неделе пропустили два праздника. Поэтому он вас подозревает.
Эмма отбросила с лица волосы.
— Кто тебе сказал? — снова спросила она.
— У мистера Бримли есть подход к людям.
— Наш почтенный дворецкий имеет своих осведомителей? Ладно, не важно. Что нам делать? — Эмма взглянула на спящего Майкла.
— Мистер Бримли обещал обо всем позаботиться. Но он послал за вами. Вам нужно умыться, переодеться и рассказать историю, что он сочинил.
Как только Эмма вошла в дом, Тиа схватила ее за руку и потянула к лестнице.
— Мистер Бримли приказал сделать все, чтобы вы выглядели спокойной и сияющей.
— Хорошо. — Эмма подумала, что выглядит спокойной, но после страшной тревоги за Дьюранта вряд ли сияет.
Они поспешили в ее спальню. Сняв мятое платье, Эмма вымыла лицо и руки, пощипала щеки, чтобы они порозовели. Тиа достала голубое платье.
— Мистер Бримли велел мне приготовить именно это платье — от него ваши глаза выглядят такими голубыми, правдивыми…
Эмма расчесала волосы, и Тиа соорудила из них мягкий узел на затылке.
— Мистер Бримли сказал, что прическа должна быть немного в беспорядке.
Похоже, дворецкий продумал все до деталей.
Эмма пошла было назад к лестнице, но горничная остановила ее.
— Подождите здесь. — Тиа на цыпочках подкралась к галерее. — Все спокойно? — тихо спросила она Эликсабет, которая стояла на страже.
— Да, мэм.
Эмма и Тиа быстро спустились в холл и зашагали вниз.
В кухне толпились плачущие служанки и мрачные лакеи. Кухарка зажала рот фартуком. Одна судомойка без сознания лежала на полу, другая обмахивала ее бумажным веером. Все расступились, чтобы пропустить Эмму.
— Мисс Чегуидден, мне нужна ваша помощь, — позвал Бримли.
При всей панике, охватившей комнату, голос Бримли был спокоен, как всегда.
Но при его словах служанки зарыдали еще горше.
Эмма поспешила к длинному деревянному столу, за которым сидел дворецкий, и… замерла.
Тряпки и полотенца, валявшиеся повсюду, были окровавлены. Белая сорочка Бримли была забрызгана так, будто он стоял слишком близко к кухарке, отрезавшей голову цыпленку.
Около правой руки дворецкого лежал топорик для мяса.
— Надеюсь, вы не станете возражать, что я попросил принести сюда вашу медицинскую сумку, поскольку крови немного больше, чем я ожидал. — Он поднял левую руку. — К тому же у нас мало времени, чтобы придать ране такой вид, будто это случилось раньше.
Мизинец Бримли был отрублен.
Глава 35
Эмма осмотрела палец. От него осталась только одна фаланга.
Генрих, лакей, держал наготове открытую медицинскую сумку.
Эмма вытащила тонкую чистую ткань, обернула вокруг основания пальца и затянула, чтобы образовать жгут.
— Мистер Бримли, как это случилось?
Не успел дворецкий ответить, как заговорила кухарка:
— Он спустился, спокойный, как всегда, и объявил, что нужен серьезно раненный, потому что этот мерзавец Жан-Пьер де Гиньяр ищет Мстителя и едет сюда. Мы, слуги, слыхали кое-что про вдовий дом, но нам невдомек, зачем мистер Бримли сотворил с собой такое. Как только он выведал про де Гиньяра, мы… ну… Он так хорошо распределяет работу, и мы думали, он назначит, кто из нас должен пораниться.
Эмма ошеломленно смотрела на дворецкого. Выходит, морикадийцы знают… Она была потрясена тем, на что решился Бримли, чтобы спасти их всех.
— Вы отрезали себе палец?
Дворецкий твердо взглянул на нее.
— Я никогда не попросил бы кого-то из персонала сделать то, что не сделал бы сам.
— Принесите мне ледяной воды, — обратилась Эмма к кухарке. — Мистер Бримли, где отрезанный палец?
— Вот. Он вытащил из нагрудного кармана окровавленный носовой платок и протянул ей.
— Попробуем вернуть его на место, — сказала она.
— Разве палец не будет гнить? — Тощий мальчишка-посыльный, округлив глаза, смотрел на Эмму как зачарованный.
— Трудно сказать, — ответила Эмма. — Но стоит попробовать. Если попытка кончится неудачей, палец можно потом ампутировать.
— Если вы приставите его обратно, как же убедить этого убийцу детей, де Гиньяра, что мистер Бримли ранен? — спросил один из садовников.
— Мы очень осторожно снимем бинты и покажем ему. — Она опустила руку Бримли в миску с водой. — У меня такое впечатление, словно этот Жан-Пьер еще хуже принца.
— Все де Гиньяры — дьявольское отродье. Но у этого глаза так горят от злобы, что кажутся белыми. — Кухарка вздрогнула, ее полное тело заколыхалось как желе. — Он стреляет в родных своих же солдат. Нелюдь!
— Послушайте! — Бримли дернулся, будто хотел хлопнуть в ладоши, чтобы привлечь внимание. — Де Гиньяр будет здесь с минуты на минуту. Уберите этот беспорядок. Окровавленные тряпки оставьте в корзине, не выбрасывайте их в мусорную кучу. Если он станет искать их, нам нужно иметь доказательство случившегося. Юные леди, я очень тронут, что вы оплакиваете мой мизинец, но это всего лишь мизинец, а я всего лишь британец.
