— Розалин, Розалин, дорогая, — Энн, склонившись над сгорбившейся девушкой, гладила Роузи по спине. — Нельзя так плакать, от этого можно заболеть.
Тони и без этого испытывал совершенно омерзительные чувства, виня во всем только себя. Сэр Дэнни покинул Одиси без предупреждения, и Роузи была убеждена, что никогда больше не увидит его. Сейчас она рыдала, как брошенный ребенок.
— Сэр, — Хэл подкрался сзади и подергал Тони за плащ, — неужели вы не можете заставить ее перестать плакать?
Энтони свирепо обернулся к слуге.
— Если бы я мог, черт возьми, то давно бы это сделал!
Сестры Тони и леди Хонора тоже выжидательно посмотрели на него, но что он мог поделать? Будучи мужчиной, Тони приходил в ужас от женских слез. До сих пор он считал себя знатоком женских душ, но по отношению к Роузи потерпел поражение.
— Что же ей нужно? — негромко спросила леди Хонора. — Или теперь она хочет заполучить поместье с помощью жалости?
— Леди Хонора, — страдальчески сказала Энн, — не будьте такой циничной.
— Отнюдь. Я просто не понимаю, почему она так горько плачет. — Завернувшись поплотнее в плащ, леди Хонора посмотрела на Роузи невидящим взглядом. — Да, сэру Дэнни удалось проникнуть в сердца каждой из нас, но мы же не рыдаем оттого, что он уехал. Оттого, что оказался мелким эгоистом, самовлюбленным комедиантом, истосковавшимся по злачным местам Лондона.
— Вы… вы можете быть просто бессердечной ведьмой! — Джин потянула леди Хонору прочь. — Идите в дом, пока ваша душевная черствость не причинила еще больше вреда!
— Она просто хочет привлечь к себе внимание, — ответила Хонора, останавливаясь около двери. — Хочет расположить нас к себе и получить таким образом разрешение на брак с Тони.
Оставив Роузи, Энн подскочила к леди Хоноре и совсем невежливо подтолкнула ее к двери.
— Уходите.
— Меня не волнует, наследница ли она или нет. Но она может выйти замуж за Тони, но это сделаю я.
— Успокойтесь, Роузи и слышать не желает об этом браке.
— Да, это я выйду замуж за Тони. И ни один бойкий лицедей, несмотря на все свое очарование, не сможет изменить моих намерений!
Услышав последние слова, Тони отвлекся от печальных мыслей и устало провел рукой по лбу. Бойкий очаровательный лицедей? Про кого это говорит леди Хонора? О Роузи? О сэре Дэнни? Почему Хонора выглядит такой воинственной и дерзкой? Почему Роузи не перестает плакать?
— Хорошо, — сказал Тони, словно кто-то прошептал ему на ухо подсказку, — я позабочусь о ней.
Никто не стал спорить. Тони жестом приказал, чтобы сестры удалились, и те, вздрогнув, подчинились.
Хэл продолжал переминаться с ноги на ногу, глядя на Роузи жалкими глазами.
— Убирайся! — приказал Тони, но тот даже не пошевелился. — Ты слышал, что я сказал? — повысил голос Райклиф.
Хэл, шаркая, отправился в дом, оставив Тони и Роузи наедине. Погода становилась все хуже и хуже, над землей сгустился плотный туман.
— Роузи, — сказал Тони, опускаясь на колени рядом с ней. Роузи была так плотно закутана в плащ, что видны были лишь подбородок и прижатые к горлу ладони. — Роузи, дорогая, пойдем в дом. — Слезы продолжала литься из ее глаз, и Тони ласково погладил девушку по спине. — Пойдем, моя прелесть.
Роузи медленно подняла голову, словно черепаха, высовывающаяся из своего панциря. Вид ее был ужасен. Припухшие глаза и перепачканные щеки только подчеркивали те мучения, которые сейчас переживала Роузи. Капельки дождя падали на непокрытую голову, слезы текли по лицу, — Тони никогда не доводилось видеть женщину, в глазах которой была бы такая отчаянная мольба.
Он любил ее, в этом не было ни малейшего сомнения. Страстное желание обладать этой девушкой уходило на второй план перед привязанностью, восхищением и преданностью. Роузи нуждалась в заботе и опеке, и он предоставит ей это. Он, только он, и никто другой!
— Любовь моя, — Тони крепко прижал к себе Роузи, — не нужно больше плакать. Теперь я буду заботиться о тебе. Всегда!
15.
В огромном камине полыхал огонь, однако его все равно не хватало для того, чтобы полностью изгнать холод из хозяйской спальни. Тони снял с Роузи промокший плащ и кинул его в угол. Роузи, замерзшая и неподвижная, стояла с таким отрешенным бледным лицом, словно не понимала, где находится и что ее окружает.
Это ужаснуло Тони. На память ему пришли воспоминания из далекого детства, когда он, одинокий и беспомощный, жил в каменном мешке дома Дребредов, думая, что отвергнут и забыт своей любимой семьей.
Нет, неправда… Даже будучи ребенком, он знал, что это не так. Память о матери будоражила его память и не давала угаснуть твердости духа, который пытались сломить граф Дребред и его розги. День за днем, неделя за неделей, год за годом ждал он, что его освободят из дребредского замка, пока в один прекрасный день не решил, что должен освободиться сам. И сделал это! Сделал, черт побери, но годы заточения были слишком долгими и несчастными. В глубине души Тони оставался все таким же веселым и жизнерадостным мальчиком, каким всегда и был. Только вот разум его изменился. Слишком хорошо он знал, как быстро жизнь превращается в борьбу за выживание. И теперь он был окружен непробиваемыми бастионами, которые воздвиг сам: годовой доход, земли, боевое мастерство, неотразимое обаяние…
Взглянув на Роузи — обмякшую и молчаливую, Тони вспомнил давнее чувство полной безнадежности, охватывавшее его во времена пребывания у графа Дребреда, и понял, что главное сейчас — это Роузи. Токи хотелось призвать всех, кого только можно: служанку — чтобы она повсюду ее сопровождала, лекаря — чтобы он пустил девушке кровь, небеса и Господа Бога — чтобы они исцелили ее израненную душу. Из всех он призвал только к небесам.
Умело, как сделала бы Джин, мягко и ласково, как сделала бы Энн, Тони принялся раздевать Роузи.
— Я не виню тебя за то, что ты совсем обезумела от горя из-за отъезда сэра Дэнни. Сегодня отвратительный день для путешествий: все дороги раскиснут и превратятся в непролазные трясины, но у сэра Дэнни не было выбора.
Роузи не слушала Тони. Она стояла к нему лицом, позволяя расшнуровывать одежду, но безучастно смотрела перед собой, словно оглушенная событиями последнего дня. Тони приоткрыл дверь в смежную комнату, в которой хранились его любимые книги; тут же стоял небольшой письменный стол, несколько сундуков и высокий гардероб с одеждой, башмаками и прочими необходимыми вещами.
— Пойдем, поможешь мне подобрать тебе что-нибудь из одежды. — Тони вошел в комнату и, открыв сундук, принялся перебирать его содержимое. — Потом я позову служанку, которая поможет тебе переодеться.
Роузи издала хлюпающий звук, и Тони замер. Господи, может, ему показалось?
— Думаю, тебе бы не хотелось, чтобы я помог тебе переодеться, — продолжил Тони, стараясь сохранять самообладание. — Однако я с радостью сделаю это, если это доставит тебе удовольствие.
