* * *
Наклонившись вперед, Ранд натянул покрывало кареты на ноги Силван, а потом подтолкнул Гейл.
— Укутай ее, как следует, — велел он девочке. — Пусть мисс Силван будет тепло.
По-настоящему холодно не было, только знобило — дул весенний вечерний ветерок с океана, но теплое покрывало и ребенок, доверчиво прижавшийся к ее боку, рождали чувство уюта и защищенности. И только гордыня толкала Силван все время возражать.
— Не надо. Со мной все В порядке. Я просто переволновалась. Мне и похуже раны видеть приходилось.
Ранд и слушать ее не стал, впрочем, он никогда не обращал внимания на любые ее протесты. Джаспер только что прибыл в специальной закрытой карете, которую перестроили для Ранда. Дверцу экипажа сделали пошире, а сидение, обращенное назад, сняли. На это место поставили кресло на колесах с Рандом и надежно привязали его ремнями, так что, похоже, он не чувствовал ни малейшего неудобства. Довольно улыбнувшись, он заявил:
— Можно считать, что мы уже почти вернулись в Клэрмонт-курт.
Силван с раздражением обернулась на его голос. Она очень не любила, если кому-то удавалось застать ее не в лучшей форме, и сейчас стыдилась своей слабости. Дело было даже не в самом несчастном случае — и уж, конечно, дурно ей стало не потому, что в цеху такой тарарам и такая суета, а из-за ощущения чего-то неладного, какого-то напряженного ожидания несчастья, разлитого в тамошнем воздухе.
После Ватерлоо ей повсюду мерещилась угроза. Так мать, когда дитя ее только-только научилось ходить, все время трясется, как бы с чадом ее ничего не случилось. Вот и Силван чувствовала себя сейчас такой беспокойной мамашей. Ей плохо становилось при одной мысли о крови, проливаемой зря, безо всякой разумной причины, просто потому, что война, или по неосторожности.
А Ранд, думая, что она все еще переживает случившееся, старался ее утешить:
— Гарт повез Роз с Лореттой на другой коляске, и он побудет с ними, пока они не успокоятся. Повар пошлет корзину еды. Мать отправит одеяла, а Лоретта пообещала, что сделает для Роз все, что нужно будет сделать. — Она увидела, как в темноте блеснули его зубы. — Лоретта уверена, что вы способны творить чудеса. Она так мне и сказала. Мол, делай то, что она тебе велит, и выздоровеешь.
Силван усмехнулась, но этот смешок очень уж походил на всхлип. Не умеет она никого лечить. Ни единой души не спасла. Она просто перевязывала раны и молилась за раненых, а те все равно почти всегда умирали.
— Так что вы сейчас пойдете поужинаете и в постель. Все и без вас сделается. Никаких споров, никаких шатающихся духов.
Какие еще духи? Ее память опять вернулась к тем страшным дням у Ватерлоо, опять перед глазами встали искалеченные трупы. Все они некогда были живыми мужчинами с упругими телами, а теперь кости их гниют в могилах, а сами они оживают лишь в ее кошмарных фантазиях.
— Откуда вы знаете про моих духов?
Он замялся, потом мягко сказал:
— Я не о ваших духах говорил. Я имел в виду привидение Клэрмонт-курта.
— Ох! — Она издала коротенький смешок. — Вы про этого духа. Нет, ваш дух меня не пугает. Это просто какой-то безумец, изображающий из себя привидение и нападающий на женщин. — Она оборвала свои разглагольствования, почувствовав, как в испуге сжалась Гейл. И поспешила добавить:
— Но у меня есть твердая уверенность, что его скоро изловят.
— А вы, мисс Силван, боитесь духа?
— Нет! — У Силван руки чесались стукнуть Ранда как следует. Нашел время затеять разговор о духах. Да еще при ребенке. Вон как Гейл побледнела! И она ласково погладила девочку. — И ты не бойся. Он тебе вреда не причинит.
— Есть разумное объяснение для всех этих выдумок про духа. — Голос Гейл зазвучал громче и увереннее, как это бывало всегда, когда она цитировала кого-то из взрослых.
— Мы духа поймаем и поглядим, как ему придет конец.
Карета резко затормозила, и Силван почти не расслышала, как Ранд пробормотал:
— Вот и правда. И конец будет.
Джаспер соскочил со своего облучка и распахнул заднюю дверцу так резко, что карета закачалась. Всунув свое грубое озабоченное лицо внутрь, он спросил:
— Мистер Ранд, с вами все ладно?
На ступенях ведущей на террасу лестницы их встречала прислуга. В руках люди держали фонари, пытаясь укрыть пламя от вечного здесь ветра с моря.
— Со мной все в порядке, — отозвался Ранд. — Ты дамам выйти помоги.
— Но, сэр… Слушаюсь, сэр.
Джаспер предложил руку Гейл, но девочка соскочила на землю сама, вовсе не нуждаясь в помощи. А когда его рука прикоснулась к Силван, она поразилась: у Джаспера дрожали пальцы.
— У нас тут только и разговору, что про несчастный случай да про пострадавших. — Джаспер сжал ее ладонь чуть сильнее, пожалуй, слишком сильно. — Вовек себе не прощу, если с мистером Рандом что стрясется, а меня рядом не будет.
Он полез в карету и стал распутывать ремни и веревки, удерживавшие кресло-коляску, а потрясенная Силван осталась одна на лестнице.
Джаспер ревновал.
Она знала, что ему не по душе их ежедневные прогулки с Рандом. О том нетрудно было догадаться: с каждым днем Джаспер если и помогал ей, то все более неохотно и все сильнее ворчал. Но то, что она так явственно, осязаемо ощутила его недоброжелательность, привело ее в замешательство, и ей оставалось лишь смятенно разглядывать широкие плечи слуги. Уж не он ли бродил духом по залам и коридорам?
Да нет, вряд ли. С чего бы это Джасперу взбрело в голову пугать ее? Да еще с такими сложностями — переодеваться, походку менять. Тут Силван облегченно вздохнула: не мог это быть Джаспер. Ростом он гораздо ниже и фигурой совсем на Радолфа не похож. Вот и опять ей померещилась опасность. Там, где ее и в помине не было.
Крик с верхней ступеньки лестницы заставил ее вздрогнуть. Боже, что еще случилось?
— Сын мой! — Леди Эмми мчалась вниз, широко распахнув объятия. — Как ты, сыночек?
Силван только глаза закрыла и вздохнула поглубже. Нет, надо себя в руки взять, не то, чего доброго, сорвешься в такую же истерику.
— Со мной все в порядке. — Ранд стоически перенес объятия матери. — Мама, у меня все хорошо.
— Мать о тебе беспокоится. — Тетя Адела величественным шагом спускалась с лестницы, опираясь на руку Джеймса. — Она решила, что это ты на фабрике поранился. Вот почему она так встревожилась. Я ее убеждала, что Малкины — сильные и решительные, но разве она меня послушает? — Ранд проплыл мимо нее, возносимый вверх по ступеням мощными руками Джаспера и лакеев и сопровождаемый что-то неслышно бормочущей леди Эмми. Тетя Адела застыла на минуту, а потом, не прерывая своих рассуждений, так же неспешно начала подниматься вверх.
— Все наши беды от этой фабрики. Сколько хлопот, сколько беспокойства. Как же не стыдно тебе и твоему брату упорствовать? Почему вы так держитесь за нее? Ведь это — погибель наша, и ничто больше.
