Она больше никогда не была в состоянии видеть эту часовню без того, чтобы глаза не застлало дымкой. Дымкой воспоминаний. И доказательство этого венчания тоже должно стать дымом. Так будет лучше – для Лайонела и для Гриффита…
Наклонившись, Мэриан положила пергамент около огня.
– Не смей! – Вопль Сесили так испугал Мэриан, что она подпрыгнула и пергамент полетел в камин. – Нет! – снова взвизгнула Сесили и, рванувшись вперед, вытащила пергамент из пламени голыми руками, хотя края уже начали чернеть и сворачиваться. Уронив пергамент на пол, она затоптала огонь и подула на обожженные пальцы. – Иисусе Пресветлый! Он у тебя! У тебя! Я всегда знала это! И Уэнтхейвену говорила! Даже дом обыскала, но не смогла ничего найти!
Мэриан, потрясенная, вспомнила о творившемся в домике хаосе.
– Ты обыскала мой дом?!
– Да, но не нашла документ, хотя перевернула все вверх дном. Мне казалось, я умно придумала, но Уэнтхейвен ужасно рассердился. А он, оказывается, вот где, и ты… – глаза Сесили сузились, – ты пыталась его сжечь.
Мэриан бросилась на нее, стараясь отобрать пергамент, но Сесили выхватила его.
– Отдай мне, – уговаривала Мэриан, – ты сама не знаешь, что делаешь.
– Прекрасно знаю! Добываю для Уэнтхейвена то, что он ценит больше всего на свете, и за это он на мне женится.
– Ни за что, пока я жива!
Мэриан снова бросилась вперед, и Сесили, конечно, не смогла с ней справиться. Вцепившись Сесили в запястье, Мэриан начала выворачивать ей руку, пока девушка не вскрикнула от боли. Пергамент порхнул на пол, но прежде, чем успел опуститься на землю, его подхватила мужская рука. Рука Уэнтхейвена.
Глава 20
Наемники ограничивались издевательскими выкриками, но не пустили ни одной стрелы, пока Гриффит и Билли объезжали замок Уэнтхейвен, и от этой неожиданной передышки Гриффиту стало не по себе. Почему они медлят? Какой план замыслил Уэнтхейвен?
– Ты узнал кого-нибудь? – осведомился он у Билли. Стражник, прищурясь, оглядел массивные стены и признался:
– Говоря по правде, зрение у меня уже не то, что было. Не могу распознать англичанина и валлийца и недостаточно близко стою, чтобы отличить запах одного от другого. Проклятые валлийские предатели!
– О чем ты, Билли? – процедил сквозь зубы Гриффит. Возмущенный и обозленный, Билли спросил:
– Черт возьми, почему они не могут поддерживать Генриха? Он валлиец – неужели этого для них недостаточно?
– Уэльс – бедная страна, где недостает ни земли, ни еды для слишком большого количества жадных ртов. Эти люди кормят своих детей единственным способом, который им доступен.
Но объяснение Гриффита не удовлетворило Билли – солдат мрачно уставился в пространство, и Гриффит понял, что Арт был прав. Пока у человека не родятся собственные широкоглазые голодные детишки, он не поймет, на какие отчаянные меры пойдет отец, чтобы вырастить малышей. У Гриффита теперь появился сын. У него есть Лайонел, и теперь Гриффит сидит на самом виду, где его ежеминутно могут сбить с коня стрелой, пытаясь осуществить дерзкий план, скорее всего обреченный на неудачу, даже при самых благоприятных обстоятельствах. А Билли к тому же не может ничего разглядеть!
– Билли, если я точно опишу человека, ты узнаешь его?
Билли стоял достаточно близко, чтобы увидеть лицо Гриффита и понять, что лучше всего покорно попытаться следовать его приказам.
– Да-да… э-э… возможно. Если, конечно, сумеете хорошо описать.
– Черноволосый мужчина в коричневой тунике.
– Валлиец, – решительно заявил Билли.
– Черноволосый мужчина с… – Черт возьми, стены слишком высоки, и даже орлиное зрение Гриффита не могло помочь разглядеть детали. – У него оторваны пальцы.
– Хм-м… в этих краях много темноволосых англичан, но, думаю, это валлиец.
– Лысый человек с одним глазом, – быстро и жестко продолжил Гриффит.
– Думаю, валлиец, хотя не видел его в этих…
Но Гриффит, издав радостный вопль, поскакал к стене.
– Арт! Артур, ради Господа Бога…
Арт, широко улыбаясь, помахал рукой, и рядом с ним появился черноволосый мужчина.
Гриффит ринулся прямо в озеро, мгновенно вымочив себя и коня.
– И Долан! – ликовал он. – О, хвала небесам, Долан тоже здесь!
Он не мог припомнить, когда еще так радовался. Арт! Милый, старый Арт, живой и такой же хитрый, как всегда. И Долан, старый пират, живший в деревне и постоянно изводивший отца своими коварными выходками. Никогда еще у него не было таких умных и храбрых союзников! Никогда еще Гриффит не был так уверен в исходе битвы!
Неужели он когда-то считался сдержанным и осторожным человеком? Невероятно! Ибо сейчас он чувствовал себя неуязвимым. Ничто не сможет остановить его, и он восторжествует.
Двое заговорщиков наклонились вперед и молча показали на ворота.
Гриффит кивнул в знак того, что понял, и мужчины отскочили, Гриффит, смеясь, потряс кулаком серым стенам, казавшимся столь неприступными, и воздел руки к небу:
– Я смогу победить! И достигну цели! Я…
В воду, почти рядом с ним, шлепнулась стрела из арбалета. Высоко, между зубцами, стоял Гледуин.
– Гриффит ап Пауэл, гнусная тварь! – визжал он. – Я еще доберусь до тебя!
Пока Гриффит собирался с мыслями, Гледуин успел снова зарядить арбалет, но на этот раз Гриффит не стал медлить, сообразив, что сможет победить, лишь если вовремя отступит. Прикрыв спину щитом, он вернулся к Билли с криком:
– Валлийцы! Слава святому Давиду, эти люди – валлийцы, и они сейчас откроют ворота.
Едва дождавшись, пока Гриффит поравняется с ним, Билли пришпорил коня.
– Но их только двое! – воскликнул он.
Гриффит широко улыбнулся:
– Они – валлийцы. Больше и не потребуется.
Мэриан стояла за закрытой дверью, приставив шпагу к горлу отца.
– Ты не смеешь унести пергамент. Он мой. Отдай немедленно.
Но граф, ничуть не встревоженный ее угрозами, скребущими звуками под дверью – безмолвной просьбой Хани впустить ее – и притворной паникой Сесили, бережно развернул свиток. Кусочки обожженных краев медленно опустились на пол.
– Не будь дурой, дорогая дочь. Не можешь же ты убить своего отца. В отличие от меня ты обладаешь совестью.
– Моя совесть разрывается от множества нерешенных и тревожных вопросов, отец. Могу ли я предать королеву, бывшую мне искренним и преданным другом? Разрушить ее жизнь и жизнь наших сыновей? Или убить отца, человека, зачавшего меня, но потом уделявшего мне меньше внимания, чем своим спаниелям? – Две пары зеленых глаз встретились и застыли в безмолвном поединке. – Соверши правильный поступок, Уэнтхейвен. Не заставляй меня сделать выбор. Брось документ.
