В дверь постучали. В комнату заглянула Амайя.
— Мисс Кардифф, я принесла воды, чтобы вы могли умыться, — сказала она.
— Входи. — Виктория поднялась. — Хотя, откровенно говоря, я обычно одеваюсь сама.
— Да, мисс. Но поскольку я здесь, я вам помогу. — Амайя отнесла воду в туалетную комнату, потом вернулась и, сделав реверанс, спросила: — Какое платье вы пожелаете надеть сегодня?
— Черное, пожалуйста.
Служанка отправилась в гардеробную и вернулась с двумя черными платьями и коричневым, которое было надето на Виктории вчера.
— Я почищу и выглажу коричневое платье, как только управлюсь с делами, — сказала она.
— Спасибо, — поблагодарила Виктория и отправилась умываться.
Вернувшись, она обнаружила, что софа приобрела свой обычный вид, постельные принадлежности сложены и убраны, в вазе стоят цветы, а свежее нижнее белье и черное платье разложены на кровати. Судя по всему, о ней будут хорошо заботиться, пока она гостит в замке мистера Лоренса.
Амайя, помогавшая ей одеться, немного осмелела.
— Я могу сделать вам прическу, — сказала она, окинув оценивающим взглядом косу Виктории.
— Я ношу простую прическу. Мне так больше нравится, — сказала та.
Какой смысл привыкать к роскоши?
— Да, но я могу сделать так, что каждая прядка волос будет отливать золотом.
Амайя, видимо, скучает по работе в отеле, подумала Виктория. А ведь это она виновата в том, что девушка теперь не работает там.
— Хорошо, сделай мне прическу, — сказала она.
— Наш король просил, чтобы вы провели первое занятие класса по обучению этикету сегодня, сразу после обеда. — Амайя усадила Викторию на стул и принялась работать над ее волосами. — Он сказал, что это позволит каждому отдохнуть во время дневной жары.
«Каждому, кроме меня».
Виктория провела утро за самыми разными делами: перетащила из кладовки небольшой комод, показала детям, как чинить гобелены, выучила с ними сотню английских слов, научившись при этом двум дюжинам морикадийских. И все это время она держала свои сомнения при себе. Но только оказавшись в главном холле под недоброжелательными взглядами двух сотен глаз, она поняла, что была права. Ей не удастся насладиться отдыхом, обучая этот класс.
— Мисс Кардифф?
Услышав голос Томпсона, Виктория подняла взгляд от письма, которое писала.
— Да?
— Мистер Лоренс сообщил, что вернется только после ужина. Он будет дома очень поздно. — Томпсон окинул взглядом главный холл, быстро заполнявшийся воинами, уставшими после целого дня военной подготовки. — Может, прислать вам поднос с едой в вашу комнату?
Она обдумала этот вариант. Можно, взяв еду на подносе, убежать и спрятаться за закрытыми дверьми, чтобы Просперо и его дружки ликовали, прогнав ее.
— А вы что предложили бы, Томпсон?
— Отправить Амайю наверх с подносом не составит никакой проблемы, — сказал Томпсон, смотревший на нее с жалостью и пониманием. — И я думаю, что мистер Лоренс наверняка явится домой завтра.
Она кивнула:
— Спасибо. В таком случае я так и поступлю.
Она плотно заткнула пробкой чернильницу и собрала листочки бумаги, исписанные ее мелким, аккуратным почерком.
— Можно мне взять ваше письмо, мисс Кардифф? — спросил Томпсон.
— Ах, Томпсон. — Она рассмеялась, взглянув на него. — Вы, как всегда, преданный слуга мистера Лоренса. Неужели думаете, что я доверю вам отправить свое письмо?
— Я отправил бы его, — сказал Томпсон и добавил: — После революции.
— Да, я так и подумала. Я так и сделаю. — Она взглянула на листки бумаги. — По правде говоря, тогда я, наверное, смогу передать его своей матушке собственноручно.
— Но она будет беспокоиться, если не получит от вас весточки?
— Нет. Она никогда не путешествует. Она и понятия не имеет, как много времени требуется, чтобы письма пересекли канал.
— Отлично. Мне очень не хотелось бы, чтобы какой-нибудь мой поступок опечалил вашу матушку.
— Не волнуйтесь, Томпсон. — Виктория повернулась к лестнице, потом снова взглянула на Томпсона. — И еще, Томпсон, мне хотелось бы, чтобы вы не сообщали мистеру Лоренсу о моем сегодняшнем паническом бегстве. Не знаю, заставлю ли я его людей уважать себя, но я постараюсь сделать это своими силами.
Он чуть помедлил, явно испытывая неловкость от ее просьбы. Наконец кивнул:
— Сделаю, как пожелаете. Так я отправлю Амайю с подносом наверх?
Виктория кивнула в ответ, поднялась по лестнице в комнату Рауля и закрыла за собой дверь. Потом легла на софу и устало помассировала затекшие мускулы на шее.
Как она и подозревала, урок этикета закончился полным провалом. У людей Рауля она вызывала возмущение, их возмущала сама мысль о том, что они могут быть как-то улучшены, а Просперо открыто заявил, что не желает подвергаться унижениям со стороны какой-то иностранки.
Она закрыла глаза рукой, пытаясь прогнать воспоминания.
Рауль будет доволен, когда узнает, что эта комната стала для нее теперь убежищем.
Звук отпираемого замка разбудил неожиданно задремавшую Викторию.
В комнату, споткнувшись, вошел Рауль со свечой в руке. Без сюртука, в расстегнутой белой сорочке с болтающимися воротничком и галстуком он выглядел молодым, красивым, счастливым и лихим парнем. Увидев, что Виктория открыла глаза, он приложил к губам палец и закрыл за собой дверь.
Виктория приподнялась на локте.
— Где вы были?
— Типичный вопрос жены. Если вы намерены задавать вопросы, которые задает жена, то придется вам выполнять и другие супружеские обязанности. — Он искоса посмотрел на нее. — Что вы на это скажете?
Лицо ее вспыхнуло. Виктория прищурилась:
— Вы напились?
— Разве это заметно?
Он сложил руку чашечкой, поднес ко рту и дохнул в нее, потом, понюхав, изобразил гримасу отвращения.
Было забавно, но она не позволила себе улыбнуться. Он погрозил ей пальцем:
— Будьте осторожны, мисс Кардифф, вы почти улыбнулись.
— Вы меня смешите. — Виктория вгляделась в полутьме в циферблат каминных часов: — Уже поздно.
— Очень поздно, — подтвердил Рауль с улыбкой. — Я был в казино.
— Что вы там делали?
Он поставил свечу на прикроватный столик, потом подошел и самым возмутительным образом навис над ней.
— Я играл.
Она с удивлением посмотрела на него, а он сел на ковер и усмехнулся:
