– Ты прав. Выглядит глупо. У моей бабушки много недостатков, но глупой она никогда не была.
Почему это ей раньше не приходило в голову?
Потому что ей было двенадцать лет, когда их выгнали из пансиона. У нее было искаженное представление о том, что хорошо, а что плохо. Когда она стала старше, ее мысли занимала лишь необходимость выживать, а свою боль по поводу того, что их бросили на произвол судьбы, она задвинула в самую глубину своей души. Неужели они с Кларисой должны были вернуться в Бомонтань, а не бежать?
– Ты доверяешь этому человеку? – спросил Джермин. – Этому Годфри? Если ты не доверяешь ему, то не можешь доверять его посланию.
– Я ничего не знаю про этого Годфри, Джермин. – Ее голос дрожал. – Я была ребенком.
– Ты и сейчас ребенок. – Он постарался переменить тему: – Тебе всего девятнадцать!
Его сострадание задело ее гордость.
– Возможно, я и не поняла, кто такой был Годфри, но уверяю тебя, Джермин, моего опыта хватит на десять жизней.
– И тебе не нравится, когда говорят, что ты молода. – Он явно над ней подтрунивал. – Больше, чем когда-либо, я чувствую себя так, будто я выкрал младенца из люльки.
Но она знала, как его уколоть.
– А ты очень старый, – сказала она кротко. Он толкнул ее в траву.
Она засмеялась и начала с ним бороться. Но через минуту он уже прижал обе ее руки у нее над головой и начал целовать.
– Я победил.
– Только потому, что применил силу.
– Это лучше, чем отрава в стакане вина, – возразил он.
– Ты так думаешь, потому что на твоей стороне сила.
– Все равно я победил.
– Да, ты победил. – Она отмела его хвастовство, словно оно не имело значения. – Неужели ты никогда не забудешь эти глупые кандалы?
– Нет, и думаю, что буду напоминать тебе о них в самые неподходящие моменты до конца жизни.
От этих неожиданно вырвавшихся у него слов оба замерли. До конца жизни?
Ее мозг лихорадочно заработал. Он действительно так думал? Действительно планировал прожить с ней всю свою жизнь?
Он подал ей руку и помог встать. А потом, словно ничего не произошло, сказал:
– У Британии есть дипломатические отношения с Бомонтанью. Думаю, они достаточно теплые. С твоего разрешения я попытаюсь что-то разузнать в Лондоне.
Эми удивило, что ее так взволновало предложение Джермина. За все эти годы бродяжничества вместе с Кларисой она перестала мечтать снова оказаться в Бомонтани. А теперь, неожиданно проявив сострадание, Джермин вызвался ей помочь.
– Это было бы неплохо, – сказала она, но добавила с привычной осторожностью: – Если только можно не называть причину нашего запроса.
– Это можно. Никто не спросит, почему я этим интересуюсь. Все-таки у маркиза есть кое-какие преимущества. – Он усмехнулся. – Кроме того, я начинаю преуспевать в обмане. Мой дядя уже, наверное, получил мое письмо, которое я написал ему на следующий день после того, как мы поженились. Я в нем умолял его поторопиться с выкупом, потому что похитители грозятся меня убить.
– Великолепно.
– Сегодня я напишу еще одно письмо, в котором сообщу, что мне удалось сбежать и что я собираюсь устроить прием, чтобы отпраздновать свое тридцатилетие. Я приглашу его и попрошу аванс в счет моего денежного содержания.
– Прекрасно.
– Когда мы вернемся в наш дом, я дам Уолтеру рекомендацию за его преданность и усердие во время моего отсутствия.
– Зачем? – Она не могла поверить, что Джермин хочет отблагодарить своего дворецкого, который его предал.
– Биггерс советует притвориться, что мы не знаем о его проступках, и не дать дяде Харрисону возможность запугать или подкупить кого-либо из моих слуг, переманивая к себе в услужение.
– Как хочешь. Но мне это не нравится.
– Не беспокойся. Когда все закончится, Уолтер обнаружит, что у него теперь другой дом – в тюрьме Ньюгейт.
– Мы с сестрой один раз оказались в тюрьме. Уолтеру это место не понравится.
– Девочка моя! Ты была в тюрьме? Как? Почему?
– Я тебе уже рассказывала. Мы продавали рисовую пудру, румяна и всякие мелочи, обещая красоту и счастье всем, кто этим пользуется. И кремы были хорошие, но, разумеется, совершенно бесполезные. Из-за этого мы с Кларисой поссорились. Я хотела отказаться от мечты вернуться в Бомонтань, где-то остановиться и начать новую жизнь. А она была как наседка, все время меня защищала и говорила, что Бомонтань – это наша сияющая цель, особенно когда я уже отказалась от мысли о возвращении… Как странно. Неужели с твоей помощью я смогу вернуться… – Какая-то мысль заставила ее обернуться и посмотреть на Джермина: – Ты понимаешь, насколько созвучны наши судьбы? Ты вернешь меня домой, а я, возможно, изменю твое мнение о вине твоей матери.
– Почему ты все еще об этом думаешь? Забудь. Если хочешь сделать меня счастливым, забудь.
– Не могу. Особенно здесь, в твоем поместье, где она жила, необходимо узнать всю правду.
– Она уже была сказана. Нет никакой причины, оправдывающей тот факт, что она оставила мужа и сына.
– Кажется невероятным, что мать, которую ты так любил, может тебя бросить. – Эми потерла кулачком его подбородок. – Мисс Викторина тоже в это не верит.
Он отвернулся.
– Мисс Викторина – прелестная старая леди, которая обо всех думает только хорошо.
– Не обо всех. Например, о Харрисоне Эдмондсоне она отзывалась совсем не лестно. Она старая, Джермин, но не страдает старческим слабоумием. Она помнит события двадцатитрехлетней давности с ясностью человека, которого они не коснулись. Ты был тогда мальчиком. Так же, как я не знаю, можно ли в действительности доверять Годфри, ты на самом деле не знаешь, что случилось с твоей матерью.
Он подошел к краю скалы, потом вернулся.
– Я знаю только то, что она исчезла. И вообще какое тебе дело до моей матери?
– Потому что тебе это не все равно.
– Но тебя это мучит. Должна быть какая-то другая причина. – Он смотрел на нее так, словно требовал, чтобы она порылась в своей памяти и сказала ему правду. И хотя ей казалось, что вся правда уже сказана, она призналась:
– У меня никогда не было матери. А отец отослал меня – для моей же пользы, как он сказал. Потом он ушел на войну… и погиб во главе своего войска. Он бросился на прорыв, чтобы победить мятежников. Его гибель положила конец мятежу. Его жертва спасла Бомонтань от анархии. – С горечью в голосе она добавила: – Так мне, во всяком случае, сказали.
Джермин опустился рядом с ней.
– Я уверен, что так оно и было.
