Она съежилась, а Ранд накинул пальто еще и ей на голову. И тут обрушился град. Карета неожиданно встала: Силван выглянула из-под пальто и увидела, что Джаспера нет, что он куда-то пропал. Маленький шарик — градинка — ударила ее в лоб, и она накинула пальто и на голову Ранда. — А где же Джаспер? — прокричала он, пересиливая визгливый ветер и барабанную дробь сыплющегося с небес града.
— Лошадей держит, чтобы они не понесли. Она и Ранда-то толком не видела, но его голос звучал совсем рядом, и это ее утешало. К тому же его губы прикасались к ее виску.
— А его не убьет?
— Да у него голова крепкая.
Не будь ее тут, он бы вместе с Джаспером коней держал, это Силван точно знала. А так ему пришлось ограничиться заботой о своей перепуганной женушке. На всем их пути из Лондона Ранд был подчеркнуто ласков с ней, но Силван мучила тревога. Кажется, Ранд твердо решил доискаться причин ее беспокойства. А если он узнает о тех мрачных призраках, что тянут к ней руки из прошлого — не наполнится ли его душа ужасом и отвращением?
Молнии сверкали до того ярко, что Силван замечала их через несколько слоев укрывавшего ее пальто, да еще через свои плотно сомкнутые веки, а гром заглушил бы ее вопль, вздумай она кричать от страха. Как хорошо, что Ранд сейчас с ней! Она вцепилась пальцами в его сорочку. Удивительно — никакой другой человек не давал ей такого чувства безопасности, как Ранд. Рядом с ним она готова выдержать любую бурю.
— На Ватерлоо похоже.
Это сравнение заставило ее всю сжаться.
— Гремит, шумит, страшно! Помнишь? Меньше всего Силван хотелось говорить на эту тему, и она резко ответила:
— Я в бою не была.
— Но в Брюсселе-то ты бывала. И канонаду слыхала. Может, даже за боем наблюдала с расстояния.
Как-то неуютно стало под пальто. Холодно. Зябко.
— Да и на поле боя ты потом побывала. После сражения. Разве не страшно было глядеть на все эти трупы, на искалеченные тела, слышать стоны раненых, предсмертные хрипы?
Как жарко стало. Не продохнуть.
— Мне иногда приходит в голову, что уж не мучают ли тебя воспоминания о пережитом, вот как солдаты памятью своей мучаются…
Задыхаясь, она отбросила пальто, чтобы высунуть голову на свежий воздух. Брызги дождя с градом били по ее лицу, но она этого даже не о чувствовала.
— Худшая непогода уже позади. — Ранд тоже вылез из-под пальто и огляделся, словно не видя в ее поведении ничего необыкновенного Он что, нарочно об этом разговор завел? Заподозрил что-то? Да нет, вряд ли, успокоила себя Силван. Откуда ему знать!
Ранд высунулся из коляски:
— Может поедем, а, Джаспер? Деревенские меня беспокоят.
Напрасно она встревожилась. Ни о чем он не догадывается.
В деревне, до которой они скоро доехали, по главной улице струился поток, точнее сказать, сама эта главная улица превратилась в широкую реку. Из всех водостоков струилась вода, а рядом стояли крестьянки, скрестив руки на груди, и обозревали причиненные стихией разрушения. Ранду они ничего не сказали, а Силван, казалось, просто не заметили, только стояли себе и молчали. Джаспер остановил было двуколку на Площади, но когда никто не двинулся с места, он поехал дальше.
Мимо полей с побитыми хлебами, мимо застывших в растерянности людей, не знавших, что им теперь делать. На подъеме к Клэрмонт-курту коляска застряла в грязи, и Ранд вместе с Джаспером соскочили и стали ее вытаскивать, поручив Силван поводья, а стоило повозке выбраться из трясины на твердый грунт, как на пути сразу же попалась еще одна лужа.
К тому времени, когда они, наконец, смогли докатить до дому, даже темный дорожный костюм Силван покрылся грязными потеками. Ранд баюкал вывихнутый палец, а Джаспер успел выпустить из себя целый поток добрых англосаксонских проклятий.
Силван вернулась домой, но невеселым вышло это возвращение.
— Хорошо, хоть стулья не летают, — пробормотала она себе под нос.
— Этого нет, ваша милость, но поглядите, — показал куда-то Джаспер. — Град повыбил стекла из окон, что на закат смотрят. Добро еще, если половина уцелела.
Ранд обхватил Силван за плечи, желая хоть немного подбодрить ее, и пригляделся к фасаду господского дома.
— Да что там половина — почти все окна целы. Самое большее — полдюжины окон пострадало. Да и все равно стекольщику надо что-то делать. Я же ему работы давно не задавал.
Покачав головой, — а что он еще мог ответить на слова хозяина, — Джаспер сказал:
— Я лошадьми займусь, ваша милость, а потом если я вам не нужен, хочу обсохнуть и переодеться.
На голоса во дворе из разбитого окна высунулась стриженая головка.
— Дядя Ранд! — Гейл замахала обеими руками. — Дядя Ранд приехал и тетю Силван привез.
То, что еще в Силван оставалось замерзшим, стало понемногу оттаивать — уж очень тепло и восторженно приветствовала ее появление Гейл. Но еще больше она обрадовалась, когда головка Гейл исчезла в комнате, а вместо нее появилась голова леди Эмми.
— Силван! Наконец-то он привез вас.
И эта голова исчезла, а потом Силван услыхала менторский голос тети Аделы:
— Давно пора ей вернуться к исполнению своих обязанностей.
Ранд подмигнул Силван, и она улыбнулась в ответ. Клэрмонт-курт приветствовал ее. А когда они стали подниматься по лестнице на террасу, на двери парадного входа вышла Бетти, располневшая, вся в темном. Бетти распахнула руки и приняла Силван в свои объятия.
Возвращение в дом родной.
Но не все ладно в этом доме.
Силван подняла голову и глянула в лицо Бетти.
— Как дела ваши?
Слезы брызнули из глаз Бетти.
— Так хорошо, как это только может быть, когда дочка плачет по отцу, а моя постель пустует.
— Я никогда вас не забывала, — сказала Силван.
— Да я знаю. — Мигая тяжелыми веками, Бетти отстранила Силван от себя. — Я стою тут да болтаю, а вы ведь с дороги, вам хоть чаю подать надо. Ее милость очень тревожилась.
О чем? Неужели вновь предстоят разговоры И объяснения? Силван опять почувствовала усталость и опустошенность, но Бетти уже перетащила ее через порог.
— А как же я мог ее не привезти? — услыхала Силван голос Ранда. — Она же — моя нареченная.
— Поздновато это до вас дошло, — едко отвечала ему Бетти.
— Мужчина. Все они такие. — Леди Эмми заключила Силван в родственные объятия. — Ранд такой же скверный, как и все они, сказала бы я, не будь он моим сыном я учила его хорошим манерам, и все, что он умеет в этом деле, от меня. Одним небесам ведомо, насколько дик неистов и при этом высокомерен был его отец.
Вспоминая ночь в городском доме, Силван решила, что определения «дикий», «неистовый», «высокомерный» как нельзя лучше подходят для описания Ранда.
