Утолив голод, Ренье отодвинулся от стола и с величественным видом спросил у хозяйки:
– Вы не видели проезжавшую по этой дороге молодую женщину с волосами цвета рассветного неба?
Хозяйка угрюмо уставилась на него:
– Но этой дороге женщины не ездят. Это слишком рискованно.
– Ее сопровождал мужчина по имени Сэнди.
Миссис Герди недоуменно уставилась на него:
– Сэнди? Да, Сэнди здесь был.
– А женщина нет?
Хозяйка фыркнула:
– У Сэнди нет женщины. Он мрачный мерзавец, вот он кто.
Хозяйка вернулась к огню, бросив жариться еще одну колбаску, предоставив Ренье смотреть на нее и гадать, каким же должен быть характер у Сэнди, чтобы эта женщина назвала его мрачным.
Финден стер подливку с бороды.
– А ты потерял свою женщину, парень?
– Да, потерял.
– Стыдобища, когда кобылка пропадает. – Он понимающе прищурился. – Но ведь есть и другие.
– Для меня – нет.
У Ренье осталась только одна принцесса.
– А! Вот оно что! Пожалуй, я твоей женщины не видел. Но может, она свои волосы прикрывала?
– Может, и так.
Ренье так отчаянно спешил ее догнать, что не подумал о том, что монахини могли нарядить ее в монашеское облачение или переодеть в… в кого?
Стоявшая у огня хозяйка ответила на его мысленный вопрос.
– С Сэнди ехал паренек. Сэнди собирался вернуться, а паренек сказал, что поедет в Эдинбург.
Охваченный ужасом, Ренье вскочил на ноги.
– У паренька были волосы цвета рассветного неба?
– Насчет этого не знаю, – ответила она, – но у паренька волосы были рыжие, как морковь. Думаешь, это была твоя женщина?
Ренье претила мысль о том, что Сорча переодета парнем. Неужели мать Бригитта не понимала, что смазливого мальчишку могут изнасиловать с той же вероятностью, что и девушку?
Хорошо, что Сорча почти не общалась с мужчинами и такая же робкая, как монахиня. Она будет держаться в стороне от всех, не станет беседовать с незнакомыми, тем более с мужчинами.
Ренье медленно опустился на лавку.
Хорошо, что он вспомнил об этом! Пусть Сорча плохо знает жизнь, зато она подозрительна и осторожна.
К счастью для Ренье, он не знал, что в эту минуту Сорча стояла в общем зале таверны «Коричневый петух», обнимая за плечи двух новых друзей, Майка и Хаверфорда, распевая песенку под названием «Твои сиськи с виду как арбузы, но во рту на лимон похожи». И настроение у нее было отличное.
На следующее утро Сорча на прощание пожала руки мистеру и миссис Маккатчен.
– Большое спасибо за то, что позволили мне остановиться в вашем превосходном заведении. Ничего удивительного, что мне порекомендовали именно ваш постоялый двор.
– А, мы прекрасно провели с тобой время. – Круглое лицо мистера Маккатчена сияло, словно полная луна. – Лучшего вечера и не припомню. – Он ткнул локтем жену. – Правда, Нелли?
– Да уж, лучшего не было.
Миссис Маккатчен, настолько же худая и высокая, насколько ее супруг был низеньким и круглым, вытерла руки о передник и порывисто обняла Сорчу, прошептав ей на ухо:
– Я запомню твой совет насчет того, чтобы кричать на поросенка, а не на Маккатчена. Они похожи, как братья, хороший совет – и я успокоюсь, и Маккатчен перестанет хмуриться.
– Он хороший человек, раз за него вышла такая прекрасная женщина, – сказала Сорча.
– Я ему об этом напомню.
Миссис Маккатчен улыбнулась супругу, а тот ответил ей блаженной улыбкой мужчины, которого накануне ночью приласкала женщина.
Сорча повернулась к кузнецу Дэвису:
– Спасибо, что посоветовал мне зайти сюда. Было очень приятно с вами познакомиться. Надеюсь, мы когда-нибудь еще встретимся.
Дэвис пророкотал:
– Угу. Если снова будешь проездом в Хамелдоне, обязательно меня разыщи, и мы снова опрокинем по кружечке и споем песню.
Она стукнула его по мясистому плечу, оказавшемуся на локоть с лишним выше ее собственного, и повернулась к бодрому старому аптекарю:
– Майк! – Сорча порывисто его обняла. – Дорогой мой, обещаю написать тебе, как только попаду домой. А ты обещай, что напишешь и расскажешь, приняла ли мисс Чизик твое предложение руки и сердца.
– Раз она меня за сорок лет не простила, не простит и сейчас.
Он хмыкнул, изображая презрение.
Однако Сорча поняла, что сердце у него разбито.
– И все же если не попробуешь, даже умирая, будешь об этом жалеть. По-моему, все это время она ждала, чтобы ты перед ней извинился. Извинись, и она бросится тебе в объятия.
– Она такая милашка! – Майк растянул морщинистые губы в улыбке. – Во флердоранже она будет просто красавицей!
– Не сомневаюсь!
Наконец Сорча повернулась к Хаверфорду.
На самом деле он был лордом Хаверфордом: высоким, красивым, состоятельным мужчиной – этот англичанин, живущий в изгнании. Понимающая улыбка играла на его губах, а голубые глаза были устремлены прямо в глубину ее глаз, словно он пытался ей что-то сказать.
Он делал это и весь прошлый вечер, но прошлым вечером она была навеселе и ничего не замечала. А сегодня, протрезвев, по-прежнему не могла понять, что именно он якобы знает.
– Хаверфорд, друг мой! – Она протянула ему руку, потому что Хаверфорд морщился всякий раз, как она его обнимала. – Я буду скучать по тебе больше всех.
Взяв се руку в свои, он задержал ее.
– Прошу тебя, отложи поездку до следующей недели, чтобы я мог тебя сопровождать.
– Нет времени. – Теперь, когда она покинула монастырь и избавилась от общества Сэнди, ей не терпелось добраться до Бомонтани, пока не случилось чего-то ужасного. – Я спешу.
– Ты уже говорил об этом, но подумай о безопасности, не стоит рисковать.
Стоявшие рядом дружно закивали.
– Ты поедешь по опасной дороге, – добавил Майк. – А Эдинбург, куда ты направляешься, самый грешный город мира.
– Я не задержусь в Эдинбурге, – успокоила она их. – Ровно настолько, сколько нужно будет, чтобы найти корабль, который отправляется туда, куда мне надо попасть.
Хаверфорд застонал:
– Корабль? – Он окинул ее взглядом. – Мне следовало бы задержать тебя силой.
– Но ты этого не сделаешь, – широко улыбнулась она. – Не станешь меня огорчать.
Хаверфорд вздохнул:
