— Выйду за него замуж?
Он понизил голос:
— А вы как думали? Теперь, когда он объявил свое имя, у вас нет выбора.
Странно, но Джулиана забыла об этом. Она нервно скрестила руки на груди, чувствуя, как Отчаянно стучит ее сердце. Опасения, надежды, страх — все обрушилось на нее сразу.
— Вы в ловушке, Джулиана, — злорадно сказал Хью.
— В ловушке? — Она пыталась разобраться в своих ощущениях. — Я пока этого не чувствую. Может быть, завтра, когда я успокоюсь и до конца осознаю случившееся, мне станет жутко. Но сегодня я испытываю лишь унижение.
— Подумайте как следует, в каком положении высказались!
— Чему вы радуетесь? — разозлилась Джулиана. — Я считала вас моим другом.
— А я хочу быть вам не другом, а кое-чем иным. Хью так крепко сжал ей плечи, что Джулиана поморщилась.
Но тут между ними блеснула сталь клинка.
Рядом стоял Раймонд, с небрежной грацией сжимая в руке меч.
— Немедленно отпустите ее.
Хью выпустил Джулиану, и она спросила:
— Откуда у вас меч?
Все еще глядя на барона, Раймонд ответил:
— От короля.
— Нет, я хочу знать, как вы смогли пронести его в мой замок? — спросила она, все еще не до конца осознав, что перед ней теперь не строитель замков, а знатный вельможа.
— За мое оружие отвечает Валеска. Дагна прислуживает Кейру. Это наши оруженосцы. — Его глаза весело блеснули.
Однако Джулиане сегодня было не до веселья.
— Я обязана была знать, что в мой замок пронесли чужое оружие.
— Если бы вы, миледи, увидели мечи, наш маскарад был бы разоблачен.
Это признание вновь напомнило ей о его обмане.
— Вам было нетрудно обмануть несчастную дуру, милорд, — с горечью сказала она.
— Но ведь вы подозревали его, миледи, — стала утешать ее Валеска. — Помните, как вы стали меня о нем расспрашивать? Я еле-еле вывернулась.
— Правда-правда, миледи, — подхватила Дагна. — Зря вы так уж убиваетесь. Посмотрите, сколько хитрых и коварных людей морочили вам голову.
Обе старухи стали гримасничать, явно вызывая огонь на себя, однако Джулиана была не расположена шутить.
— Нет, во всем виновата только я. Как могла я поверить этому лжецу? Вы же ни в чем не виновны — вы верой и правдой служили своему господину.
Старухи расстроились, а Валеска проскрипела:
— Нет, миледи, он не такой плохой, как вы думаете. Он заботится о нас, двух несчастных старухах. Посмотрите, какой он славный!
— Правда-правда, миледи, — сладким голосом пропела Дагна. — Мы родом из чужих краев, у нас нет здесь ни родных, ни близких, а лорд Раймонд кормит нас и держит за членов семьи. Подумайте, миледи. Вы такая добрая, такая красивая. Вам нужен муж, который обогреет ваше ложе, защитит вас, вы нарожаете с ним детишек. Можете объехать хоть весь свет, такого завидного жениха, как наш Раймонд, не найдете. Вы только взгляните на него.
Но Джулиана не желала на него смотреть. Даже теперь, когда она убедилась в том, какой он низкий обманщик, этот человек все еще имел над ней странную власть.
— Простите меня, Джулиана. — Раймонд взял ее за руку.
Она взглянула на Хью, но тот совершенно обмяк, от недавней ярости не осталось и следа. Барон уныло смотрел себе под ноги, вид у него был несчастный и заброшенный.
— Да не на него смотрите, а на Раймонда, — сказала Валеска.
Но Джулиана перевела взгляд на Феликса. Почему-то он уже не внушал ей такого страха, как прежде.
— Смотрите на Раймонда, миледи, — настаивала Дагна.
Джулиана взглянула на сэра Джозефа. Тот был бледен, лишь на впалых щеках играл багровый румянец. Наконец-то старый негодяй нашел себе нового врага — графа Авраше. Однако во взгляде сэра Джозефа читалось явное опасение, и Джулиана подумала, что с Раймондом этому интригану не справиться.
С Раймондом вообще справиться невозможно.
— Да смотрите же на Раймонда, миледи, — хором воскликнули старухи.
Джулиана наконец послушалась их. И тут же была околдована его злыми чарами. Он был такой красивый, такой мужественный. Наверное, так же соблазнительно выглядел змей из райского сада. Джулиана забыла и обиду, и унижение, забыла, что любовь — это глупость и безрассудство. Мужчины — как дети, такие же безответственные и беспомощные, но в отличие от детей они опасны. Однако Джулиана в этот миг помнила лишь о том, что любовь может сулить блаженство. Взгляд Раймонда обещал ей награду, ради которой она готова была пойти на все.
— Ну вот, миледи, — прошептала Валеска ей на ухо. — Вы нам нарожаете чудесных ребятишек, а мы будем с ними нянчиться.
— Не нарожаю! — упрямо ответила Джулиана.
— Ну как же, миледи…
Раймонд погрозил Валеске, и та заткнулась.
— Пожалуй, нам пора познакомиться, — сказал Раймонд, повернувшись к барону. — Ведь мы с вами будем соседями.
Тот кивнул:
— Хорошо. Но сначала, с вашего позволения, я хотел бы убедиться, что вы тот, за кого себя выдаете.
— Это лишнее, Хью, — горько усмехнулась Джулиана. — Теперь я окончательно прозрела. Замысел этого рыцаря мне совершенно ясен. Он хотел разнюхать здесь все как следует, пустить корни, а потом прибрать мои владения к рукам. Не правда ли, милорд?
— Помолчите, Джулиана, — отмахнулся от нее Хью, разглядывая некий маленький предмет, который Раймонд достал из кошеля.
Судя по всему, барон остался удовлетворен увиденным.
— Вот, полюбуйтесь, — сказал он Джулиане. — Это родовая печать вашего жениха. Герб старинный и хорошо известный. Советую приглядеться к нему как следует — это может вас образумить.
Джулиана брезгливо взяла двумя пальцами печать, посмотрела на вздыбленного медведя.
— Эту печать я видела и раньше. Она стояла на каждом письме, которые я получала от графа Авраше. Граф требовал, чтобы я немедленно прибыла к месту венчания.
— И этот медведь вас не пугает? — спросил Хью.
— А чего мне бояться? — с деланной беспечностью пожала плечами Джулиана. Она и так была перепугана сверх всякой меры, так что терять ей все равно было нечего.
— А известно ли вам, что предки лорда Авраше ходили в медвежьих шкурах, а в бою становились берсерками, то есть впадали в неистовство?
— Достаточно, барон. — Раймонд взял у Джулианы печать и спрятал ее в кошель. — Это всего лишь легенды. Их распространяют члены моей семьи, чтобы внушить врагам ужас. Давайте соседствовать с вами по-доброму, милорд.
Он взял Джулиану за руку и повел ее к огню. Джулиана упиралась, однако ей так и не удалось освободить свои пальцы.
