– Выходи!
Ответа не последовало. Комната была погружена в тишину. Он судорожно выдохнул. Просто он разнервничался, вот и все. Неудивительно. Это было суровое испытание, и оно его расстроило. Ведь не каждый день ему приходилось убивать – даже не одного, а сразу двух человек.
Он думал, по крайней мере надеялся, что убил Биггерса. Нечего было этому дураку вмешиваться.
Но что это там на столе? Раньше он не замечал. В слабом свете, пробивавшемся в щель между шторами, поблескивал пистолет. Его собственный пистолет!
Наверное, его туда положил Меррилл. Но когда?
Он опять огляделся. Никого.
– Глупость какая-то, – пробормотал он, не зная, говорит ли он это своему воображению или остальному миру. Нервозность приводит к тому, что он воображает угрозу там, где ее нет.
Он снова сунул руку в сейф и нащупал тяжелый мешок с монетами.
Это наверняка были золотые гинеи. У маркиза Нортклифа других монет не было.
Замечательно.
Он набил карманы так, что они провисли от тяжести. В первый раз после сегодняшнего инцидента с Джермином он приободрился. Уж как-нибудь выкрутится.
И вдруг кто-то, какой-то безмозглый ублюдок, прятавшийся за шторами, рывком их раздвинул. Потоки солнечного света залили кабинет. Харрисон бросился к письменному столу в поисках пистолета.
У окна стоял человек. Он был похож на…
– Джермин?
Но это невозможно. После падения на скалы он должен быть мертв.
Но этот сопляк ответил:
– Да, дядя, – и сделал шаг вперед. Харрисон направил на него пистолет.
– Ты уверен, что хочешь застрелить меня? Ты уже сбил меня с перил балкона на скалы. Тебе не кажется, что это слишком? К тому же я уверен, что выстрел привлечет сюда гостей и слуг.
– Как, черт возьми, ты остался жив? – Палец на курке дергался от желания Харрисона выстрелить.
– Когда падаешь со скалы, надо только заранее что-нибудь подложить и знать, где приземлиться. К сожалению, из-за шторма от скалы отвалилось несколько кусков, и я немного поранился.
Харрисон увидел большую царапину на щеке Джермина, но в остальном племянник выглядел совершенно здоровым.
Харрисон понял, что проиграл. Он и раньше, бывало, проигрывал, лавируя между своим отцом, своим братом и Андрианой, но никогда не думал, что у поражения глаза Джермина. Все, что оставалось, – это попробовать вступить в переговоры с племянником и избежать виселицы.
– Не заключить ли нам сделку, племянник? – Он рассчитывал на то, что может положиться на слово Джермина. У парня те же дурацкие представления о фамильной чести, что у его отца.
– Это зависит от того, что ты сделаешь с пистолетом. Знай, что Уолтер задержан, твой камердинер мертв…
– Мертв? – Это был шок.
– Он попытался оказать сопротивление. Так что пришлось его…
Если это правда, то его племянник, видимо, вполне способен защитить себя. Ведь Меррилл владел любым оружием, а не только своими кулаками.
– Гости возвращаются в дом, но главное, у меня есть причина злиться на тебя. – Джермин ходил по комнате и улыбался. Молодой, жизнерадостный и красивый человек, которого Харрисон ненавидел больше, чем даже своего собственного брата.
– Полагаю, что причина есть. – Харрисон медленно опустил пистолет, но не снял палец с курка. В данный момент пуля внутри пистолета была единственным гарантом сделки.
– Но не та, о которой ты думаешь. Она не в том, что ты попался в мою ловушку и попытался убить меня на виду у моих гостей. Разве это причина, чтобы сердиться, не правда ли?
– Ты меня перехитрил, племянник. – Немного лести не помешает. Ему не удастся не только покинуть поместье, он даже за дверь не сможет выйти, если Джермин этого не разрешит.
– Тебе следовало бы знать, что волны подмыли основание скалы и несколько пещер обвалились. Особенно одна, дядя. – Джермин на минуту умолк и посмотрел на Харрисона. – Когда я прыгнул, уступ, на который я метил, раскрошился. Я еле удержался. Когда я там висел, я заметил… что внизу открылась какая-то пещера. Крыши не было, вообще почти ничего не было. Все, что осталось, была…
– Андриана, – вырвалось у Харрисона. – Ты нашел Андриану.
Вот оно. Предательство. Дядя Харрисон точно знал, что Джермин нашел на скале. Вина дяди была доказана.
– Да. Я нашел тело моей матери. – Пистолет оттягивал ему ремень, но он не успел бы его выхватить и прицелиться до того, как выстрелит Харрисон. Приходилось положиться на короткий острый нож, который он прятал в ладони. – Это был лишь скелет, а ее красное платье было прикрыто черным мужским плащом.
– Почему ты решил, что это она?
– Остались пряди ее волос, а ты, наверное, помнишь, дорогой дядя, что у меня волосы того же цвета. – Джермин не переставал ходить по кабинету.
Харрисон поцокал языком и сумел изобразить на лице что-то вроде сочувствия.
– Если это так, прими мои искренние соболезнования. Но почему ты все это рассказываешь теперь мне?
– Потому что до того, как столкнуть меня, ты сказал, что падать придется всего один раз. Так говорит человек, который знает.
Джермин вернулся в дом по узкой тропинке, полный решимости встретиться с дядей лицом к лицу и узнать все, но он не так глуп. Здесь он не умрет. Сегодня днем он потерял над собой контроль и прогнал единственную женщину, которую любит. Нет, здесь он не умрет. Он будет жить и поедет за Эми, найдет ее и скажет, что она была права.
Какой бы грех Эми ни совершила против своей сестры (а был ли грех?), он был более чем уравновешен отсутствием у него веры в свою мать. Если Эми его простит, он пообещает сделать ее счастливой до конца дней. Он будет просить. Умолять. Ползать на коленях. Унижаться. Потому что без нее жизнь была бессмысленна.
– Суд не примет такого заявления. И ты это знаешь, – возразил Харрисон.
– Это твой плащ, дядя. Твой самый лучший шерстяной плащ. Я его узнал. Я помню, что, когда мама исчезла, ты его «потерял». Я тогда подумал, что это странно – как взрослый человек может потерять плащ да еще считать нужным говорить об этом в тот момент, когда я потерял свою мать и не мог ее вернуть. – Воспоминания того времени нахлынули на Джермина. Он вспомнил, как стоически переносил свое горе отец, как сам он был в полном замешательстве, но боялся расспрашивать. – Зачем ты ее убил? В чем была твоя выгода?
– Выгода? – Харрисон горько рассмеялся. – Как тебе сказать? Андриана была так красива, так грациозна… и так чертовски умна.
Глаза Харрисона злобно блеснули. Джермин почувствовал тепло острого ножа в своей ладони. Он умел им пользоваться. Быстро и без промаха. Но сначала он должен… узнать.
