Уильям поднял руки и проорал, покрывая рев Чарльза.
— Ты убедил меня.
— Убедил? А пошел ты к черту. Убирайся из моего замка, ты, малодушный подлиза!
— Чарльз, мне нужна твоя помощь.
Чарльз резко замер, в недоумении прервав свою тираду.
— Моя помощь тебе не потребовалась ни разу в жизни, — укорил он Уильяма.
— Теперь потребовалась. Кто-то угрожает моей супруге и мне.
— Я думал, что ты разобрался с этим вопросом, когда прикончил Артура. Уильям вздрогнул.
— С чего ты взял, что я прикончил Артура?
— Да всем известно, что убил Артура ты. Подумай, ты дурья башка. На твоей свадьбе тебе никто не намекнул, но разве это означает, что на сей счет не ходят слухи? общепризнанно, что ты убил Артура, когда узнал, что именно он ослепил тебя.
— Боже правый, — растерянно произнес Уильям. — Мне это и в голову не приходило.
— Подозреваю, — сказал Чарльз, однако не столь резко. — Ну ладно, веди сюда своих людей, позавтракаем и поговорим.
— Да, пожалуй что так. Я сильно в этом нуждаюсь
— Уильям сказал, что вы ни за что не убили бы Хоису.
Теперь с океана дул ветер, который шевелил пряди выбившиеся из косы Соры, и заставлял дрожать ее от холода. По мере того, как Николас и Сора двигались вперед, к ним присоединялось все больше и больше людей Николаса, которые подъезжали все на конях и выстраивались за ними в цепочку. Сора чувствовала себя замкнутой в кольцо, теряла самообладание и погружалась в панику.
— Что, раз завладевши Хоисой, вы должны были содержать ее и заботиться о ней.
— Мне пришлось ее прикончить. Хоиса представляла опасность для вас.
Николас так просто упомянул об этой угрозе, что дыхание у Соры мучительно перехватило.
— Если я вам нужна потому что нужна Уильяму, — осторожно произнесла она, — если вы любите меня потому, что любит Уильям, то будете ли вы по-прежнему любить меня после смерти Уильяма?
Николас ничего не ответил, озадаченный этим вопросом и застигнутый им врасплох. Некоторое время спустя он задумчиво произнес:
— Такая постановка вопроса мне в голову не приходила. Уильям так давно стоит у меня на пути, что я и представить себе не могу то время, когда его не станет. Буду ли я по-прежнему любить вас?
Они так долго ехали молча, что Сора в отчаянии чуть не спрыгнула с лошади. Когда Николас заговорил, то голос его вновь дышал вожделением:
— Знаете, мне кажется, да. Я действительно так думаю. Мне кажется, что я никогда не пресыщусь вами.
Рука его вновь сжала талию Соры, и он оставил на ее шее поцелуй, влажный и отвратительный.
Сора пожалела, что задала ему этот вопрос, ибо что было в его ответе? Он либо убьет ее, либо будет держать при себе, а делать выбор между смертью без отпущения грехов и жизнью в лапах Николаса казалось Соре делом сложным и удручающим. Сложным и удручающим. Она хрипло рассмеялась. Вот уж поистине не те слова.
Рот его вновь начал скользить по ее щеке, наполняя возбуждением то любопытство, которое охватило Сору, и она не смогла сдержаться, чтобы не спросить:
— А что случилось с двумя вашими средними братьями?
— Они умерли, пока я пребывал в Берке, вовсе без моего участия, заверяю вас. Батюшка мой тоже умер.
Голос Николаса был исполнен удовлетворения.
— Таким образом, когда я вернулся домой, то в череде наследников передо мной оставался лишь один мой старший братец. Лэнс был благороден, как Уильям, и доверчив, как лорд Питер, поэтому убить его было совсем несложно.
— Вы убили собственного брата?
Сора уже начинала подозревать это, но все равно отпрянула в ужасе.
— Каким же образом?
— Безо всяких грубостей, вроде драк.
Николас рассмеялся, словно был доволен собой, и деловито добавил:
— Я отравил его.
— Святой Вильфред!
— И он взывал к Святому Вильфреду. Перед смертью он взывал ко всем святым. А вы знаете, когда начались судороги, он стал походить на марионетку на веревочках.
Голос его звучал деловито-сосредоточенно, отчего у Соры тошнота подступила к горлу.
— Ему потребовалось три дня на то, чтобы умереть. Три дня! Я весь изнервничался от ожидания, опасаясь, что он выживет и лишит меня того положения, которого я с таким трудом достиг.
— Прошу вас…
Протестуя, Сора покачнулась в седле, однако Николас превратно истолковал ее боль.
— О, не волнуйтесь. Он умер без дальнейшего вмешательства с моей стороны. Но в следующий раз я буду давать большую дозу трав. Я избил ту ведьму, которая дала их мне. Теперь она знает, что ей положено делать.
С содроганием Сора осознала бессмысленность просьб сохранить жизнь Уильяму; человека, который с таким пренебрежением, походя, рассказывает об умерщвлении родной плоти и крови, едва ли можно тронуть словам о пощаде и сострадании. Сора уже больше не страшилась изнасилования и того ужаса, который навис над ней; это страх отодвинула в сторону убежденность в необходимости спасти Уильяма от такого врага. Впервые за все это жуткое путешествие она стала замышлять план.
— Кто бы он ни был, именно он прикончил Хоису, — напомнил ему Уильям.
— Значит, не Николас.
Чарльз вытер подбородок салфеткой.
— Он ни за что бы не уничтожил то, на чем можно заработать.
— И я то же самое говорю, — согласился Уильям. — Но кто же тогда остается?
— Ты?
— Что?
— Кто-то убил эту потаскуху. Логически выбор падает на Сору.
Чарльз расхохотался.
— Послушай. Я слишком давно общаюсь с тобой. Уильям грохнул кулаком по столу.
— Сора не убивала ее.
— Разумеется. Если бы Сора попыталась убить эту большую, здоровую девку, то та свернула бы ей шею. Тем не менее, она угрожала Соре, а Сора в ответ угрожала ей. Таким образом, мне ничего не остается, как заподозрить тебя.
— Я в жизни не убил ни одной женщины, — бесстрастно произнес Уильям.
Чарльз промолчал, внимательно глядя на друга, и Уильям пожал плечами.
— Да, если бы я захотел, то такой женщиной могла бы оказаться Хоиса. Помнишь, как она пыталась соблазнить меня в постели?
— Пока ее не застукала Анна, и с тех пор эта девка избегала тебя, как чумы.
Они вместе посмеялись, но затем вернулись к серьезным размышлениям.
Чарльз пояснил:
— Анна была тяжелее Хоисы на два стоуна. Леди не слишком крепка, чтобы напугать Хоису, поэтому показалось, что ты….
